– Да, – поддакнул Аскольд, – острие первой стрелы, воткнувшейся мне в щит, я сперва надумал сделать талисманом, но когда к полудню этих жал насчитывалось уже больше двух дюжин, я смирился и больше не предавался бестолковому подсчету.
– Сколько нечисти ты уложил в первый день? – перебил его Старк.
– Не так много, как хотелось бы…
– Но всё же, – настаивал старый друг.
– Около тридцати, двадцать семь или восемь, – нахмурил лоб, припоминая события давно минувших лет, Аскольд.
– ОГО!! – не смог скрыть восхищение старый ветеран, – я знал, что ты способный парень, но чтобы настолько…
– Да брось ты… – смущенно протянул Аскольд, – в тот день мы их заманили в капкан и устроили страшную резню. Убили всех, никто не ушел. В тот день у каждого руки были по локоть в крови, мы были мясниками, а они нашими свиньями. Я не особо люблю такие схватки. Есть, что-то в них не честное, не благородное.
– А ты все тот же романтик, – усмехнулся Старк, – это война и каждый враг убитый любым способом будет той песчинкой, которая может перевесить весы победы в нашу сторону. Ведь убитый враг не может убить нашего воина, тебя допустим или меня…
– Согласен на все сто, – уверенно подтвердил Аскольд, – я просто рассказал об ощущениях, которые охватили меня после тех событий. Но… но… после того, что я видел, что они делают с пленными, горы трупов после их ночных вылазок… – светло серые глаза воина потемнели и стали цвета грозовой тучи, огромные кулаки сжались, – в общем, сударыня смерть может смело брать меня в напарники, много, очень много работы я сделал за неё.
Он улыбнулся и сплюнул в костер.
– Короче, еду домой жениться; заведу детей и снова обратно, – глаза его недобро блеснули, – работа у меня теперь такая, всякую нечисть в капусту крошить. Пусть мирные люди занимаются своим созиданием, а я буду рушить разрушителей, это и будем мой вклад в мирную жизнь.
Они замолчали, каждый раздумывая о своем.
..-Вот, – продолжил прерванный рассказ Старк – сидит он значит на коне, головою крутит, волнуется страшно, ну коню, понятно дело, передается его волнение, стоит тот ногами перебирает, глазами косит, воздух ноздрями изучает.
Аскольд, развалившись, внимательно слушал собеседника. Он давно его не видел и даже не представлял, как по нему соскучился.
– И тут Нестор, ну помнишь такого, здоровый как бочка и бас у него как у медведя?
– Да, конечно помню..
– Жаль погиб…, ну так вот, стоял он сзади и вдруг как чихнет, неожиданно так, громоподобно, конь мой присел аж, но выдержал залп, а вот Багони то конь не ветеранский был, не привыкший к ратным подвигам. Так вот, он, как услышал этот гром, и рванул. А куда еще бежать то? Впереди стоял, больше некуда было. Вот, и помчал вперед; Багоня, за узду тянет, да куда там, не слушается конь, несет ретивый, только добавляет ходу. Прижался Багоня к шее его, скачет на врага, прям в омут смертельный заныривает. Ну и как жалко мне его стало, взбодрил коня своего и за ним следом, негоже молодому парню одному погибать, когда рядом товарищи. Для компании, так сказать, решил и я добавиться. Ну, скачу за ними, слышу топот сзади нарастает, оглянулся.. мать честная, вся наша орава следом прёт. Ох, и шикарное зрелище я тебе скажу. В общем, порубали мы их всех, мелко нарезали. Покумекали тогда с товарищами ну и порешили, что бой тот не Багоня выиграл, ни конь нервный и даже не сам Нестор, а его чих… да.. самый обыкновенный чих, послуживший сигналом. Это мы потом-то узнали, что задержи мы атаку еще ненадолго, не избежать нам удара под дых, фланговой атаки. Готовили её чумазые, хорошо готовили, всех бы положили, как пить дать, – закончил рассказ Старк, махнув рукой, как бы рассекая ей воздух, как страшным мечом.
– Да, всяк бывает, – согласно кивнул головой Аскольд, – когда рядом смерть гуляет надо чутью довериться, меня оно не раз выручало.
– Точно, – подтвердил Старк.
Аскольд наморщил лоб, словно вспоминая что-то давно забытое, потом, видимо, одолев прорехи памяти, начал рассказ:
– Был и со мной такой странный случай. Сплю я у костра, небо облаками затянуло, луны не видно совсем, ночь тёмная, хоть глаз выбей, и тишина стоит, аж в ушах звенит. Проснулся я, даже сам не понял от чего. Как будто кто выдернул меня из сна. На костёр смотрю, еще не проснулся, мало соображаю где я и что, а в ухо мне как будто шепчет кто, настойчиво так. Иди, говорит и проверь караул, спит, мол твой воин, а зря он это делает, ой зря. Не знаю почему, но проникся я к этому голосу доверием, показался мне он странно знакомым, слышал бы как будто я его когда-то. Ну, значит, и пошел я на край лагеря проверить, что к чему. Не доходя до поста не много, неожиданно, из-за туч луна появилась, яркий диск такой и осветил пост. Вижу, стоит охранник мой, не сидит, а тем более не лежит. Ну, думаю, совсем меня беспокойство измотало. Хотел я уже было повернуться и идти обратно, как тот же голос опять шепчет: «Постой, не спеши, посмотри внимательно, уж как то он слишком правильно стоит, не ленись, да подойди, но будь внимателен». Понимая, что я уже совсем с катушек съехал и начинаю сам с собой разговаривать, всё же решил довериться. Кинжальчик свой расчехлил и тихонечко, не спеша стал подкрадаться.
Я уже совсем рядом с ним был, руку протяни и коснулся бы его, а он, как и не слышит меня, стоит и не шевелится. Я начал понимать, что неспроста-то все это и начинаю тихонько осматриваться. Вдруг чувствую удар в бок, беда думаю, подрезали меня, не глядя с разворота, отмахиваю кинжалом, кровь брызнула в лицо, хорошо, подумал я, и я его задел. Кто-то прыгает и сбивает меня с ног, глупый олух сам нанизал себя на мой клинок. Его рот оказался прямо у уха, хриплый последний выдох я услышал отчетливо. Я отбросил труп и вскочил, лунный свет отлично высветил следующего врага; он спешил товарищу на помощь, но, оказавшись со мной на один, видимо, струхнул. Он упал на спину, мои руки подхватили лишь воздух, ловко перекатившись в сторону, он вскочил и бросился бежать. Я крикнул. На мой зов отозвался весь лагерь. Через мгновение мои друзья с факелами стояли рядом. Пока вся эта суета творилась, воин то мой даже не шелохнулся. Так и стоит, в одну сторону смотрит. Ну, думаю, мистика какая то. Осветили факелами его, опечалились. Мёртв был Никон, так его звали, убили басурмане, воткнули копьё в землю и привязал к нему мертвое тело. Такая вот история.
– А тебя-то ранили? – зачем то спросил Старк.
– Ааа, нет, после тяжелого боя спал, не снимая доспехов, даже царапины не было. Дело в другом, вспомнил я этот голос; за неделю до этого убили мужичка одного, хороший рубака был, шрам через всё лицо делал его писаным красавцем. Так вот, это его голос был, точно тебе говорю. Задержался он у нас, зачем то, не навоевался, наверное, еще, нам помог, слава ему. Потом еще пару раз он мне тоже помогал, нашептывал, а потом вроде, как и исчез, мир ему.
– Мир братьям нашим погибшим, – поднял кубок Старк.
– Мир, – повторил за ним Аскольд, и они, не чокаясь, осушили кубки с вином.
Из-за кустов орешника, на краю поляны, за ними наблюдало три пары глаз, сверкающих ненавистью. Свет костра давал им отличную возможность рассмотреть друзей, самим оставаясь не замеченными. Трое крепких мужчин, одетых в темные балахоны с накинутыми капюшонами, перешептывались, время от времени, бросая в сторону костра взгляды, полные неприязни.
– Это они. Клянусь богами, это-то самое отродье.
– Ты можешь ошибаться, Прохор, прошло уже столько лет. Да и погибли они уже, наверное.
– Нет, я этого белобрысого бугая не забуду. Точно он. Да и старик с ним, присмотрись. Усы длиннющие, по самую грудь, аль забыл?
После недолго раздумья, тот к которому обращался Прохор, промолвил:
– Да, точно они. Но как такое может быть??? Столько лет прошло, а они всё парой ходят и ничего с ними не случается. Завороженные, какие то..
– Не выдумывай, Илья, соседи они, видать, вот и едут туда-сюда вместе. А то, что живые, велика беда. Ну что ж, мы эту ошибку рока здесь и исправим, – рука Прохора потянулась к балдахину и из складок громоздкого одеяния, он извлёк кинжал, хищно блеснувшего отполированной сталью в мёртвом свете безжизненной луны.
– Опусти, – Илья положил огромную лапу на руку Прохора с кинжалом и проговорил: – Ты, против них с этой тыкалкой, как комар со своим жалом супротив медведя, добежать не успеешь, прихлопнут как букашку. Степан, что молчишь то? Что думаешь?
Всё это время молчавший третий спутник заговорил:
– А что говорить то. С виду сразу скажешь: лихие витязи. С наскока их не взять. Есть два варианта: не трогать их сейчас, пока кто-нибудь проследит за ними, другой приведет подмогу и накроем их, или можно хитростью, – говоря последние слова, он снял с плеча лук и потряс им в руке.
– Вот, точно, наколи их, Степан, как дичь на вертел, душа требует возмездия, – не скрывая волнения, прохрипел Прохор.
