– Тебе помочь? – пропела мягким голоском Ева.
– Я сам!
Наконец, устав наблюдать за его мучениями, она позвала Лешу, который благополучно погрузил бедолагу в автомобиль. Тронулись. Запах спиртного навис в салоне, Ева скривилась: «Как будто сижу на лавочке с соседями». Конечно, перегар после паленой водки был куда ужаснее, но и этот аромат пришелся ей не по вкусу. Девушка опустила стекло, серое облако переработанных нефтепродуктов ворвалось в машину. Она наклонила голову и трясущимися руками закрыла лицо.
«Как же меня все вокруг раздражает. Почему? Что со мной происходит? Нужно взять себя в руки. Нужно успокоиться…» – она повернула голову в сторону Евгения, тот дремал, нескромно развалившись на сиденье. – «Вот у кого сейчас точно нет проблем. Ничего, я справлюсь. Нужно четко следовать плану. Я не упущу свое счастье!»
Голос Леши прервал череду ее мыслей:
– Приехали.
– Спасибо.
– Не страшно? Может, тебя проводить?
Ева решительно замотала головой:
– Не нужно. Я знаю здесь всё и всех, как свои пять пальцев.
Леша взглянул в маленькие подъездные окошки, не в одном из них не было даже намека на присутствие цивилизации в виде освещения.
– Там темно…
Она пожала плечами, – как всегда, – и уверенно шагнула в сторону дома.
Больше спорить, Леша не стал, машина рванула с места. Ева остановилась и подняла взгляд, в надежде, что окна ее квартиры так же темны, но в зале горел тусклый желтый свет, от одной лампочки в 40 Киловатт.
«Значит, мама не спит. Ждет меня. Как же я хочу просто зайти и лечь спать, ни с кем не говоря и ни о чем не думая. Видимо, не выйдет».
Расстроившись, она поплелась дальше. От ночного прохладного ветра побежали мурашки, желая согреться своим теплом, она крепко взяла себя за плечи. Дверь оказалась закрыта изнутри на щеколду. Выбора нет, нужно постучать. Екатерина сразу же показалась на пороге.
– Ну, наконец-то! Заходи, замерзала, да? – она приобняла дочь и буквально втащила ее в квартиру, усаживая на диван. – Как все прошло?
– Неплохо, если считать, что я не напилась и ни с кем не подралась, и ужасно, если учесть, что вечер прошел абсолютно бесполезно.
– Как это? – Екатерина стояла в замешательстве, не зная, каким эмоциям дать волю.
– Мы не подписали контракт, – и тут же сочинила на ходу, – Евгений Борисович чем-то отравился в ресторане, пришлось уехать раньше.
Мать посмотрела на часы: 00:25, очень хотелось задать вопрос: «Если это раньше, то, во сколько ты собиралась быть дома?», но снова проявив волю – сдержалась:
– Ничего, скоро подпишите. Он же не отказался?
Ева замотала головой.
– Нет.
Она стала гладить волосы дочери.
– Тогда почему ты такая расстроенная?
Ева прикинула, стоит ли начинать столь откровенный разговор, но преданные глаза и ласковые руки матери, все же взяли верх над сомнениями:
– Я сегодня поняла одну очень важную вещь.
– Какую?
– Я смотрела на девушек: молодых, красивых и уверенно выхаживающих по подиуму, видела женщин собравшихся в ресторане: большинству из них не больше 30 лет. А знаешь почему? Потому что в модельном бизнесе женщине в 30 лет уже можно выходить на пенсию. Они вынуждены попрощаться с карьерой, уже в 25, и если одной из них, по какой-то причине еще предлагают контракты, значит, этой девочке крупно повезло. Талант? Неземная красота? Бывает, но скорее всего, влиятельный папочка, или муж. – По щекам Евы потекли слезы. – На одно место вот такой вот не свеженькой модели найдется сотня молодых и готовых на все, девушек. Это закон: в дикой природе выживает сильнейший, на подиуме – самые молодые и хитрые.
– Что ты такое говоришь?
– Хочешь сказать, что со мной будет не так?
Екатерина замотала головой:
– Я не знаю, но ты сама выбрала этот путь. Ты знаешь, я всегда была против этой затеи, но видя твое огромное желание добиться успеха в модельном бизнесе – стараюсь поддержать. Сегодня, как и всегда, я хочу попросить тебя: если тебе тяжело – остановись пока не поздно. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы однажды в погоне за вот таким вот безоблачным счастьем, ты переступила через себя, через свои принципы, гордость, совесть. Если ты скажешь: «Мама, это не мое, я попробовала, и у меня не получилось» – я поддержу тебя, я все пойму. Но если я увижу в твоих глазах алчность или лицемерие, то ты сделаешь мне очень больно.
– Нет, мама, я не могу повернуть назад. Я уже прошла так много. Просто я только сейчас увидела, какой тяжелый бой мне предстоит. И одной мне не справиться.
– Я всегда буду с тобой, – Екатерина с нежностью взяла руку дочери.
– Я знаю, но сейчас я говорю не о тебе, а о мужчине, о покровителе, о муже.
– Что? – женщина вскочила с дивана и, забыв о позднем времени, закричала на всю квартиру, – какой муж? Тебе всего 19!
– Мне уже 19! – Ева тоже повысила тон.
– Значит так, даже спорить на эту тему не желаю! Выбрось все глупые мысли из головы! Ты еще ребенок, ты не можешь играть в такие взрослые игры. И ты моя дочь, а свою дочь я воспитывала порядочной и совестной!
– Мама!
В это время диван скрипнул, из под одеяла показалось сонное личико Вани. Он смотрел на ссору близких ему людей ничего не понимающими глазами, задавая своим взглядом всего один немой вопрос: «Что происходит?»
– Все хорошо, ложись спать, – Екатерина снова укрыла сына, и уже шёпотом добавила дочери, – если еще хоть раз услышу что-то подобное – я тебе устрою!
Ничего не отвечая, Ева хлопнула дверью своей комнаты.
«Я так и знала, что она меня не поймет! Дура, мне нужно было молчать! Решила, что смогу довериться матери!»
Еще около получаса Ева провела в терзающих мыслях. Она не сожалела о сказанных словах, просто ругала себя за то, что произнесла их вслух. Навязчивая идея уже глубоко впилась в ее мозг и даже пустила там крепкие корни. В эту ночь она твердо решила: стать просто моделью, а потом через несколько лет быть выкинутой, как старая вещь – это не для нее. Чтобы остаться в этом бизнесе надолго нужно что-то большее, чем быстротечная молодость и красота. Нужны деньги, способные поддерживать лицо и тело в идеальном состоянии, нужны связи, способные сделать ее звездой, нужен защитник, готовый на все, ради нее. Нужен покровитель. И, кажется, она его уже нашла.
Поразмыслив немного, она взяла в руки мобильный телефон.
Игра продолжается….
VI
Ненавижу и люблю,
Сердце стонет и болит!
Расставаться не хочу.
А как в обмане дальше жить?
00:13.
Людмила открыла глаза и взглянула на позолоченные настенные часы. Казалось, минутная стрелка преодолевает деления циферблата с черепашьей скоростью. Снова погрузившись в раздумья, она перевернулась на бок, закрыла глаза и попыталась расслабиться, чтобы погрузиться в спасительный и спокойный сон, но мысли с шумом водопада обрушивались на нее одна за другой. Воображение рисовало страстные картины, с участием мужа и двух, а то и трех молоденьких девочек. Она трясла головой, разгоняя быстро мелькавшие вырезки из камасутры, но ничего не помогало. С каждой минутой Людмила все четче различала лица, движения, капли пота, стекающие по разгоряченным телам и даже, как ей казалось, слышала долгий протяжный стон.
В таких мучениях прошло около 45 минут, прежде чем в доме раздался настойчивый звонок. Людмила вытерла несколько соленых капель, встряхнула копной густых волос и не спеша направилась к двери, всем своим видом выражая, что собственно никого не ждала.
– Людмила Владимировна, принимайте. – Леха с невозмутимым лицом впихивал размякшее тело начальника в просторный холл.
– Что с ним?
– Со мной все в порядке, – отозвался сонным голосом сам начальник.
– Порядок – это когда мужчина чистый, опрятно одетый и сам может держать равновесие. А ты – жалкая пародия и на порядок и на мужчину! – С досады она толкает его в плечо.
– Я мужчина! Слышишь? Я мужик! А ты всего лишь баба! – Он подался немного вперед, подтверждая каждое слово ударом в грудь и невнятным возгласом.
– Мужчина, говоришь? А я, значит, баба? Хотела бы я посмотреть, как ты сейчас справишься без меня! – Она подняла глаза на Лешу. – Дальше я сама, спасибо.
– Но…
– Спасибо, Леша!
Парню ничего не оставалось, как выполнить приказ. Перетащив свою ношу на шею женщине (и в прямом и в переносном смысле), он удалился.
Как только хлопнула дверь супруги остались наедине, нависла тишина. Людмила думала, как поступить, а Евгений просто висел на ней, а это 78 килограммов костей, мышц и мяса. Оба молчали. И, наконец, когда Людмила приняла решение отложить упреки и месть до утра, муж подал слабый голос:
– Ждешь извинений?
– Уже нет. Устала. Просто думаю, тебе хоть иногда бывает стыдно за свои поступки?
