— Это для следующей встречи, — заявил он.
— Ну, если вы где-то смышленых кентавров откопали, то она может и не состояться, — невесело пошутил я.
— Я так полагаю, что смышлеными они станут одновременно и повсюду, — задумчиво произнесла Нина, а, натолкнувшись на мой вопросительный взгляд, уточнила: — Они, Максим, эволюционируют, причем довольно быстро. Год назад, когда мы их повстречали впервые, кентавры сразу кидались в атаку и неважно, пусть их даже ждали укрепления и пулеметы. Но сейчас все изменилось. К лагерю они подкрадываются скрытно и нападают лишь когда обнаружат слабину. Вот, например, твой сегодняшний въезд. Я даже не сомневаюсь, что кентавры вели бронетранспортер издалека. Они сообразили, что когда ты будешь въезжать внутрь, ворота останутся открытыми достаточно долго.
— Нина, а ты случайно не драматизируешь ситуацию? — я снисходительно улыбнулся. — Собак тоже приучают не гадить на ковер, но это никогда не именовалось эволюцией.
— Перехожу к другим фактам, — не сдалась Нина. — Они начали разводить огонь.
— Огонь, это серьезно, — присвистнул я.
— И не просто разводить огонь, — казалось, женщина решила меня окончательно доконать, — кентавры начали готовить на нем пищу. На северной окраине города мы натолкнулись на их стоянку. — Тут Нина поежилась как от холода. — Там они зажарили и съели двух людей.
Вот тут меня по-настоящему проняло. В и без того уже длинном списке под заголовком «Как оригинально расстаться с жизнью» появился новый пункт — быть зажаренным на костре. И самое пренеприятное в этом было то, что коммивояжер вроде меня, проводящий в дороге большую часть своей жизни, шансов на него имел как никто другой. Тут я попытался себя успокоить. Кентавры ведь пока к БТРу не лезли. Видать понимали, что этот огромный рычащий зверь им не по зубам, оттого и побаивались. Но даже если бы тварям и удалось подобраться близко, что с того? Голыми лапами броню не возьмешь. А если не голыми?
Вместе с этим вопросом в мозг забрался маленький червячок сомнения. Нина говорила о каких-то ловушках. А не могут ли они быть опасны и для боевой машины?
— Ты так и не рассказала, что с тобой приключилось? — напомнил я первой леди Одинцово.
Женщина догадалась, в каком контексте меня интересовала эта история и не стала делать длинного вступления:
— Попалась как дура. Прозаическая волчья яма. И как я ее не разглядела?! Главное, видела же, что что-то не так. Недавно еще стоял сарайчик, целехонький такой. И вдруг рухнул. Да так рухнул, что только узенький проход и остался. И другого пути нет.
— И как же уцелела?
— Разведчики подоспели. Девчонка тут одна объявилась, снайпер. Она всех зверей, что около ловушки караулили, и положила. А ребята в это время меня откапывали.
Услышав о снайпере, я вопросительно поглядел на Крайчека, мол, что… Лиза постаралась? Тот понял и кивнул. И был этот кивок полон гордости, как у футбольного тренера, подписавшего контракт с молодой восходящей звездой.
На нашу пантомиму Нина не обратила особого внимания. Ее, похоже, уже захватил лекторский азарт, тем более, когда имелся, по крайней мере, один слушатель, для которого ее открытия в кентавроведении это новость, абсолютная новость.
— Кстати, Максим, ты знаешь, что человеку для того, чтобы добыть огонь или научиться строить первые примитивные ловушки понадобились сотни тысяч лет эволюции. А кентавры сделали это чуть больше, чем за год.
Нина стала ходить перед нами взад и вперед, от чего я почувствовал себя учащимся средней школы на уроке по зоологии. Правда, в отличие от школьника я мог перебивать учителя и задавать ему вопросы, в том числе и самые дурацкие.
— Ты намекаешь, что они круче, чем мы?
Я спросил и тут же подумал, что вопрос действительно дурацкий. Как можно сравнивать нас, людей, и этих многоногих лупатых ящериц? Однако, ответ Нины выглядел еще более безумным:
— Круче не они, круче переданные им технологии.
Секунд пять-десять я пытался понять какой-такой бред только что услышал. Так и не понял. Какие технологии? Кому переданные? Третий по счету вопрос, который возник в моей голове, был: Что за дрянью напоил меня Крайчек? Правда, мы пили ее и в прошлый мой приезд. А я что-то не слыхал, чтобы водка могла скиснуть.
— Ты не ослышался, — Нина поняла мое недоумение. Она тут же перевела взгляд на мужа и попросила: — Том, покажи ему.
Крайчек тяжело вздохнул, вытянул из кармана ключ и отпер вторую тумбу письменного стола. Я хорошо знал, что начальник лагеря использует это место как сейф. Естественно, никаких особых секретов там быть не могло, но все же человека не переделаешь. Списки, планы, личные записи и архивы он все равно норовит упрятать под замок.
Именно из этого хранилища одинцовских «секретов» Томас и добыл небольшую картонную коробку. Она была чуток поменьше обувной, наверняка от какого-то бытового прибора. Может от ТВ-тюнера или настольных часов. Крайчек поставил коробку на стол рядом со мной и кивнул в ее сторону:
— Загляни внутрь, Макс.
Долго уговаривать меня не пришлось. Я тут же протянул руку и сорвал слегка примятую крышку. В первый момент показалось, что внутри лежат женские украшения. Штук пять одинаковых размером с ладонь брошек с какими-то мутными полудрагоценными камнями темно-синего и гранатово-красного цвета. Чтобы получше разглядеть эти штуковины, я осторожно взял одну из них и стал вертеть в руках. Странные брошки. Основа из белого металла. Неправильный треугольник с закругленными концами. Камешки лежали по периметру и прямо из них выходили тоненькие серебристые нити, которые сходились в самом центре у небольшого сферического уплотнения. Цветные кристаллы со вживленными в них металлическими усиками мне что-то смутно напомнили. Что-то до боли знакомое, виденное сотни раз. И это… это… Ну, конечно же… это светодиоды!
Осознав это, я удивленно посмотрел сперва на Нину, а затем на Томаса:
— Где вы это откопали?
— Такие штуковины вшиты в голову каждого кентавра, — Крайчек полез в коробку и добыл оттуда еще одну пластинку. — Когда мы их извлекали, кристаллы светились и продолжали светиться еще минут пять. Правда, все слабее и слабее, как будто в них иссякала энергия.
— Так, погодите, — я сжал виски ладонями и попытался сосредоточиться. — Вы считаете, что при помощи этих пластин кентавры… Что? Думают? Обучаются? Развиваются?
— Похоже, понятие «развиваются» здесь подходит лучше всего, — согласилась Нина.
— Мы на сто процентов не можем быть уверены, что трансформация кентавров идет под воздействием этих устройств, — возразил жене Томас. — Возможно кентавры по самой своей природе такие… перспективные, что ли. А эти приборы могут быть датчиками или маяками, или еще чем-нибудь подобным. Пока совершенно ясно лишь одно — кентавры это не паразиты, от которых ханхи вычищали свои корабли. Кентавров специально оставили на Земле.
— Для чего? — изумился я.
— Пока не понятно, — продолжила за мужа Нина. — Единственное, что можно сказать совершенно точно, что они теперь наши главные конкуренты. — Биолог нахмурилась. — Мне даже кажется вопрос следует поставить гораздо жестче. Или мы, или они.
Только Нина произнесла эти слова, как воздух завибрировал от пронзительного воя сирены.
— Слушайте! — требуя внимания, Крайчек поднял указательный палец.
Сирена выла всего секунд десять, а затем резко заглохла.
— Короткая, — вздохнула с облегчением Нина.
— Слава богу, — согласился с ней Томас. — Это не атака, это ветер с Проклятых земель.
— Тут у тебя как? Надежно? — я оценивающе покосился на законопаченные тряпками щели в оконной раме.
— Ни в чем нельзя быть уверенным. Так что либо одеваем противогазы, либо спускаемся в убежище.
— В убежище, — высказала свое мнение Нина.
— В убежище.
Я поддержал женщину, поскольку жуть как не любил надевать свой противогаз. Это, наверное, потому, что раздобыл я его совсем не на складе, а снял с головы труппа, который, судя по его внешнему виду, преставился дней так пять тому назад. Естественно, маску я потом мыл, и не однократно. Даже полбутылки «Русского леса» на нее не пожалел. Но только вот память от той вони, о том распухшем лице преследовала меня и по сей день.
* * *
Убежище в Одинцово являлось одновременно санчастью, столовой и продовольственным складом, что было вполне резонно. Люди да скудные запасы провизии это как раз то, что следовало беречь пуще всего. Не удивительно, что для вышеперечисленных целей выбрали вместительное сооружение, которое находилось внутри периметра, подальше от стен. Лучшее, что нашлось, это какой-то заброшенный спортивный зал, пристроенный к торцу панельной четырнадцатиэтажки. Зал был невелик, и не мог вместить всех обитателей лагеря. Именно поэтому поселенцам пришлось также задействовать подвалы и первый этаж жилого дома.
