Но Карлос не теряет связи с университетом. Он посещает лекции Клемента Мейгана в качестве вольнослушателя. Движение хиппи в самом разгаре. В эти времена господства антикультуры главными словами становятся «drop out» (брось все). Хиппи должны бросить прошлую жизнь и отправиться в странствие. Догадывается ли Мейган, что Карлос подхватил эту заразу, пополнив растущие ряды «странников»? Профессор и студент договорились, что, по окончании исследований, Кастанеда представит отчет. Но теперь Мейган сомневается, будет ли работа завершена — уж очень она затянулась. Многие студенты любят пускать пыль в глаза профессорам. Делают вид, будто заняты научным трудом и серьезными исследованиями, а как до дела дойдет, так в кусты. Может, Карлос всего лишь пустой хвастун?
В эти трудные годы студент, оторванный от университета, мучается сомнениями. Разве ему уже не стукнуло тридцать восемь?
Он продолжает бывать у Маргарет, а в 1965 году пускается в любопытную авантюру. Его бывшая супруга работает в телефонной компании. Одна из ее коллег решает написать книгу о своем опыте операционистки в компании «Белл». Карлосу нравится молодая женщина, и он решает ей помочь. Вместе с Альбертой Гринфилд он редактирует рукопись под заголовком «Весь мир звучит странно, не правда ли?». Но каковы истинные отношения Альберты и Карлоса? Похоже, девушка становится близким другом своего соавтора. Она рассказывает, что он жадно читает Жан-Поля Сартра. А еще едет вместе с ним в Эсален. Однако книга так и не выйдет в свет, ни одно издательство не согласится ее опубликовать.
Карлос терпит неудачу за неудачей.
Неудавшийся скульптор, несостоявшийся художник, незрелый писатель, никому не нужный студент… Ему далеко за тридцать, а неудачи сменяют одна другую.
Но он цепляется за литературу, как за спасательный круг. Ему необходимо воплотить то, чем он дышит. Он во что бы то ни стало должен закончить отчет и дать его прочесть Мейгану.
Осенью 1965 года Кастанеда совершенно обескровлен. Он лишился всего: живописи, скульптуры, учебы. Осталась пустыня и его хитрости.
Весной 1966 года Маргарет Раньян наносит последний удар. Она внезапно покидает Лос-Анджелес и до наступления лета вместе с Карлтоном Джереми переезжает в Вашингтон, где нашла новое место. По собственному признанию, она хочет положить конец этим тягостным отношениям.
Отъезд Маргарет становится самой мрачной вехой в череде горестей. В нем также можно увидеть знак грядущего возрождения. Теперь Карлос один в Лос-Анджелесе, он предоставлен самому себе. Перед ним чистый лист. Ему нужно воссоздать себя заново. В его жизни остался лишь загадочный дон Хуан. И несколько женщин.
В КОНЦЕ ДОЛГОГО ПУТИ
В 1966 году Карлос Кастанеда показывает Гарольду Гарфинкелу первый вариант своей диссертации. Как водится, преподаватель подвергает ее строгой критике.
Карлос принимается за работу и через несколько месяцев приносит новую версию. На этот раз Гарфинкел заинтересован, пытается связаться с Карлосом, но того уже нет в студенческих списках. В университете он появляется, когда ему заблагорассудится. Потерпев неудачу, Гарольд Гарфинкел отправляет рукопись Клементу Мейгану. Оба единодушно объявляют работу превосходной. По их мнению, книга достойна публикации.
Клемент Мейган считает, что эту работу стоит отнести не к научной, антропологической серии, а скорее в разряд общей литературы.
В конце концов, оба профессора берут блестящего ученика под опеку. Они советуют ему показать рукопись Издательству Калифорнийского университета. Между тем текст переходит из рук в руки.
Уильям Брайт и Педро Карраско отнеслись к проекту с большим энтузиазмом и поддержали его. Зато Роберт Эдгертон высказал множество замечаний.
Мейган и Гарфинкел становятся настоящими крестными отцами первой книги Карлоса Кастанеды. Один из друзей Мейгана, Джим Квебек, работает в Издательстве Калифорнийского университета. Он тоже антрополог и всецело содействует публикации.
Однако книга вызывает много вопросов. Долгие недели редакционные советы ломают себе головы. В какой серии выпустить подобное произведение? Агенты по сбыту, которым предстоит «продать» книг)' магазинам, высказываются сдержанно. По их словам, маловероятно, что она заинтересует широкую публику.
Рукопись передают Уильяму Голдшмидту, члену редакционного совета Издательства Калифорнийского университета, чье мнение является решающим. В это же время член совета, Уильям Брайт, нанимает Ф.А. Гилфорда «пересмотреть» текст и исправить ошибки.
Брайт горячий сторонник Кастанеды, как и Этли Арнольд. В целом кафедра антропологии единодушна в своем мнении и поддерживает публикацию.
Но учебный 1965/66 год заканчивается, а решение так и не вынесено. Столь крайняя нерешительность не может не обратить на себя внимание. То ли сюжет книги вызывает опасения, то ли кое-кто из читателей сомневается в правдивости изложенных фактов? Ожидание затягивается, академические издатели словно боятся дать делу ход. Для бывшего студента это бесконечное хождение по кабинетам и ожидание — смерти подобно.
Весной 1967 года жизнь по-прежнему беспросветна. Но Карлос уже достаточно сблизился с Мейганом и Гарфинкелом, чтобы просить их об услуге. Нельзя ли ему сдать экзамены, которые он пропустил, и восстановиться на прежнем курсе? Оба профессора помогают ему снова попасть в университет в текущем году.
Между тем рукопись продолжает вызывать противоречивые отклики. Среди читателей есть «горячие сторонники» и есть «сомневающиеся». Последние сеют смуту. Не «улучшил» ли студент по собственной инициативе некоторые выражения дона Хуана? Существует ли индеец на самом деле? Или уж совсем резко: «Не пытается ли Кастанеда выдать за антропологическое исследование обыкновенный роман?» Среди тех, кто сомневается в научности рукописи, — профессор Ральф Л. Биле. Он желал бы ознакомиться с записями, сделанными Кастанедой во время его встреч с доном Хуаном. Он просит показать их ему. Но Карлос так никогда и не представит свои записи. Впрочем, Биле позволяет «горячим сторонникам» обмануть себя и противостоит возможной публикации довольно вяло.
Между разглагольствованиями и проволочками время тянется бесконечно. Устав от борьбы, Карлос относит рукопись в другие издательства. В том числе в «Гроув-Пресс».
В это смутное время он, против всяких ожиданий, сближается с писательницей, казалось бы совершенно противоположной ему по духу. Его дружба с Анаис Нин станет достоянием гласности только 25 января 1973 года, когда Рональд Сакеник опубликует в «Вилледж войс» длинное исследование о спорах и сомнениях, вызванных произведением Кастанеды. Вот что он пишет: «Именно Анаис Нин помогла Кастанеде опубликовать «Учение дона Хуана», когда у него были трудности с издателями».
Сыграла ли Нин какую-то роль в публикации книги Карлоса? В ее «Дневнике» есть ответ на этот вопрос. Она знакомится с Кастанедой приблизительно в 1967 году. Ей рассказывают о писателе, который не может опубликовать рукопись из-за увиливаний Издательства Калифорнийского университета. Она сообщает о нем своем)' агенту Гюнтеру Штульманну. И только тогда университетское издательство наконец решается на публикацию.
Что касается ее личных отношений с Карлосом, писательница немногословна. Она вспоминает один обед, который состоялся зимой 1968/69 года. Карлос Кастанеда навестил Анаис Нин в квартале «Силвер лейк» в компании с Диной Метзгер, давней подругой Нин. Журналистка и феминистка, она вместе с Артуром Кункином основала одну из главных подпольных газет Калифорнии «Лос Анджелес фри пресс». Между Анаис и Карлосом проскочила искра: «Он был обворожителен, смесь дикаря и ученого. Антрополог. От индейских корней отрекается. Похож на психа с раздвоением личости».
Когда Рональд Сакеник поведет свое расследование в «Вилледж войс». ему удастся встретиться с Кастанедой только через Анаис Нин, беседа состоится дома у бывшей подруги Генри Миллера. Как с полным правом подчеркивает Рональд Сакеник, «то, что эта встреча состоялась благодаря. Анаис Нин, имеет большое значение. (…) Именно Анаис Нин, как никто из известных мне писателей, долгие годы, подобно дону Хуану, подчеркивала связь между сновидением и реальностью. Ее теория вымысла как управляемого сна была противопоставлена словам дона Хуана об управлении нашими собственными снами. Разве не интересно узнать, на чем все основано?»
Но существует ли основа? Чем работа Карлоса могла заинтересовать писательницу эротических рассказов? Поселившись в Калифорнии в пятидесятые годы, автор «Дома инцеста» сблизилась с Олдосом Хаксли, к которому испытывала смешанное чувство восхищения и антипатии. Анаис Нин интересуется наркотиками и употребляет ЛСД в придачу к сеансам у психоаналитика. Она очень дружна с Бетти Эйснер, одной из ближайших коллег Хаксли. Позже знакомится с Тимоти Лири и Ричардом Элпертом, который в 1967 году сменит имя и станет называться гуру Баба Рам Дасс.
