— Я хочу с папой! — Бросившись к Семену, девочка обняла его.
— Мы увидимся. — Присев, он вздохнул и осторожно прижал дочку к себе.
Элеонора, порывисто отвернувшись, промолчала.
— Аленка, — прошептал на ухо дочери Семен, — слушайся маму. Она очень хорошая. Я тебя тоже люблю. — Он снова ткнулся губами в ее щеку. — Но я сам виноват во многом. Сейчас я уйду. Но мы обязательно увидимся. Я люблю тебя. — Прижав девочку к себе, он на несколько секунд замер. Потом отпустил, рывком поднялся. — Я уезжаю. — Не глядя на Элеонору, шагнул к двери. — Не обижай ее, — на мгновение остановившись, он кивнул на дочь. — Ты всегда права, но запомни: если... — Не договорив, махнул рукой я быстро вышел.
— Мама... — Проводив отца мокрыми от слез глазами, Аленка посмотрела на Элеонору. — Не прогоняй больше папу. Он...
— Все будет хорошо. — Элеонора, присев, посмотрела на дочь. — Просто иногда нужно быть строгой. Ты понимаешь? — вздохнула она.
— Ты же тоже любишь папу, — всхлипнула Аленка. — И я люблю. Так почему мы должны жить отдельно? Он пил...
— Алена, — строго проговорила мать, — никогда, слышишь? — Взяв дочь за плечи, слегка встряхнула ее. — Никогда, — повторила она, — не смей говорить об этом. Когда вырастешь и я посчитаю, что ты можешь это знать... — Она отпустила Алену и поднялась. — Поехали, — шагнула она к двери. Опустившая голову дочь послушно пошла за ней.
— Слушай, ты, — преградив Семену дорогу, угрожающе проговорил рослый бритоголовый парень, — никогда больше даже близко не подходи сюда, понял?
Ответить Семен не успел. От резкого удара в живот сложившись пополам, завалился на бок. Рослый, выбросив ногу, смягчил его падение.
— Глобус, — вполголоса позвал его стоявший рядом с «мерседесом» крепкий парень, — Элен с дочкой. — Ухватившись за плечи лежащего на асфальте Семена, Глобус рывком затащил его за угол. — Запомни, — легко пнув его в бок, угрожающе бросил парень, — что я сказал.
— Стахов? — Подполковник удивленно посмотрел на стоявшего у двери капитана милиции.
— Так точно. Валентина Резкова в бреду часто говорит, — видимо, боясь ошибиться, посмотрел на запись, — «Олег. Не надо». Я звонил в больницу...
— Стахов жил с Резковой, — заметил подполковник. — И как-то не верится, что он поменял квалификацию, но проверить нужно. Установите местонахождение Страха и берите. Не расслабляться. Стах никогда за испуг не давался. А сюрприз преподнести может.
— Пойду сигарет куплю, — сказал Колобок вышедшему из комнаты Олегу. Тот был в одних плавках. Оттянув резинку, щелкнул себя по животу.
— А телки, — усмехнулся он, — на большой. Умеешь ты выбирать.
— Черт, — досадливо поморщился Колобок, — ведь их надо отвозить. Я и забыл.
— Ты им еще такси оплати, — ухмыльнулся Олег.
— Не лезь с юмором куда не надо, — огрызнулся Колобок. — С этими у меня накладок не бывает. Даже когда бабок нет-только позови. Так что не суйся.
— Уговорил, — кивнул Олег и решил:
— Тогда я с вами. Мне надо к Бармену занырнуть. Должен уже полгода, а куркуется.
— Лады, — кивнул Колобок. — Только без кипиша. Если что, я с ходу отваливаю.
— Ясен день, — усмехнулся Стахов, — коли солнце светит.
— Что? — спросил Гобин. Откинувшись на спинку стула, рассмеялся.
— Алло, — раздалось в телефонной трубке, которую он держал у уха, — что там?
— Я тебе за что бабки плачу?! — мгновенно прекратив смех, зло спросил Гобин.
— Тискаешь мне...
— Да я точно говорю, — прервал его собеседник. — Подполковник Травкин дал «добро» на задержание... — Голос пропал, и раздались короткие гудки.
— Конспиратор, — ухмыльнулся Яков Юрьевич. Аккуратно положив трубку, хмыкнул. — Что-то не верится, — пробормотал он. — Неужели Стахов...
— Яков Юрьевич. — В приоткрытую дверь заглянула секретарша. — К вам Рудаков.
— Давай его сюда, — кивнул Гобин.
— Заходи. — Женщина толкнула дверь и, пропуская Семена, отошла в сторону.
— Здравствуй. — Семен виновато посмотрел на Гобина.
— Привет, — усмехнулся тот, — садись. Ну, — постукивая кончиками пальцев по подлокотнику кресла, спросил Гобин, — что скажешь?
— Мне Элеонора передала, что ты...
— Что же ты машину помял, — спросил Гобин, — и ни полслова? Где тебя так угораздило?
— Элеонора сказала, — виновато опустил глаза Семен, — что она с вами об этом говорила. И...
— Ладно, — снисходительно махнул рукой Гобин. — Есть рейс до Питера.
Расценки знаешь. Мебель повезешь.
— Хорошо, — поспешно согласился Рудаков. — Когда?
— Сегодня вечером загрузят, и поедешь.
— Я шустро, — выходя из машины, бросил Олег. Хлопнув дверцей старого «Москвича», быстро пошел к открытым дверям, над которыми светились буквы — «Бар „Мечта“».
— Игорь, — капризно проговорила одна из сидевших на заднем сиденье двух молодых женщин, — скажи ему, чтобы купил «Морэ». У меня курево кончилось.
— Держи. — Не оборачиваясь он протянул ей раскрытую пачку «Опала».
— Но, Игорюня... — Улыбаясь, она наклонилась и через спинку сиденья обвила его шею руками. — Ты же знаешь...
— Ладно, — отрывая ее руки, буркнул он, — сейчас куплю. А если этих нет, то какие взять?
— В «Мечте» есть «Морэ», — сказала вторая. Колобок вышел и, увидев слева коммерческий ларек, повернул к нему. В это время из открытого бара послышался крик и грохот.
— Стой! — крикнул мужской голос.
— Так бы и сказал, — услышал Колобок. — А то хватаете.
— Стах!..
Колобок узнал голос Олега, повернулся и бросился назад к «Москвичу».
Рывком открыл дверцу, завел мотор и включил скорость.
— Что случилось? — спросила женщина. Не отвечая, Игорь тронул машину.
— Смотрите! — воскликнула другая. — Олега выводят. Это милиция! Я вон того опера знаю!
Коротко выматерившись, Игорь увеличил скорость.
— Тише! — прогнувшись от сильного удара назад, воскликнул Стахов. — Не думал я, что вы менты, — забираясь в милицейский «козел», простонал Олег. — За мной ничего нет, а вы...
— Заткнись, — коленом затолкнув его подальше, зло посоветовал милиционер. — Тебя, пса...
— Ты, мусор! — закричал Стахов. — Сказал бы мне такое один и без удостоверения!
— Мама!.. — Закрыв лицо руками, Мария упала на колени и затряслась в безутешном плаче.
— Как убивается, — вздохнула стоявшая у свежей могилы пожилая женщина в черном платке. — Как приехала, не отходила от Тамарки. А когда та померла... — Не договорив, приложила к глазам белый платок.
— А вторая-то, — прошептала седенькая старушка, — словно каменная, слезинки не обронила.
— Так ей чаво? — вступила в разговор третья. — Ей матерь-то, могет, и жалко. Но ведь денег куры не клюют. Видали на какой машине приехала? А ведь без мужика живет, — осуждающе покачала она головой.
— На кой Светке мужик-то? — шепнула первая. — Вона какими деньжищами ворочает. И памятник зараз сделали, и оградку видали какую поставили? Почитай, всю деревню на поминки позвала. Во дворе столов скольки понаставили. А Машка, — она посмотрела на рыдавшую у могильной ограды женщину, — все-таки больше матерь любила. Часто наведывалась и привозила подарки разные. Светка, та...
— Тамарка сама запретила Светке привозить, — сказала третья. — Ведь из-за Светкиных слов разговор по деревням пошел, будто бы Машка на дорогах с шоферами...
— Типун те на язык, — сердито перебила ее вторая. — Разве ж можно так у могилы матери про еенную дочь говорить?
К плачущей Марии подошла одетая в черное строгое платье симпатичная женщина:
— Маша, пора ехать домой, собирать людей на поминки. Маму уважали и придут многие.
— Это ты, Света, правильно сказала, — вздохнув, заметила седенькая старушка. — Тамарку, почитай, вся деревня уважала. Ты молодец, доченька.
— Извините, — улыбнулась Светлана — но доченькой меня могла называть только моя мама, К сожалению, — чуть слышно добавила она, — она делала это не так часто, как мне хотелось бы.
— Что? — думая, что она обратилась к ней, спросила старушка.
— Едем домой. — Светлана взглянула на Марию.
— Я побуду еще немного, — ответила сестра.
— Машенька, — стараясь скрыть раздражение, сказала Светлана, — все равно всех слез не выплачешь. Поехали домой.
Мария долго смотрела на фотографию матери. Затем медленно поднялась и не спеша пошла к воротам. Светлана двинулась следом. Мария остановилась, трижды перекрестилась и низко поклонилась.
— Не смеши людей, сестренка. — Светлана медленно обошла ее. — Ведь глупо устраивать...
— Ты не смеешь так говорить! — В заплаканных глазах Марии вспыхнула злость. — Ты сделала все, чтобы...
— Перестань! — обожгла ее взглядом Светлана. — Давай оставим выяснение на потом. Мы сегодня похоронили мать.
— Вот именно. — Вздохнув, Мария пошла вперед.
— Вон машина, — кивнула Светлана на «вольво». — Садись...
— Дойду, — резко ответила Мария.
