Во время первого визита Лидетт и Карлоса в мою квартиру я упомянула о том, что вечером собираюсь отправиться на лекцию Невилла. Позднее, когда я застала Карлоса у Лидетт, то перед тем, как вручить ему книгу, перечитала некоторые из наставлений Годдарда. В данном случае, у меня была двоякая цель. Я действительно верила в Невилла, поэтому при первой возможности пыталась обратить в свою веру новых знакомых. Во-вторых, я хотела снова увидеть Карлоса - и именно для этого подписала форзац. Решив, что он 'обязательно заметит эту надпись, я стала ждать звонка.
Прошло полгода, но звонка все не было. Я решила не отступать и записалась на курсы, которые сам Невилл называл "Контролируемое воображение" (то есть контролируемые сновидения) и которые сводились к обучению интенсивной концентрации внимания на какой-либо цели до тех пор, пока она не становилась реальностью. Невилл поощрял своих студентов выбирать себе желание из сновидений и бессознательных позывов. Он учил их внимательно присматриваться к тому, чего они хотят добиться, и концентрироваться на этом желании перед тем, как заснуть. Сон как бы узаконивал те инструкции, которые были выданы подсознанием. Итак, я сосредоточила всю свою умственную энергию, и это принесло желаемый результат - Карлос позвонил мне и спросил, не может ли он зайти и показать несколько своих картин. Это было в июне 1956 года, в 9 часов вечера.
Я поинтересовалась тем, будет ли его сопровождать Лидетт, но Карлос заявил, что не имеет ни малейшего представления о том, кто это такая. Сначала я подумала, что это шутка - Карлос просто хотел сказать, что придет один. Но позднее выяснилось, что Карлос и не думал шутить. У него была манера заводить самые дружеские отношения, а затем резко и внезапно их рвать, после чего делать вид, что никогда и не был знаком с этим человеком.
- Я привык влюбляться до безумия, - говорил Карлос, - и буквально не отходить от предмета своей страсти ни на шаг. Но зато потом - увы! - все кончено, моя возлюбленная исчерпана мной до конца, и я начинаю искать новую. Так будет продолжаться снова и снова до тех пор, пока мы не состаримся и не скажем: "Ни любви, ни возбуждения больше нет. Я готов к смерти". Это типичный образец социального поведения, который все считают само собой разумеющимся, не думая, что может существовать какой-то другой. Но дон Хуан потребовал от меня перестать вести себя подобным образом. Он сказал, что ставить целью своей жизни бесконечные романы с женщинами и подчинять все этой единственной цели по меньшей мере нелепо. Разумеется, бывает и так, что на твоем пути встречается человек, при виде которого ты сразу испытываешь чувство восхищения, которое само по себе является чудом, - и это необходимо осознать. И все же следует касаться других лишь слегка, а не использовать их на всю катушку.
6
Летом 1955 года под именем "Карлос Кастанеда" он записался в Лос-Анджелесский Общественный Колледж (ЛА-ОК), представлявший собой комплекс старых кирпичных зданий, расположенных на Вермонт-стрит, к югу от Голливуда. Теперь эти старые здания заменены новыми, которые окружают уютный двор с пальмами и кустарником. Строительство новых зданий началось как раз в тот период, когда Карлос заканчивал учебу в колледже и поступал в УКЛА.
Согласно документам, которые все еще хранятся в архиве ЛАОК, он родился 25 декабря 1931 в Перу. Наверное, это одна из последних анкет, где он подтвердил, что родился в Перу. Остается неясным, когда и почему он начал лгать по поводу места своего рождения - возможно, это произошло вместе с повышением его социального статуса. Или ему показалось уместнее вести свое происхождение из богатой, интеллектуальной Бразилии, а не из бедного Перу. Обычно перуанцев воспринимали как нищих и забитых крестьян или суеверных индейцев, даже если это были выходцы из среднего класса больших городов.
Целью его приезда в США было получение хорошего образования и, по возможности, обретение признания в качестве художника. На последнем поприще конкуренция была крайне жесткой, и Карлос стал сомневаться в собственных силах. В свободное время он начал писать стихи и короткие рассказы, как правило с романтичными сюжетами, однако уверенности в литературном таланте у него тоже не было. Он был очень замкнутой личностью, становясь милым и обаятельным только в узком кругу близких друзей. Карлос не посещал вечеринок, предпочитая им выставки, учебу и занятия искусством. На первых двух курсах ЛАОК, помимо обязательных занятий по науке и литературе, он добровольно посещал лекции по журналистике. Кроме того, он записался сразу на два семинара по литературному мастерству. Преподаватель одного из них по имени Верной Кинг стал одним из первых, кто анализировал рассказы и стихи Карлоса, поощряя его рвение и высказывая определенные пожелания.
В течение первой пары лет учебы в ЛАОК Карлос жил в маленькой квартирке с кухней, расположенной на Мэдисонстрит, неподалеку от студенческого городка. Я купила и повесила там занавески, да и вообще всячески помогала устроиться. Он завел новых друзей и теперь возвращался в свою комнату лишь для того, чтобы заниматься, рисовать или писать. В течение этого времени мы встречались от случая к случаю. Теперь он стал старше, спокойнее, сдержаннее, да и вообще более серьезно относился к жизни, чем в те времена, когда еще жил в Лиме. Надо сказать, что он выглядел, да и был взрослее большинства студентов ЛАОК, Несмотря на анкетные данные, на самом деле ему уже исполнилось не 24, а 29 лет. Его целью было получить начальное гуманитарное образование, а затем перевестись в УКЛА, Стэнфорд или куда-нибудь еще. Куда именно, Карлос не знал. Если он не сможет стать художником, то ему придется стать учителем колледжа и преподавать психологию, археологию, антропологию или литературу. Иногда подобное призвание представлялось ему не столь ужасным, но в другие времена переход на преподавательскую стезю казался самым постыдным поражением!
Карлосу нравилось встречаться с Лидетт. Она не задавала ему вопросов о его прошлом, а когда он пребывал в растерянности, оказывала неназойливую поддержку. К середине 1956 года он начал предпочитать встречи со мной. Мы ходили на художественные выставки и балет, посещали концерты, лекции и прочие культурные мероприятия, которые проводились в колледже или университетских городках. На моих глазах Карлос пристрастился к кино, причем особенно ему нравились классические русские фильмы, а также фильмы Ингмара Бергмана.
Все это началось после его первого визита ко мне, когда он принес показать свои картины, писанные маслом. Они были очень стилизованы и колоритны. Одна из них изображала то ли реального старика, то ли какой-то призрак дикаря из джунглей Амазонки, колотившего в свой барабан. Карлос подсел ко мне на диван, показывая по очереди свои картины и рассказывая, под кого они стилизованы - Дали, Доре, Эль Греко, Гойя и так далее. Картины были дерзкими, выполненными в каком-то первобытном дизайне и, на мой взгляд, весьма интересными. Но сам Карлос, казалось, испытывал какое-то двойственное чувство. Да, картины были хорошими, но слишком над многим еще предстояло работать, многое еще должно было прийти со временем и опытом. Я обратила внимание на его грустную улыбку и отметила про себя, что он не слишком-то уверен в своих способностях.
Выйдя в кухню, я взяла там бутылку вина "Матеус", которое Карлос любил больше всего, в шутку называя его своим самым драгоценным учителем. В тот вечер он, даже ничего не предпринимая для этого, произвел на меня сильное впечатление. Одно его присутствие словно бы подтверждало истинность мистических методик Невилла Годдарта. Шесть месяцев я практиковала "контролируемое воображение" - то есть представляла себя в обществе Карлоса - и вот теперь это свершилось. То, что заставило его прийти, находилось за гранью логических объяснений, и вы бы напрасно потратили время, пытаясь убедить меня в обратном.
Я рассказала Карлосу о Невилле, "контролируемом воображении" и новом мистицизме, который порождает игру ваших чувств - вы видите, слышите, ощущаете и обоняете все, что согласно вашему представлению уже имеете, а затем позволяете этому исчезнуть. За три дня до этого я слушала рассказ Невилла о "контролируемом воображении", во время которого он цитировал Песнь Песен царя Соломона - о том, как некто, лежа на постели, ищет в ночи душу того, кого он любит.
Невилл уверял, что сновидения обладают необычайной силой и, при определенных обстоятельствах, спящие могут манипулировать своими сновидениями, отбирая из всего многообразия своих мыслей именно те, которые обладают наибольшим могуществом. Идея Невилла состояла в том, что сначала надо достичь полного расслабления - например, в постели, перед сном, - а затем создать мысленный сценарий, согласно которому вы уже имеете все, что когда-либо хотели иметь. Действуя так, как если бы желаемое уже стало реальностью, вы зачастую успешно воплощаете его в жизнь. Чтобы запрограммировать свои сновидения. Невилл предлагал студентам следующее балансируя на грани сна, постараться сконцентрироваться на одном объекте или одной цели. Постепенно граница между сном и реальностью размывается и становится условной. На основе всего этого я с религиозной пылкостью практиковала "контролируемое воображение" - и вот, внезапно, Карлос возник в моей квартире со своими картинами.
