Девушка секунду стояла неподвижно, потом закашлялась, схватилась рукой за горло и, спотыкаясь, убежала. Я бросилась за Верой с воплем:
– Погодите!
Но Путинкова намного лучше меня ориентировалась в лабиринте комнат. Она вдруг прыгнула в стенной шкаф, я последовала ее примеру и... остановилась. Это был не шкаф, а вход в небольшой холл, из которого вела еще одна дверь. Мои руки толкнули ее, в нос ударил запах сырости и кошачьей мочи, я увидела лестницу. Крайне удивленная, я спустилась на четыре ступеньки, обнаружила еще одну дверь, отворила ее и очутилась в пустынном захламленном дворе.
Озадаченная своим открытием, я вернулась в квартиру, нашла Вовку и шепнула ему:
– В апартаментах есть черный ход!
– Знаю, – ответил Костин, – хозяин рассказал. И, что самое интересное, его никто не запирает.
– Входная дверь у них тоже нараспашку, – вздохнула я. – Значит, сюда мог незаметно пробраться посторонний. Может, он и до сих пор тут!
– Нет, это маловероятно, – успокоил меня Вовка, – давай не будем поднимать панику.
Только к часу ночи я наконец-то справилась с горой грязных тарелок. Естественно, посудомоечной машины в доме не было, пришлось орудовать губкой и мылом. Мылом – в прямом смысле этого слова! На краю раковины лежал липкий брусок, бутылочки с современным моющим средством не было. Если учесть возраст умершей Олимпиады, то совсем неудивительно, что старушка мыла плошки по старинке. Еще хорошо, что она приобрела симпатичную губку, а не пользовалась старым чулком!
Устав до отупения, я доплелась до своей спальни и поняла, что не могу лечь спать, не приняв душ. Слава богу, я уже знала, где находится громадная ванная, по размерам напоминающая плац для воинских парадов. Прихватив небольшое вафельное полотенце (похоже, других в доме у Брыкиных не существует), я вошла в круглое, обложенное кафелем от пола до потолка помещение и протяжно вздохнула. Ну как можно мыться в подобных условиях?
Сама ванна оказалась очень глубокой, никакой пластиковой занавески и ковриков тут в помине не было, отсутствовал и полотенцесушитель. На стене с пожелтевшей от времени плиткой красовалось штук десять пластиковых крючков, на них висели самые разнообразные вещи: резиновая клизма, здоровенные деревянные щипцы, три грязные тряпки, ситцевые «семейные» трусы и соломенная шляпа. Может, Исидор или Павел водружают ее на голову, когда становятся под душ? Прикрывают макушку, зажмуриваются и воображают, будто находятся на море? И еще. Вот скажите, пожалуйста, зачем тут, напротив рукомойника, висит картина, написанная маслом? Неужели обитатели квартиры, абсолютно равнодушные к чистоте и порядку, решили украсить свою «баню»? Если так, то они выбрали совершенно неуместный сюжет: освежеванная тушка кролика в руках мясника отнюдь не радует глаз и не располагает к расслаблению. Впрочем, наслаждаться водными процедурами в потемневшей от времени ванной как-то не очень-то и хочется, здесь холодно и противно.
Быстро ополоснувшись, я кое-как вытерлась вафельным полотенцем и услышала приглушенные голоса. Тут что, в каком-то углу работает радио?
Я осмотрелась по сторонам, задрала голову. Нет, приемника не видно. Так откуда доносятся звуки? Можно даже разобрать отдельные слова. Вот сейчас мужчина говорит: «Бу-бу-бу... не хотел». И снова: «Бу-бу-бу...» А ему отвечает женщина: «Бу-бу-бу... врать... бу-бу-бу...»
Страшно заинтригованная происходящим, я навострила уши и пришла в еще большее изумление. Звук шел от... картины.
Глава 6
Ежась от холода, я приблизилась к ужасному «натюрморту», сдвинула его в сторону, увидела на стене небольшое отверстие и, привстав на цыпочки, приникла к нему глазом.
Взору открылась часть какой-то комнаты. Прямо напротив стоял Павел, который гневно говорил:
– Хватит! Ты и так много получила!
– Согласись, мне положено больше, – ответила невидимая женщина. Ее голос показался мне знакомым. Но она говорила тихо, находилась чуть в стороне, и оставалось лишь гадать, знаю ли я ее или мне только кажется.
– Шантажистка!
– Мне нужны деньги.
– Вот и зарабатывай!
– Не себе же прошу!
– Да ну?
– Вспомни о Пелагее Андреевне.
– Мне на нее насрать! – заорал Брыкин.
– Тише, – шикнула тетка, – еще разбудишь кого.
– Боишься? – пошел в атаку бизнесмен.
– Я? Нет, опасаться следует тебе, – тихо засмеялась незнакомка. – Вдруг правда вылезет наружу? Вот прикольно получится... Ты потеряешь все!
– Сколько? – мрачно поинтересовался Павел.
– Как всегда.
– «Как всегда» я уже заплатил первого числа.
– Пелагея заболела.
– И что?
– Я должна поместить ее в больницу.
– В нашей стране медицина бесплатная!
Женщина издала короткий смешок.
– Это результат общения с Исидором или резкое отупение в преддверии женитьбы? Пелагею по возрасту и состоянию здоровья в муниципальную клинику не возьмут!
– Это твоя проблема!
– Но она быстро станет твоей, если Пелагея Андреевна начнет болтать. А старухи ох как говорливы... – В тихом голосе тетки прозвучала угроза.
– Ладно, – вдруг согласился Брыкин, – сейчас.
Павел исчез из поля зрения, но его голос я по-прежнему слышала.
– В долларах или в евро? – спросил он.
– Лучше в рублях.
Раздался противный скрип... Такой звук издают ржавые петли древних ворот. Очевидно, неизвестной даме услышанное тоже пришлось не по вкусу.
– Почему бы тебе не купить современный сейф? – недовольно спросила она.
– Исидору не нравится электроника.
– Не ему же ей пользоваться.
– Какое тебе дело?
– Просто интересно. Имеешь столько бабок, а живешь в помойке.
– Квартира принадлежит Сиде, он не хочет никаких изменений. Получила свое – и проваливай.
– Не груби.
– А ты не лезь в чужую жизнь.
– Считаешь меня посторонней? Вот уж глупо. Ну ладно, пока.
– Стой! – окликнул собеседницу Павел.
– Ну?
– Куда ты устроишь Пелагею?
– Она уже в палате.
– Ты обманула?
– Кого?
– Меня. Сказала, денег нет, а бабка уже в клинике!
– Мне предъявили счет. Я его из своих денег оплатила.
– А где квитанция?
– Тебе-то она зачем?
– Покажи!
– Пожалуйста...
– Эй, эй!
– Что теперь?
– Здесь указана сумма меньше, чем ты потребовала. Так я и знал! Обманщица!
– Идиот! Пелагее надо фрукты покупать, творог на рынке, соки. Опять же медсестрам заплатить нужно, чтобы хорошо за ней смотрели.
– С ума сошла?
– Ты сегодня особенно приветлив! – взвилась женщина. – Что ни слово – комплимент!
– Куда сунула бабку?
– Там написано.
– Вижу – клиника доктора Сейфуллина.
– И что?
– Самое дорогое заведение в Москве!
– Вовсе нет.
– Я знаю! – заорал Павел. – Там лежала Катя Фирсова! За каким дьяволом старухе одноместная палата?
– Хочешь, чтобы бабка начала с соседями болтать? Мне ради сохранения тайны денег не жалко.
– Моих.
– Что?
– Моих денег тебе не жаль. Нахалка!
– Ну я пошла, – стойко отреагировала собеседница, – спи спокойно!
– Спасибо, – язвительно откликнулся Брыкин. – Благодаря тебе я абсолютно лишился покоя.
– Если будешь считать овец парами, задрыхнешь в два раза быстрее, – не осталась в долгу дама.
До меня донеслось шуршание, я поняла, что так и не увиденная мною тетка сейчас направится в прихожую, и хотела выбежать из ванной, но тут Павел резко произнес:
– Я узнаю, кто убил Клару! Я... я...
– Что? – раздалось в ответ.
Брыкин молчал.
– Ничего, – констатировала дама. – Да, кстати, запомни: мое здоровье – твоя главная забота. Если, упаси господь, хоть одна ресничка упадет с моего глаза, газета «Желтуха» получит эксклюзивный материал! В особенности им понравится легенда о проклятии. А Пелагея-то живехонька! И бабка с удовольствием все расскажет. Она-то все знает!
– Сука! – коротко сказал Павел.
Женщина тихо засмеялась.
– И я тебя люблю, милый. А странно, что все они умирают. Интересно, при чем здесь Клара?
– Ни при чем, – буркнул Павел.
– Ты прав! Бедная Кларка ни при чем, убить хотели Веру. Клара – случайная жертва. А Верочке грозит опасность. Как думаешь, что с ней будет?
– Отстань! – зашипел Брыкин.
– Лучше откажись от свадьбы, – настаивала тетка. – Если, конечно, ты и впрямь хотел жениться.
– А не твоих ли это рук дело? – вдруг спросил Павел.
– Пожалуй, мне пора. Черт, тесно-то как! – воскликнула незнакомка.
– Ничего, пролезешь.
– Понаставил дерьма в спальне...
– Жрать меньше надо. На безденежье жалуешься, а с каждым месяцем все толще становишься.
– С голоду пухну, – ответила тетка. Теперь ее голос звучал тише и глуше.
Забыв про домашние тапочки, я кинулась в коридор, быстро добежала до прихожей и затаилась в нише между шкафом и галошницей. Сейчас незнакомка выйдет в холл, откроет входную дверь, свет с лестничной клетки упадет на ее лицо или осветит фигуру. Я непременно увижу хоть что-нибудь: волосы, одежду...
