В качестве отдаленной перспективы Шелленберг ставил перед собой задачу развивать секретные службы не враждующих с Германией стран и сплотить затем эти службы в разведывательное сообщество, которое работало бы на один общий пул и, в свою очередь, снабжало бы необходимыми сведениями участвующие в нем страны. Тем самым Шелленберг наметил цель, которая была в основных чертах достигнута после войны в НАТО в форме неофициального сотрудничества различных западных разведывательных служб под руководством американского ЦРУ.
До создания высшей разведывательной школы для руководящего персонала секретных служб так и не дошло. Шелленберг хотел возродить для этого к жизни старую дипломатическую академию в Вене, с тем чтобы использовать ее многолетний авторитет и международное признание для маскировки при подготовке офицеров секретной службы.
Из всех промахов и ошибок в дальнейшем были сделаны некоторые выводы. Те, кто создавал западногерманскую федеральную разведывательную службу под началом генерала Гелена и планировал ее деятельность, знали, что нужно сделать лучше и эффективнее. Но одна установка была принята без изменений, а именно та, которую Шелленберг, говоря о будущих целях своего ведомства, следующим образом изложил в своих мемуарах: «Первоочередным принципом работы считаются решительные действия всех секретных служб против России, причем прежде всего следует учитывать разведывательные интересы собственной службы».
Итак, в пору моей работы в VI управлении РСХА при подготовке агентуры в задачи рефератов по странам входило обеспечение получивших необходимые общие знания агентов специальной информацией, облегчающей выполнение поставленных перед ними задач. Сюда входило знание топографии страны пребывания, внутриполитической и экономической обстановки, соперничающих или конкурирующих группировок в стране. Для меня эта проблема решалась сравнительно легко. Швейцария, граничащая с Германией, не была неведомой страной, кроме того, там говорили по-немецки, и немцы из Германии не бросались сразу в глаза. И даже во время войны у меня имелись возможности совершать туда поездки, чтобы самому приобрести необходимые сведения о людях и стране, а затем уже дома принять участие в подготовке своих агентов. Кроме того, завербованные в Швейцарии агенты нуждались только в чисто разведывательном обучении, а это входило в задачу резидента или руководителя агентурной сети на месте, если агент не мог на какое-то время приехать в Германию. Однако приезжали они редко, так что мне главным образом приходилось только заботиться о подготовке и отправке разъездных агентов. Такой агент использовал организованные или подлинные деловые поездки для сбора разведывательной информации. Ему достаточно было проехать мимо определенной местности, чтобы узнать, действует ли какой-то аэродром, какие там находятся самолеты. В ходе поездки легче было завязать беседу с каким-либо политиком или промышленником. Для нас такие контакты были полезны, так как позволяли получить сведения о позиции политических деятелей и правительства Швейцарии по тому или иному вопросу или установить ее промышленный потенциал и связи со странами союзной коалиции.
Один из моих разъездных агентов, с которым я долго работал, являлся техническим директором оружейного завода в Тюрингии. Его поездки на соответствующие предприятия в Швейцарии представляли для нас большой интерес, поскольку он во время этих поездок встречался с шефом швейцарской полиции по делам иностранцев Генрихом Ротмундом. Они были друзьями по школе и университету, поэтому их беседы носили самый откровенный характер. Для каждой такой поездки я готовил целый каталог вопросов по многим отдельным и общим проблемам, обычно около тридцати, чтобы он мог вставлять их в разговор или придавать беседе нужное направление.
В общем и целом, как уже говорилось, порядок в VI управлении был таков, что каждый занимался своим делом и только изредка слышал что-либо о проблемах коллег и соседей. Собственно, согласно приказу № 1, и полагалось знать только непосредственно касающиеся тебя вопросы. Но иногда мне доводилось узнавать вещи, к которым я не имел прямого отношения. Это случалось, например, когда коллега по работе в беседе делился со мной своими заботами, потому что достаточно хорошо знал меня и ценил мои советы или просто нуждался в поддержке. Вот так однажды ко мне обратились с просьбой получить из Швейцарии различные предметы гардероба: плащи, головные уборы, рубашки, носки, причем американского или английского происхождения. Я узнал, что эти вещи требуются для операции «Розель». Под таким шифром скрывался план заброски VI управлением в Соединенные Штаты агентуры на подводной лодке после аналогичной, но неудачной попытки разведывательной службы – абвера, руководимой еще адмиралом Канарисом. В 1942 году этой службой были заброшены в США на подводной лодке две группы по четыре агента. Один из них захотел присвоить всю выделенную для этой операции сумму в 80 тыс. долларов и добровольно сдался американским властям. Сначала они ему не поверили и сочли за сумасшедшего. Когда же он с большими трудностями смог убедить их в подлинности своих показаний, они начали действовать с поразительной быстротой и точностью. Вскоре обе группы были арестованы.
В этой операции особенно ярко проявилось то, что при отборе и проверке агентов не выявили самое пагубное качество в шпионской работе – жадность. Из-за этого качества, чрезмерно развитого у одного агента, потеряли свободу, а может, и жизнь, семь других. Вся работа по подготовке и проведению операции оказалась напрасной, не говоря уже о моральном ущербе в результате ее провала.
Поскольку абвер не выполнил своей задачи (а она все еще стояла на повестке дня), то ее передали сопернику службы Канариса – внешней политической разведке, то есть VI управлению, которое присвоило операции наименование «Розель». Отчасти в силу нездорового соперничества обеих разведслужб – каждая старалась обскакать другую – подготовка «Розель» велась в VI управлении особенно тщательно, и тем не менее при этом была одна погрешность, которую я смог распознать заранее. Эта ошибка моих коллег из реферата по США могла бы подвергнуть агентов большой опасности. На этот раз в США забрасывались не группы, а отдельные, действующие сами по себе агенты. По разработанной для них легенде им предстояло выдавать себя за людей, давно проживающих в США. Поэтому они должны были не только в совершенстве владеть английским языком, вернее, его американским диалектом, но также знать все манеры и жизненные привычки американцев, иметь вещи, естественно, только американского производства, американские газеты, в которые можно было бы завернуть, например, ботинки. С этой целью мой коллега и попросил меня достать эти газеты в Швейцарии. Но он не подумал о том, что продаваемые в Швейцарии американские газеты были европейскими изданиями и в газетных киосках США их вообще не продавали. С таким же успехом его агенты могли завернуть свои ботинки в швейцарскую газету, и уже одно это указывало бы на то, что они недавно прибыли из Европы, судя по дате ее выхода, или по крайней мере могут говорить по-немецки (если газета была на немецком языке). Конечно, это вызвало бы подозрение, и неизбежное в таких случаях даже поверхностное расследование повело бы в опасные глубины. Для критического глаза сотрудников контрразведки газета из Швейцарии была бы таким же предлогом для подозрений, как и американская газета, издаваемая в Европе.
Я решил помочь моему коллеге и послал своего агента в аэропорт Цюриха с приказом порыться в мусорных корзинах, поискать выброшенные пассажирами подлинные американские газеты или же выпросить их у экипажа. Мы получили достаточно макулатуры, чтобы снабдить целую бригаду агентов. К сожалению, я не знаю, что стало потом с посланными агентами.
Как выглядел аппарат военной разведки, то есть абвера, контрпартнера внешней политической разведывательной службы, как разграничивались их компетенции и как организовывалось их сотрудничество? Эти вопросы также встали передо мной в начале моей новой работы. Я не хотел, чтобы накопление моего собственного опыта происходило за счет моих же возможных будущих успехов в работе. Я хотел заранее и достаточно четко обозначить мою сферу действия. Тем более что в Швейцарии работал внушительный аппарат абвера, так что мне не мешало о нем знать.
На лекциях в школе руководящих кадров охранной полиции я уже кое-что слышал об абвере, который был, собственно, не абвером, то есть контрразведкой, а военной шпионской организацией вермахта, его секретной информационной службой. Ее история не производила особого впечатления. Во время Первой мировой войны достижения абвера ничем не превосходили деятельность соответствующих ведомств наших противников. К истории этой службы принадлежали имена шефа разведки времен Первой мировой войны полковника Вальтера Николаи и предшественника адмирала Канариса капитана 1 ранга Конрада Патцига.
