Было трудно заставить себя подняться. Он пролежал в темноте добрых двадцать минут, вслушиваясь в дыхание подруги и раздумывая о том, снятся ли ей сны, а если да, о ком они: о нем или о Генри. И имеет ли это вообще какое-либо значение...
— Я хочу сказать, Майк, что у нас нет никаких обязательств друг перед другом за пределами нашей дружбы.
— Значит, мы остаемся просто приятелями?
— Именно так.
— Ты не спишь со всеми своими приятелями, Вики.
Она фыркнула и провела голой ногой вдоль внутренней поверхности его бедра, пока не уперлась пальцами в кожу мошонки.
— Хочешь поспорить?
Так все и продолжалось с самого начала...
Селуччи почесал щетину на подбородке и сел в машину. Их дружба была надежной, он сознавал это; шрамы в памяти, появившиеся у обоих с тех пор, как она ушла из полиции, уже затянулись. Секс оставался потрясающим. Но отношения в последнее время стали осложняться.
— Генри не соперник тебе, Майк. Что бы ни происходило между ним и мной, это не влияет на наши отношения. Ты мой лучший друг.
Он верил ей тогда, верит и сейчас. Но он продолжал считать Генри Фицроя опасным для нее, и это несомненно было доказано событиями, произошедшими пару месяцев назад, в августе; к тому же этот тип, оказавшийся, представьте себе, вампиром, обладал своего рода личным могуществом, которому трудно было не подчиниться. «Господи, да я и сам мог бы попасть под его влияние». Никому, обладающему силой такого рода, нельзя, не должно доверять.
Он доверял Вики. И не доверял Фицрою. Вот до чего дошло. Генри Фицрой придерживался установленного им самим образа жизни, и для детектива-сержанта Селуччи в этом заключался камень преткновения. Фицрой, конечно же, сверхъестественное создание, бессмертный, воплощение темных сил. Во взаимоотношениях Майкла и Вики существовало несколько весьма определенных правил, и Селуччи чертовски хорошо знал, что Фицрой сам их не придерживается.
За исключением того, что пока...
«Быть может, из-за этого и получилось так, — размышлял он, маневрируя по лабиринту улиц с односторонним движением, лежавших к югу от Колледж-стрит, — что я готов остепениться».
Майк раздумывал над создавшейся ситуацией, пытаясь глубже постичь ее сущность, и внезапно представил себе, что сказала бы Вики, если бы он предложил ей выйти за него замуж. Он не мог избавиться от мысли, что на ее месте сам попытался бы уклониться от подобного предложения. Женщины серьезнее, чем мужчины, относятся к такого рода обязательствам.
Он нахмурился, направляя машину по кругу у Квинс-парка. Раннее утро не слишком настраивало на глубокие философские размышления о характере его взаимоотношений с Вики Нельсон — в конце концов, все у них было не так уж и плохо, ему грех жаловаться. Внезапно, отметив, что к входу в музей подкатили карета «скорой помощи» и полицейская машина, он сделал разворот в обратном направлении на пустой шестирядной дороге и выбросил из головы проблемы своей личной жизни ради решения неотложных задач.
— Детектив-сержант Селуччи, убойный отдел. — Выходя из машины, он показал свой жетон приближавшемуся констеблю, пресекая тем самым неизбежные обвинения из-за совершенно незаконного разворота. — Что происходит?
Молодая женщина тут же захлопнула рот, хотя явно собиралась что-то сказать, и представилась:
— Констебль Трамбле, сэр. Они прислали человека из отдела по расследованию убийств? Ничего не понимаю...
— Никто меня не посылал. Я просто проезжал мимо. — Служители вносили тело в машину «скорой помощи», лицо было прикрыто. Очевидно, «скончался до прибытия полиции». — Решил остановиться и узнать, чем бы мог быть полезен.
— Ничем, как мне кажется, сержант. Фельдшеры говорят, что произошел сердечный приступ. Они считают, что это случилось из-за мумии.
Год назад, вернее, даже не год, а восемь месяцев, Селуччи переспросил бы, повторяя слово «мумия», звучавшее интригующе или комично, но после того как стер себе ноги по самую задницу в прошлом апреле, выслеживая одного приспешника Сатаны, а часть августа сотрудничал со стаей оборотней, уж не говоря о времени, проведенном с Генри Фицроем, его реакция на эту новость была совершенно противоположной. Он больше не воспринимал реальность как нечто требующее доказательства.
— Мумия? — переспросил он.
— Она была... э-э... в одном из помещений отдела египтологии. — Констебль Трамбле отошла на шаг, удивившись, зачем сержант потянулся к оружию. — Она просто лежала в гробу, ее там изучали, наверное, ну или в качестве экспоната собирались использовать И, похоже, она произвела слишком большое впечатление на одного из уборщиков. — Констебль постаралась усмехнуться. — Эта мумия Бог знает какая древняя.
Шутка прозвучала довольно плоско, но усмешка сработала, и Селуччи опустил поднятую руку. Конечно музей мог хранить мумию. Он почувствовал себя в дурацком положении.
— Если вы уверены, что я ничем не могу помочь...
— Нет, благодарю вас, сэр.
— Прекрасно. — Бормоча что-то себе под нос, Майк повернулся к своей машине. В чем он нуждался по-настоящему, так это в горячем душе, в обильном завтраке и в славном, не слишком затейливом, простеньком таком убийстве.
Захлопнув журнал происшествий, к Трамбле подошел ее напарник.
— Кто это был? — спросил он.
— Детектив-сержант Селуччи. Убойный отдел. Он проезжал мимо, остановился посмотреть, не сможет ли помочь.
— Вот как? Он выглядел так, словно ему не мешало бы еще немного поспать. Что он там бормотал, я не расслышал?
— Звучало похоже на... — полицейский констебль Трамбле нахмурилась, — львы, тигры и медведи. А что это может означать, понятия не имею.
3
— Привет, мама.
— Доброе утро, дорогая. Как ты догадалась, что это я?
Вики вздохнула и плотнее обернула вокруг тела полотенце.
— Я только что собиралась идти в душ. Кто другой мог бы это быть? — Ее мать обладала удивительной, просто гениальной способностью звонить в самый неподходящий момент. Генри чуть не скончался однажды именно из-за этого или, напротив, она сама чудом избежала участи оказаться убиенной — Вики так и не удалось разрешить этот вопрос окончательно.
— Сейчас без двадцати девять, моя дорогая, не хочешь ли ты сказать, что только что встала?
— Именно так.
Наступила длительная пауза, в течение которой Вики ждала, пока мать тщательно обдумает ее последнюю реплику. Она услышала вздох, а затем — едва различимый, на заднем плане, звук стаккато ее ногтей по крышке стола.
— Теперь ты работаешь на себя, Вики, но это не означает, что можно валяться в постели чуть не весь день.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
