Надо, чтобы граждане тоже внимательно смотрели, анализировали, что предлагается кандидатами. Это касается и выборов в парламент, это касается и президентских выборов. Но, кстати говоря, там, где четкая президентская форма правления, там в значительной степени голосуют не за партию, а голосуют за кандидата в Президенты — это везде практически так, поэтому здесь в этом смысле ничего необычного в положении в нашей стране нет.
Дж. Миклетвейт: Посмотрим Чечню и влияние Кадырова, скажем. Он полностью свободно управляет, отдельная ситуация, отдельная система сложилась в Чечне, там больше беззакония и больше личностных подходов.
В.Путин: Вы знаете, это как посмотреть. Мы же не должны забывать, что там было совсем недавно, там на рынках открыто людьми торговали, там господствовали представители международных террористических организаций, включая Аль-Каиду, людей обезглавливали. Мы что, все это забыли, что ли? Нет. А тот же сегодняшний глава Чечни Рамзан Кадыров, он в так называемую первую чеченскую войну с оружием в руках воевал против федеральных сил. Это ведь очень сложная и большая трансформация, причем, когда его отец сначала, первый Президент Чечни, а затем он сам — они пришли к выводу о том, что будущее Чечни связано с Россией. Они же сделали это не под давлением какой-то силы, они это сделали по внутренним убеждениям.
Прекрасно помню свои первые разговоры с отцом Рамзана Кадырова, с первым Президентом Чечни. Он мне прямо сказал, я был премьером тогда, в 1999 году, что «мы видим, что будущее Чечни не может быть отделено от России, иначе мы попадем под зависимость других сильных мира сего, и там нам будет хуже. Но главное — я это тоже очень хорошо запомнил — чтобы вы нас не предали».
Тогда была очень сложная ситуация, федеральный центр вел себя непоследовательно: то наступал, то отступал, то с чем-то соглашался, то потом рвал договоренности. Чеченскому народу нужна была последовательная, ясная позиция центральной власти страны. Но надо не забывать, через какие трансформации прошли эти люди. Мы подписали договор с Чечней, этот договор находится полностью в рамках Конституции Российской Федерации. Но у нас федеративное государство, и у нас члены Федерации наделены определенными правами, и это, как мы видим на примере Чечни, не разрушает, не разваливает страну, а, наоборот, объединяет ее.
Да, конечно, наверное, многое еще нуждается в совершенствовании, многое нуждается в том, чтобы эти тяжелые события середины 90-х годов забылись и окончательно зарубцевались. На все это нужно время.
Я уверен, что мы будем укреплять свою внутреннюю политическую структуру и экономику, и просто никаких сомнений у меня в этом нет. Думаю, что самые тяжелые страницы своей истории Россия перевернула, мы будем только идти вперед и только укрепляться.
Дж. Миклетвейт: Вы смогли управлять Россией 16 лет. Посмотрим на ключевых лидеров — мало, кто из них держится дольше пяти-шести лет. Какой совет Вы дали бы этим людям, чтобы они подольше продержались у власти?
В.Путин: Как это ни странно прозвучит, но не нужно хвататься, любой ценой стараться удержаться за какое-то кресло. Ведь я не просто, как Вы сказали, был там 16 лет, я восемь лет был Президентом Российской Федерации, а потом, не нарушая Конституции, не изменяя ее под себя, просто не стал баллотироваться на третий срок, что было невозможно в рамках действующей Конституции. У нас в Конституции написано, что можно избираться два срока подряд. Всё, я так и сделал: два срока был избран, а потом просто ушел и перешел на другую работу — работал четыре года Председателем Правительства. В соответствии с Конституцией, когда такое право у меня возникло через четыре года, я баллотировался на должность Президента, был избран и работаю сейчас.
Так что это не 16 лет, это четыре и четыре — восемь, и сейчас четыре, в должности Президента я работаю 12 лет.
Дж. Миклетвейт: Хотел понять просто, какова причина Вашего успеха. В чем заключается Ваш успех?
В.Путин: Сейчас, подождите. Что касается длительности, один из примеров — Канада, допустим. По-моему, 16 лет был у власти. А Канцлер ФРГ, она сколько у власти? Если мы говорим о первой позиции в исполнительной власти.
Дж. Миклетвейт: Но не 16 лет. Вы преуспели, Вы обогнали всех их.
В.Путин: Я не 16, я — 12. Она уже, по-моему, не меньше.
Дело ведь не в этом. Я не знаю, какие здесь могут быть секреты. У меня секретов нет, я просто всегда стараюсь чувствовать настроения людей, чувствовать их потребности, их настрой на формы, на способы решения задач, на их приоритеты и ориентировать, прежде всего на это. И мне думается, что это самое главное в работе любого человека, который занимается той работой, которую народ России доверил мне.
Дж. Миклетвейт: Посмотрите на мир сейчас, много стран, которые стали династиями: это Клинтоны и Бушы, на юге много людей, дети которых продолжают работу. Хотели ли бы Вы, чтобы Ваши дочери имели такую жизнь, как Вы, работали в политике?
В.Путин: Я не считаю себя вправе хотеть чего-то за них. Они молодые, но все-таки взрослые люди, и они сами должны определить свое будущее. В целом, насколько я себе представляю, они уже выбрали, они занимаются наукой, еще кое-какими видами деятельности, весьма благородными и нужными людям. Они чувствуют себя востребованными, они получают удовольствие от своей работы, и меня это очень радует. Они очень ответственно и по-честному относятся к тому делу, которое для себя выбрали.
Дж. Миклетвейт: Последний вопрос. Когда я летел сюда на «Корейских авиалиниях», у меня был выбор посмотреть фильм «Доктор Живаго», а второй фильм «Крестный отец». Что бы Вы посоветовали посмотреть тому, кто пытается понять Россию?
В.Путин: Не знаю. Вы знаете, у нас есть известное высказывание: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить: у ней особенная стать, в Россию можно только верить».
Но русская культура многогранна и многообразна. Поэтому, если Вы хотите понять, почувствовать Россию, конечно, нужно и книжки почитать — и Толстого, и Чехова, и Гоголя, и Тургенева, послушать музыку Чайковского, посмотреть наш классический балет. Но самое главное — с людьми нужно поговорить. Я вас уверяю: как только Вы начнете встречаться с обычными, рядовыми гражданами, Вы поймете, что русский человек, да и вообще россиянин, будь то татарин, мордвин, чеченец, дагестанец — очень открытые люди, открытые и даже немного наивные.
Но есть одна отличительная черта, которая, наверное, у всех народов есть, но у нас она особенно ярко выражена. Это — стремление к справедливости. Это одна из доминирующих черт, мне кажется, в менталитете россиянина и русского человека. И еще одна составляющая, которая характерна для ментальности российского человека — это стремление к каким-то [идеалам]… Конечно, это такая общая черта, нас — миллионы людей, все люди разные, но в среднем все-таки мы, конечно, хотим жить материально очень хорошо, и я буду стремиться все, что от меня зависит, сделать для того, чтобы люди жили лучше, чтобы уровень жизни становился лучше. Но при всем при этом в ментальности, в душе русского человека всегда есть стремление к какому-то высокому моральному идеалу, к каким-то высоким моральным ценностям. Это нас точно отличает, и уверен, в хорошую сторону.
Дж. Миклетвейт: Тогда, скорее всего, «Доктор Живаго».
Президент Путин, благодарю Вас за то, что поговорили с нами, Вы очень щедро распорядились своим временем.
В.Путин: Спасибо Вам большое.
