Дальнейший разговор прервался появлением Дара и Дира с тележкой, и я с облегчением вздохнула. Но этот разговор застрял в моей голове.
— Несса Ева, я рад приветствовать Вас. Как Вы себя чувствуете? Прошу позволить мне отметить, что Вы удивительно верно подобрали одежду, наш эльтар будет доволен.
Я выгнула бровь дугой в удивлении, но Дар, отвернувшись от меня, наблюдал, как Дир накрывает на стол, и я, не удержавшись, спросила:
— Скажите, ис Дар, Дир Ваш родственник? Вы так похожи.
Дар немного смутился, потом ответил:
— Да, несса, он мой последний брат.
— Вы хотите сказать, самый младший?
— Нет, несса, я хотел сказать, последний из оставшихся в живых.
— Простите, ис, я не хотела Вас огорчить.
— Не беспокойтесь, несса, Вы можете спрашивать, что Вам будет угодно! Для Вас все это внове, и для меня честь — помочь Вам освоиться среди нас.
— Скажите, ис Дар, а Ваш народ со всеми обращается также как со мной?
Я сама удивилась своей наглости, но меня начали мучить подозрения. Он немного опешил от прямого вопроса, но все же ответил:
— Рокшан не воюют с женщинами. Более того, для рокшан женщины священны, особенно такие, как Вы, несса Ева!
— Такие как я? А что во мне особенного, что отличает меня от других?
Я, конечно, знала, что не подхожу под категорию «как все», но ведь они-то об этом знать не могут! Или могут? Он смотрел на меня более пристально, чем раньше, и я занервничала.
— А где эльтар Рантаир?
Он удивленно вскинул брови, спросил:
— Вы хотели бы его видеть, несса?
Вот тут я совсем растерялась, не зная, что делать дальше.
— Ну, я хотела бы знать, что мне можно на этом корабле, а чего нельзя? И эльтар сказал, что позднее сообщит мне, сможет ли принять меня на службу на свой корабль, ну или что может ожидать меня далее, — последнее я уже тихонько шептала себе под нос.
Судя по всему, Дар понял мое состояние.
— Не волнуйтесь, несса, эльтар Рантаир поможет Вам решить все Ваши трудности, просто отдыхайте и ни о чем не волнуйтесь. И я хотел бы точнее узнать ответ на вопрос эльтара. Есть ли у Вас хранитель?
— Нет, ис Дар, я не имею хранителя!
— Разве Ваш род не имеет мужчин, несса?
— Наш последний мужчина погиб восемь лет назад, ис. В нашем роду остались лишь четыре женщины, одной из которых всего два года.
Он ошеломленно смотрел на меня.
— Значит, Ваш род пресекся, несса? Мне очень жаль, я выражаю Вам мое сочувствие.
Я задрала повыше подбородок и жестко ответила:
— Не стоит, ис, не стоит! Мой род не может прерваться из-за отсутствия мужчин, потому что он знаменит не мужчинами, а женщинами, а поэтому пока жива хоть одна из нас, мой род будет жить.
— На Земле матриархат, несса? — он слегка придвинулся ко мне, в нетерпении ожидая ответ.
— Нет, ис, кое-где может быть, но в основном мужчины в наших семьях все-таки занимают ведущее положение, как и раньше.
— Тогда почему Ваш род матриархальный?
Я сильно сжала кулаки, а потом с трудом их разжала. Я не знала, что сказать в ответ. Я не хотела, чтобы они узнали о нашем проклятье. Ведь от этого могло измениться их отношение ко мне. Поэтому я не придумала ничего лучше как сесть за стол и начать завтракать, потупив глаза в пол. Он постоял в ожидании, потом резким жестом отпустил Дира, а сам отошел в сторонку. Долгого молчания я не вытерпела и спросила.
— Скажите, когда человека сравнивают с вашей Аттойей, это хорошо или плохо?
Он даже дернулся.
— Кто Вам это говорил?
— Нет, нет, это я нечаянно подслушала, мне никто не говорил, просто мне стало интересно. Простите, ис Дар, если я что-то не так сказала.
Он опять уставился на меня, потом все-таки неохотно, но ответил:
— Несса, Аттойя — это наша звезда. Она яркая, горячая, прекрасная, она дарует тепло и жизнь Рокшану, поэтому, когда Вам скажут, что Вы похожи на аттойю, Вам делают очень большой комплимент, который, несомненно, Вами полностью заслужен.
Я польщено посмотрела на него и опять спросила:
— То есть, Вы считаете меня такой же привлекательной, как и Ваших женщин, ис Дар?
— Нет, несса, я считаю, что Вы гораздо прекраснее любой виденной мной раньше женщины. И Вы намного вкуснее их.
Я в ужасе вытаращилась на него.
— К-как это вкуснее? Что, вы меня все на вкус пробовали, пока я без сознания была?
Он успокаивающе повернул ко мне ладони вверх и пробормотал сконфуженно:
— Простите, несса, что испугал Вас, но наша раса питается энергией также как и физической пищей. И также как Ваша пища, энергия имеет свой вкус. И у каждого она разная.
Я вспомнила, насколько необычайно вкусным показался мне Рантаир и неуверенно кивнула.
— Кажется, я понимаю, о чем Вы говорите, но я думала, что для этого Вам нужен телесный контакт.
— Для нормального питания — да, но мы ощущаем энергию всего живого вокруг нас, и она несет в себе разную информацию, и на вкус она тоже разная. Это как Вы недавно, прежде чем попробовать еду, сначала ее понюхали, а потом немного попробовали и только затем начали есть. Так и мы на небольшом расстоянии можем, так сказать, понюхать и снять пробу — не больше. Это не зависит от желания, просто происходит автоматически.
Я успокоилась и снова принялась за еду.
— Скажите, ис Дар, мой шлюп, насколько он поврежден?
Он опять загадочно посмотрел на меня, потом все-таки ответил:
— Боюсь, несса, я опять Вас расстрою, но Ваш шлюп не подлежит ремонту, поэтому мы избавились от этого балласта.
Я смотрела прямо перед собой, упрямо пытаясь сдержать слезы. Потом, печально ухмыльнувшись, прошептала.
— Надеюсь, меня высадят на обитаемой планете, ис, а не прямо в космосе, если вдруг мне не найдут здесь места.
Дар побелел, если можно так сказать при такой светлой коже, и, не удержавшись, сказал:
— Не волнуйтесь, несса, Вас в космосе не высадят, Вас вообще никогда не… — он хотел сказать в запале что-то еще, но словно сам себе заткнул рот и дал подзатыльник. — Простите, несса, мне надо проверить, как там эльтар!
И резко развернувшись, рванул на выход.
Я не торопясь поела, медленно прокручивая все, что уже узнала или услышала, и пришла к определенным выводам. Я для них красива, так что можно успокоиться хотя бы в этом, вкусна — это вопрос открытый. Что это: плохо или хорошо для меня? И меня не выкинут, где попало. Но что значит «никогда»? Тоже вопрос открытый. Ладно, поели, попили — пошли на разведку и, если честно, я соскучилась по Рантаиру. Сказать об этом прямо — засмеют или просто не поймут, так что приходится искать повод для встречи.
Я собрала все имеющееся в запасе мужество и направилась на выход. С той стороны опять стояли мои охранники и, как только они увидели меня, опять встали в стойку. Я слегка улыбнулась им и, прижавшись к стеночке, медленно пошла осматривать корабль. А они также медленно шли за мной. Так, значит, меня все-таки охраняют, а не сторожат. Это уже хорошо. Так мы блуждали около часа, я осматривала все служебные отсеки с неподдельным интересом, и везде, где я бы не появлялась, с таким же интересом разглядывали меня. Я стоически всем кивала, говорила привет, и, улыбаясь, уходила дальше, спиной чувствуя удивленные взгляды. В техническом отсеке возились двое мужчин, громко споря друг с другом. Они замолчали сразу, как только увидели меня. Я подошла и с любопытством посмотрела на кучу проводов, кое-где оборванных и перепутанных, подключенных к маленькому дисплею контроля за неполадками. Сверху искрило и капало на все это безобразие. Я опустилась на корточки и, взяв планшет, начала рассматривать его устройство. Может, мне повезет, и меня возьмут техником, тогда надо хоть немного разобраться в этом бардаке. У меня ушло полчаса на изучения работы дисплея и еще полчаса на то, чтобы я, наконец, поняла приблизительное положения каждого провода и где находиться неполадка. На ее устранение и приведение всего в порядок ушло минут пять, и я с чувством полного удовлетворения растерла смазку между ладонями, слава богу, вовремя вспомнив, что я в платье, а не в комбинезоне и, встав с колен, отряхнула их незаметно для других, оттирая руки об легинсы. Там-то точно незаметны грязные пятна. И только потом подняла глаза на моих спутников. Сказать, что они были в шоке — не сказать ничего, они просто так и стояли в ступоре, когда я осторожно их обошла и направилась гулять дальше. Мне было приятно показать, что я не профан в своем деле.
