От станции через стоянку шли за братом цыганские девочки, за ними Дина, а Света шла в сторонке и всем видом старалась показать, что она не с ними. Мальчик нес в руках затертый черный футляр и осматривался по сторонам. У входа на рынок он опять огляделся, подозвал Дину и вынул из футляра скрипку. Сам футляр он положил на землю, немного подвинул Дину, еще раз сверив всю композицию по каким-то своим признакам.
Дина наконец возмутилась:
– Я на трехчетвертной играю.
Мальчик на секунду задумался.
Сестренки уже вовсю чесали по толпе. Света стояла в сторонке, будто происходящее ее совершенно не касалось.
– Не можешь на скрипке, значит? – сухо спросил он.
– Это целая, для взрослых. Понятно? Я на такой не играю еще.
– Надо для взрослых играть.
– Что я как дура тут буду… – но у Дины уже загорелись глаза, она взяла смычок. – Плохо получится…
– Хорошо не надо. Надо жалостно.
Звук был ужасный, но проходящие действительно стали оборачиваться, одна женщина даже схватилась за сердце.
Света отошла еще подальше.
Пока мальчик договаривался о чем-то с продавцами фруктов, она сидела на ящиках и уныло слушала скрипку с другого конца площади. Мальчик появился с пластмассовым ящиком-термосом, открыл крышку. Внутри были напитки.
– По пятнашке бутылка. Нам по рублю.
– Я по электричкам, что ли, с этим должна шляться?
– На рынке тоже хорошо берут, – с пониманием ответил он.
Света фыркнула, но ничего не сказала.
– В два на станцию приду. – И мальчик исчез за палатками.
Было жарко, Света медленно шла вдоль забора, волоча тяжелый ящик. Дина сидела в тени на корточках, считала денежки.
Большой черный «мерседес» проехал по площади и остановился невдалеке. Когда Света с ним поравнялась, задняя дверца открылась, и оттуда вылез молодой парень. Потом водила и еще двое. Они постояли, потянулись, посмотрели по сторонам. Видно, ехали издалека.
– Эй, малая! Это что за деревня?
– Станция Куровская, – ответила Света. Парень был красивый, с черными бешеными глазами, а сам блондин. Он посмотрел на Свету, на ящик.
– Пиво-то есть у тебя? – спросил он.
Свете почему-то захотелось, чтобы пиво у нее оказалось в ящике, но она знала, что его нет.
– Кола, пепси, спрайт, – по возможности холодно ответила она.
Ребята все осматривались, хотя смотреть было не на что: станция, рынок, шашлычная с автоматами и тиром. Парень достал дорогой бумажник, а из него сотку:
– Малая, притащи пивка, будь другом, – как-то по-человечески попросил он и улыбнулся. Света машинально взяла деньги, хотя собиралась ответить что-то едкое.
– А сдачу оставишь.
Он двинулся в сторону тира, ребята не спеша пошли следом.
– Слушай, а бандитов тут нет у вас? – обернулся он. Друзья заржали.
– Сюда неси, ладно? – парень тоже засмеялся и махнул рукой на тир. Света вдруг тоже улыбнулась в ответ.
ТИР НА СТАНЦИИ. ДЕНЬ
Противно щелкали свинцовые пульки, гасили тонкие свечки. Когда третья пулька щелкнула, свечка не погасла. Здоровый водила «мерса» сплюнул, прицелился, выстрелил снова и снова промазал. Товарищи загудели.
Черноглазый весело хлопнул его по спине и забрал с барьера деньги.
В сторонке, в уголке, сидели два кавказца и какой-то спортивный, в майке без рукавов, со жвачкой. То ли хозяева шашлычной с посетителем, то ли еще кто, но явно, что в каком-то двойственном положении. Гостей они не ждали, но и делать теперь было нечего. Особенно человек в майке не понимал – выйти ему или держаться той же линии.
Алик вышел из машины, огляделся, быстро поднялся на перрон. Он подошел к милиционеру, они поговорили немного, Алик ему сунул что-то. Потом развернулся и пошел обратно. Подошедшая электричка догнала его и накрыла шумом.
– Еще? – предложил черноглазый.
Здоровяк попыхтел, посмотрел другое ружье, потом третье.
– А ружья-то пристреляны? – вдруг пристально посмотрел он на хозяина, как бы осененный страшной догадкой.
Послышались смешки.
– Обязательно… обязательно, должны быть… – уклончиво ответил тот и снова зажег свечки.
Водила шлепнул на барьер пачку купюр и достал свой пистолет. Ребята снова загоготали, он навернул глушитель, начал целиться.
Света тихо стояла с пивом у входа, смотрела на свечки и на белого парня с черными глазами, который играл зажигалкой и все время улыбался.
– Ну, кто еще? – спросил он, когда проигравший отошел от барьера.
Свете показалось, что он скользнул по ней взглядом.
– Можно мне?
– Давай, – легко согласился он. – Чего ставишь?
– Как это? – не поняла она.
– Я деньги ставлю, а ты на что играешь? Света растерялась. Кто-то хмыкнул.
– Ставь шарманку свою, – он кивнул на ящик.
– Это не мое, – сказала Света и поставила ящик на пол.
– Бывает, и чужое проигрываешь, – черноглазый взял ружье и прицелился.
Все присутствующие – два кавказца, ребята, спортивный фраер – внимательно следили за стрельбой, слышно было только, как цокают пульки.
С крыльца заглядывала Дина. Внутрь она не заходила, под мышкой держала футляр со скрипкой.
Когда последняя Светина свечка щелкнула и погасла, наступила пауза.
– Молодец, малая, – сказал черноглазый и протянул ей деньги с барьера.
– Как ружье-то? – тихо спросил здоровяк.
– Да так себе, – Света пожала плечами.
Ребята загалдели, но водила обвел всех уничтожающим взглядом, остановившись на хозяине.
– Понял, чурка?
ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД СТАНЦИЕЙ КУРОВСКАЯ. ДЕНЬ
Компания весело высыпала наружу.
– В телохранители пойдешь ко мне? Света опять пожала плечами.
– Пойду.
– Забили. Подрастешь, я тебя заберу отсюда. В Москву.
Все стали садиться в машину.
Парень помедлил у двери и серьезно спросил:
– Никакая тварь тебя не обижает здесь? Света помотала головой.
– Если тронет кто, мне скажешь. Ну, бывай, малая! Машина резко взяла с места.
СТАНЦИЯ КУРОВСКАЯ. ДЕНЬ
Днем на станции мальчик купил своим сестрам йогурты и вопросительно посмотрел на Дину со Светой. Они стояли чуть поодаль.
– У нас деньги есть, – сказала Света.
Мальчик дал йогурт Дине, и они двинулись вдоль перрона.
В конце, у ограды, стояли два милиционера. Цыганские дети никакого внимания на них не обратили, а Света напряглась.
– Мы здесь постоим, – сказала она и, взяв Дину за руку, отошла под козырек, где несколько пассажиров ждали поезда.
– Вас что, менты ищут? – спросил мальчик.
– Да, – не без гордости ответила Дина.
Мальчик задумался.
Милиционеры лениво смотрели в их сторону. Света сделала шаг назад, в тень.
– Стой здесь, – сказал мальчик и зачем-то пошел прямо к ним.
– Чего это он тут командует? – неуверенно спросила Дина.
– Может, уйдем отсюда, а?.. – предложила Света и огляделась.
На подоконнике павильона жмурилась только грязная рыжая кошка.
Из-за угла вышел мальчик, а за ним милиционеры. Один был молодой, худой, из того самого «уазика», второй – капитан, здоровый дядька.
Они остановились, поглядели на девочек.
– Поди сюда, – позвал старший.
Мальчик уже на них не смотрел: тут как раз подошла электричка, он аккуратно взял у Дины скрипку, выискал глазами сестер, и они растворились в толпе.
– А деньги… – только и успела сказать Дина.
КОМНАТА МИЛИЦИИ. ДЕНЬ
– Мы не проститутки никакие, мы потерялись, – объясняла Света, сидя в тесной комнатке станционной милиции. Старший кипятил чай на электроплитке, молодой заполнял протокол.
– Мы на экскурсию поехали… – попыталась помочь Дина, но молодой ее перебил:
– Фамилия, имя, отчество?
– Малахова Светлана Александровна.
– Год рождения?
– 1987.
– Проживаешь?
– Марата, 8, квартира 4.
– Сестра?
–Да.
– Что-то непохожа, – посмотрел молодой на Дину, жуя леденец. – Фамилия, имя?
– Муртазаева Ди… – стала отвечать Света, но милиционер перебил:
– Она что, фамилию свою не знает?
– Знает.
– Ну, пусть сама отвечает. Фамилия, имя, год рождения?
Капитан заварил себе чай, насыпал сахара, глянул в окошко.
– Муртазаева, тебя родители ищут, знаешь?
– Да… – неопределенно ответила Дина, а Свете стало как-то тоскливо оттого, что ее никто не ищет.
– Ну, иди, звони, – сказал он молодому.
Тот ушел в соседнюю комнату, девочки молча сидели, прислушивались к шуму электричек, капитан пил чай, поглядывал в окно, потом вышел наружу.
– Нашли детей, Муртазаева Динара и Малахова… Да, да, у нас… Забирайте, райотдел Октябрьский… – слышалось из-за стенки.
Молодой вернулся:
– В следующий раз в приемник-распределитель поедете, – он выглянул наружу. – Палыч, дозвонился… Ну что, мне отвезти?
– Куда ты собрался? Здесь сиди.
Палыч закончил разговор с каким-то машинистом и вернулся:
