Я стал человеком, в этом все дело. Я превратился в настоящего человека, и случилось это гораздо быстрее, чем я мог себе вообразить. Здесь, в городе, у меня есть то, без чего мне сложно теперь себя представить и от чего невозможно отказаться.
Например, опера. Разве есть там, на берегу, среди гранитных утесов или камышовых заводей, опера? Нет! Ничего подобного там нет. Конечно, есть искусные исполнители свиста и трелей, а еще там кричат чайки и крякают утки, там поет ветер, шумит море и журчит ручей.
Я слышал, как люди говорят о «большой симфонии природы», но все эти звуки — никакая не симфония: у них нет вступления, концовки и кульминации. Человеком я научился ценить законченность и целостность, уважать стремления и идеи, бережно относиться к тому, что сделано, продумано и выстроено.
Теперь у меня появились новые сомнения. Смогу ли я снова стать птицей? Буду ли достойным отцом и любимым мужем для своей семьи? Поймут ли они меня таким, каким я стал? Пойму ли я их? О, муки сомнения, если бы я знал, как от вас избавиться!
Мне кажется, что даже внешне я все больше стал походить на человека, что мои крылья постепенно превращаются в пальцы, клюв становится носом, а лапы уже напоминают ступни. У меня стали выпадать перья, и я не удивлюсь, если в скором времени стану совсем голым, как человек.
Домой засветло
— Боже мой, да вы уже спите?
— Нет, нет, что вы! — Эмиль тряхнул головой, которую то и дело ронял на грудь.
— Какой же я невоспитанный пеликан, ведь уже совсем поздно. Что скажут ваши родители?
— Папа ничего не скажет. Он с нами не живет. А мама допоздна на работе, она не будет ругаться.
— А ваша мама знает, что я птица?
— Она в это не верит. Я ей рассказал, но она не поверила.
— Ну, может, так оно и лучше. Я очень признателен, что вы так внимательно меня выслушали. Но прежде чем вы уйдете, позвольте, я спою вам свою «Маленькую колыбельную».
Эмиль с радостью согласился, и пеликан запел:
Придешь ли засветло домой,Детеныш большеротый мой?Коль ночь на землю упадет,Никто дороги не найдет.
Метнется рыба в глубине,На дно опустится во сне,Успев домой до темноты.Вернись же засветло и ты.
Спешит сынок улитки в дом,Хоть дом его всегда при нем.До темноты захлопнет дверь,И не найдешь его теперь.
Лиса лисят загонит в домИ заметет следы хвостом,Залезет в нору под кусты,Успев домой до темноты.
Вернись домой, пока светло,Пока тропу не занесло,Пока шумит спокойно лесИ путь в потемках не исчез.
Не все успеют дотемна.Когда поднимется луна,Засунет их старуха ночьВ карманы — и утащит прочь.[1]
Часть 2
Стекло
Стекло и алмаз.
Иллюзия и жизнь.
Ярмарка
Каждый день в течение целой недели Эмиль приходил к пеликану и учил его читать. В субботу друзья решили сделать выходной. Пеликан увидел на улице объявление, в котором говорилось о международной ярмарке, проходившей в большом выставочном павильоне на другом конце города.
— А что такое ярмарка? — спросил он у Эмиля.
— Это такая выставка, где представлены новые товары, всякая техника и разные изобретения.
— Может, сходим?
— Давайте, — обрадовался Эмиль, потому что раньше никогда не бывал на ярмарках. Но тут же сник.
— Вход на ярмарку обычно платный, а у меня сейчас совсем нет денег.
Пеликан дружелюбно похлопал его по плечу.
— Разрешите мне пригласить вас, дорогой друг. Я как раз получил зарплату. Не можем же мы, в конце концов, пропустить такое важное событие.
Друзья сели в трамвай номер семь и отправились на выставку. Стоял чудесный солнечный день, и город за окнами трамвая выглядел необычайно привлекательным.
Они стояли на передней площадке, и пеликан все время указывал крылом на то, что видел за окном: продавщицу мороженого, девочку со скакалкой, клетку с канарейкой в окне первого этажа. Он удивленно вскрикивал и теребил Эмиля: «Какая шустрая девчушка!» или: «А мороженое — это вкусно?» Он, оказывается, никогда не пробовал мороженого. Или: «Скажу вам по секрету, канарейки никогда не отличались большим умом».
Каждый раз, когда трамвай проезжал мимо какого-нибудь большого здания или въезжал на мост, пеликан просил Эмиля рассказать ему, что это за здание и в какой части города они сейчас находятся. Но чаще всего Эмиль не мог ответить на эти вопросы.
Пеликан читал по слогам все вывески и объявления, встречавшиеся на пути: «При-гла-ша-ем на от-кры-тие но-вой дис-ко-те-ки!», «Боль-шая рас-про-да-жа — SALE!»
— Что значит «SALE?» — спросил пеликан.
— Это то же самое, что распродажа, только на другом языке, — пояснил Эмиль.
— Понятно, — сказал пеликан и задумался. — Раньше я считал, что все люди говорят на одном языке, как и все пеликаны.
— Нет, языков очень много, больше сотни, — улыбнулся мальчик.
— Но ведь это, наверное, только мешает общению.
— Мешает, — вздохнул Эмиль и вспомнил, как тяжело ему бывает в школе на уроках шведского языка.
Трамвай проехал мимо большого кирпичного здания, окруженного высоким забором. Над забором тянулся двойной ряд колючей проволоки.
Пеликан забыл про языки и стал расспрашивать Эмиля, для чего нужен такой забор.
— Это тюрьма, — пояснил Эмиль. — Там живут заключенные.
— Какие такие заключенные? — удивился пеликан. — Кто их туда заключил?
Эмиль подумал и сказал:
— Их заключили туда другие люди, потому что они нарушили закон.
— Закон? — переспросил пеликан. — А что такое закон?
— Это такая книга, где написано, что можно делать, а чего нельзя.
— И чего нельзя делать?
— Ну, например, нельзя красть, нельзя убивать.
— Нельзя спать на скамейке в парке, — вспомнил пеликан. — Ну хорошо, это я понял. Они сделали то, чего нельзя, и их всех привезли сюда жить, но зачем?
Пеликан всегда задавал сложные вопросы. Но на этот раз Эмиль не успел ответить, потому что надо было выходить.
Выйдя из трамвая, друзья сразу же увидели большой павильон, в котором и проходила ярмарка. Перед зданием толпились люди.
Пеликан ничего не говорил и выглядел рассеянным. Наверное, он все еще думал про сто языков, законы и тюрьму. Он купил в кассе два билета — себе и Эмилю. Они вошли внутрь и оказались в огромном шумном холле с множеством стендов. Возле каждого стенда стояла девушка в красной униформе и рассказывала посетителям, как работает тот или иной странный прибор.
— Подходите ближе, дамы и господа! — воскликнула одна из девушек, и Эмиль с пеликаном направились к ее стенду.
— Новинка, незаменимая для конторы и офиса! Верный помощник начальника и секретаря! Воспользовавшись однажды, вы уже никогда не сможете работать без нее. Эта вещь удивительно практична и легка в применении!
— Дамы и господа! Уважаемые директора фирм и компаний! Позвольте продемонстрировать вам удивительную машину: «Шредер де Люкс»! Этот уникальный прибор позволит вам уничтожить любые бумаги в считанные секунды. Только посмотрите на это!
Девушка положила целую стопку листов в негромко рычащую пасть «Шредера». Пеликан следил за всем этим действом, раскрыв клюв от удивления. Эмиль совсем не понимал, что происходит.
— Готово! — радостно закричала девушка, открыла небольшое окошко на передней стенке прибора и достала оттуда целую охапку мелко нарезанных бумажек. Она показала ее справа и слева и протянула прямо под нос пеликану.
— Фантастика! — закричал мужчина в сером костюме, похожий на начальника какой-то фирмы, и так толкнул пеликана в бок, что тот даже вскрикнул.
— Совершенно верно, фантастика! — подхватила девушка в красном. — В этой куче вы вряд ли сможете найти какой-нибудь документ! Итак, сегодня мы предлагаем вам «Шредер де Люкс» по специальной низкой цене! Всего лишь за двенадцать тысяч пятьсот! Спешите, количество экземпляров ограничено! Не упустите свой шанс приобрести фантастический аппарат «Шредер деЛюкс»!
Но Эмиль и птица были уже далеко от этого шанса. Пеликан схватил Эмиля за локоть еще в середине представления и потянул к выходу.
— Я не могу больше здесь находиться, — пояснил он. — Все это действует на меня угнетающе! Мне срочно необходимо подкрепиться.
И они поехали домой пить чай с кокосовым печеньем, которое пеликан купил специально для Эмиля. Себе же он достал из холодильника свежую камбалу.
