— Банальное любопытство.
Выходим из лифта и проходим через пропускной пункт. Подходим к машине, где Карина уже ждет меня под зонтом.
— Озеров, ты охренел?! Я жду тебя уже две минуты, дождь идет.
— Не сахарная, не растаешь. Марина, садись, — открываю ей заднюю дверь.
— А это кто?! — с возмущением интересуется Карина.
— Мой ординатор, отвезем ее домой, так как по моей вине я ее задержал. И не ори.
— Озеров! А что с твоим носом?! У тебя там кровь.
— Я сказал не ори и сядь в машину, это боевая травма, полученная от разъяренного больного, — открываю Карине дверь, та с возмущением закрывает зонтик, но все же пристраивает свою задницу на сиденье. Обхожу машину и сажусь на свое место. — Ну что поехали, девочки.
Глава 7
Зачем я села в машину-не знаю. В идеале нужно держаться от него подальше, ибо доверия он не вызывает от слова совсем. Хотя тут я вру, как врач он хорош, частенько меня это даже раздражает, в моем понимании такой красивый мужчина не может быть нормальным врачом, это же типичный нарцисс, который кроме как самолюбованием, ничем другим заниматься не может. Но нет, оказывается может, что и делает с успехом. Доверия он не вызывает не как врач, а как человек, в частности мужчина. А пошлые шуточки еще больше подливают масло в огонь. Временами мне кажется, что он переспал со всеми женщинами на отделении, да даже санитарки до сорока смотрят на него так, как будто знают цвет его трусов. И я не удивлюсь, если и с ними он спал. Отвратительный мужчина, хотя чего греха таить-жуть какой красивый. А когда улыбается, к моему стыду, у меня что-то екает, кажется, теперь я понимаю эту дурацкую фразу про тех идиоток, у которых подкашиваются ноги. Ну уж нет, такой омерзительной я не буду, главное во время себя приструнить. Еще не хватало запасть на смазливого мужика, чтобы влюбиться и забить на все. К чему тогда бессонные ночи, общежитие, учеба и работа, если этой влюбленностью я могу все испортить в одночасье?
— Девушка, а вы ко всем несвободным мужчинам садитесь в машину, чтобы вас просто «подвезли»? — поворачивается ко мне брюнетка.
— Нет, только к тем, у кого красивая и дорогая машина, и кто обладает привлекательной внешностью.
— Что ты сейчас сказала?!
— Ровно то, что вы услышали, а если страдаете глухотой могу повторить.
— Марк, ты ничего не хочешь мне сказать?! — дергает за рукав бедного Марка брюнетистая истеричка.
— Нет, Карина, я медитирую. Марина прекрасно составит тебе компанию, у нее очень хорошо работает язык, она прекрасный собеседник. Я даже тебе завидую, — смотрит на меня в зеркало заднего вида и подмигивает. Отворачиваюсь к окну и смотрю на вечерний город. Все-таки хорошо иметь свой автомобиль и быть себе хозяйкой, не стоять в метро на одной ноге в час пик и не вкушать зловонные ароматы близстоящих людей. Уж лучше сидеть в своей машине и пережидать пробку в комфорте. Когда-нибудь и у меня будет своя машина, но только своими силами.
— Ну и кто у нас глухой, Марина, — специально подчеркивает мое имя. — Я, кажется, с тобой разговариваю? — поворачиваю голову на голос истеричной мадам и в который раз не понимаю, как мужчины выбирают себе в спутницы таких дур. Ведь кроме удовлетворения физиологических потребностей с ней еще и нужно о чем-то разговаривать.
— Если не уверены, что разговариваете со мной, надо перекреститься. Я очень извиняюсь, но я устала за сегодняшний день, мне хочется просто смотреть в окно и наслаждаться тишиной. К тому же, Карина, у вас не очень приятный для моего слуха голос. Не люблю пищащие нотки. Так что простите, собеседник из меня никакой.
В окно смотреть не получилось, я просто не смогла не повернуться и краем глаза не смотреть на возмущения этой идиотки, сказанные уже в адрес моего куратора. Господи, неужели она не понимает, как глупо выглядит? А еще больше удивляет то, что ему это все определённо нравится. Сначала он хотел столкнуть нас лбами, а теперь улыбается от воплей своей истерички в свой адрес. Экстремал недоделанный. Зачем я вообще на него смотрю? Подумаешь красивый, вон Дмитрий Александрович тоже очень даже ничего и посерьезнее будет. Дура! Он кажется просек, что я уставилась на него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мариночка, тебе не холодно? — это что за вопрос дебильный?
— Мы в машине, Марк Михайлович, как здесь может быть холодно?
— Ты просто съежилась что-то и воротник плаща поправляешь.
— Нет, мне не холодно, спасибо за заботу.
— Если что я могу включить подогрев сиденья, попа сразу согреется, — сам себе грей свою жопу, так и хочется сказать этому провокатору, но я лишь еще больше вцепилась в воротник плаща. Все-таки какой же он козел, провоцировать меня при собственной девушке. И неважно, что девушка дура, ведь ей неприятно. Он должен был либо осадить меня, либо не провоцировать нас обеих. Отворачиваюсь окончательно к окну, и сама не замечаю, как голова опускается набок, и я засыпаю. Просыпаюсь только от того, что звонит мой телефон. Скидываю звонок и смотрю на впереди сидящих. Вроде бы никто не заметил, что я вырубилась. Поправляю волосы, разминаю затекшие руки и сажусь прямо. Через минут пять мы подъезжаем к метро, но Марк Михайлович не спешит остановиться.
— А вы куда?
— Подвезу тебя прямо к дому, темно же уже, а ты мне еще нужна живой и невредимой, — неужели он не понимает, что после этого живым не придет именно он. Кто-то под именем Карина его банально сожрет. — Куда ехать?
— Через пятьсот метров направо и во двор, — надо же, ни единой шутки, проехал указанные метры и свернул во двор.
— Вот тут остановите, пожалуйста. Спасибо, что подвезли.
— Пожалуйста, лапа моя, до завтра, — открываю дверь и быстро выхожу из машины, в надежде, что кое-кто не вцепится мне в глотку за такие слова.
***
За прошедшую неделю Марк Михайлович вел себя почти как образец порядочности и идеала, подкалывал мало, правда пошловато. Все бы ничего, если бы не странные взгляды в мою сторону. А еще он постоянно меня касался, вроде бы ничего такого, но что-то не то, в первую неделю такого точно не было.
— Умница, Мариша, скоро будешь сама назначать лечение. У меня для тебя, кстати, подарок. Попозже подарю. Заполняй дневники, а потом вручу тебе мой презент.
— Хорошо, — ничего хорошего, очень плохо, когда не знаешь, чего ожидать от человека. Сажусь за стол, открываю программу и начинаю заполнять дневники. Наконец отвлеклась от неприятных мыслей, стоило только втянуться в работу. Заполнила и распечатала нужные бумаги, и уже не спрашивая вклеила их в истории болезни.
— Закончила с бумажулями? — черт, зачем так пугать людей?!
— Закончила. Проверим?
— Если есть вопросы, проверим.
— Нет, все понятно.
— Хорошо. Мариша, ты помнишь, что я тебе обещал подарок?
— Помню, — берет меня за руку и ведет в процедурный, черт, я же никогда не была трусихой, почему сейчас боюсь его «подарка»? Может подсознательно знаю, что это будет что-то гадкое или пошлое?
— Раз помнишь, держи, — протягивает мне маленький квадратик синего цвета, вот же урод, с чего ему вздумалось давать мне презерватив?
— Что это? — включаю режим дурашки.
— Я так и знал, что ты не узнаешь это приспособление без коробки. Это, лапа моя, презерватив, — смотрю на него и понимаю, что жуть как хочется дать ему в пах или хотя бы под колено, или ножницами пырнуть в эту улыбающуюся морду, лишь бы стереть эту нахальную улыбку с лица, — уже начать объяснять для чего он?
— Объясните.
— О Боги, сейчас ты поразила меня в самое сердце. Слушай, я-то тебе его подарил, чтобы ты его применила в дело так сказать, чтобы раскрепоститься и заняться безудержным сексом, который приведет твои гормоны и настроение в норму. Но если ты совсем не знаешь, как им пользоваться, тогда так уж и быть, я помогу тебе.
— На себе покажете?
— Вот мы и пришли, так сказать, к главному. Ты уже меня хочешь? Я понял это еще тогда в машине, не даром поглядывая в зеркало, я видел твои хотящие взгляды в мою сторону.
