Но в каждой региональной цивилизации Земли — своё понимание законов добра, красоты, истины и справедливости. То есть, чтобы гарантировано миновать катастрофы глобальной цивилизации, необходимо искать и воплощать в жизнь абсолютные ответы на эти вопросы. В этом и состоит суть настоящей конфликтологии как науки о заблаговременном выявлении и устранении возможностей конфликта и прекращения конфликтов, которые уже выявились и наносят тот или иной ущерб жизни. Однако именно от этой проблематики академик “конфликтолог” ушёл, тем самым явив свои:
· Я-центризм мировоззрения и миропонимания [69];
· методологическую нищету (фактов хватает, сыт ими по горло, но как их связать друг с другом в концепции-модели процесса? — этот вопрос даже не встаёт);
· узкий профессионализм в области психологических практик;
· невежество в области истории [70];
· невежество в том своде вполне определённых по своему составу и содержанию знаний, которые мы называем на протяжении нескольких лет «глобальной социологией», и без которых невозможно вхождение в область, именуемую «глобальная политика».
И если поверить мнениям, подобным высказанным в цитированном интервью, продолжая и впредь следовать диктату своей косности, то «Авось» не вынесет, а занесёт. Поэтому посмотрим на всю проблематику, затронутую в интервью, с других мировоззренческих позиций, привлекая к рассмотрению и другие факты.
2.2. Психологическая подоплёка действий боевых зомби-самоубийц [71] в разных культурах
После событий 11 сентября 2001 г. по каналу НТВ был показан фильм “Зомби для джихада”. Фильм отчасти документально-хроникальный, а отчасти — тенденциозно “вразумляющий” соответственно социальному заказу. Но если подумать о показанном в нём, то полезный.
Суть сводится к тому, что в Курганской области жила семья, были дети, родители развелись, мальчик, которого все почитали очень добрым, пожелал стать муллой (как и его дедушка), ушёл из прозябающей в нищете стараниями реформаторов-“демократизаторов” деревни и поехал в Тюмень. Там попал в сеть ваххабитов, прошёл «базовый курс» арабского языка и текстологической подготовки по Корану в русле определённой традиции его комментирования. Далее — лагерь военной подготовки в Средней Азии на территории СНГ. Потом переход границы одной из среднеазиатских республик бывшего СССР в составе боевой группы «моджахедов», бой с пограничниками, в ходе которого группа была частично уничтожена, частично взята в плен. В итоге на выходе — смертный приговор.
Вот он, гражданин России, сидит в тюрьме в бывшей республике своей Родины и дожидается привидения в исполнение смертного приговора. НТВ-шники, пролезли всюду, получили разрешение на беседу с ним и видеозапись бесед. А потом склеили всё, как хотели, чтобы удовлетворить социальному заказу.
Парень с радостным лицом и, свысока поглядывая на тюремщиков и журналистов, ждёт дня «Х», после которого он, как убеждён, предстанет перед Богом (Аллахом, если говорить арабским языком) и обретёт рай как истинный «моджахед» (участник джихада — священной войны). Он не сожалеет ни о чём, совершённом в прошлом, он не сомневается в истинности той трактовки Корана, которую ему предоставили “учителя” в “медресе” и, если бы его освободили, то он продолжил свой “джихад” далее.
Его судьба — выражение того факта, что исторически реальный ислам содержит в себе изрядную зомбирующую составляющую, которая по своей эффективности в качестве средства программирования психики намного превосходит весь фанатизм, который известен по истории библейской культуры. Программирование психики на готовность к самопожертвованию во имя данного вышестоящими иерархами понимания ислама в культуре исторически реального ислама достигается [72]. Не надо забывать и о том, что боевые зомби-ассасины были в прошлом именно в культуре исторически реального ислама.
Одно из обстоятельств, исключающих возможность победоносной реакции Запада на военно-силовое столкновение идеалов и принципов устройства жизни общества, свойственных самому Западу и обществу исторически реального ислама, проникающему в гражданское общество Запада, состоит в том, что в библейской культуре нет ни светской психиатрии, ни богословия, способных освободить психику таких “моджахедов” от внедрённых в неё зомбирующих программ отношения к жизни (своей, окружающих, Земли в целом) и программ поведения.
В самой же библейской культуре в том качестве, в каком оно достижимо в культуре исторически реального ислама, такого рода зомбирование недостижимо, поскольку библейские культы избыточно эмоциональны для такого рода действий. Избыточно эмоциональны в том смысле, что эмоциональный всплеск — страсти, состояние аффекта — в ней допустимое явление. И А.М.Зимичев прав в том, что в состоянии аффекта пилотов, которое всегда кратковременно, продолжительный полёт лайнеров в качестве самолётов-снарядов невозможен. Но исторически реальный ислам, в отличие от библейских культов, на протяжении веков культивировал отрицательное отношение к эмоциональной распущенности и, соответственно, культивировал идеал личностного самообладания, доходящего вплоть до того, что если мусульманину будут медленно — “со вкусом” — отрезать голову, то ни один мускул на его лице не должен дрогнуть.
Поэтому, когда кто-то из палестинцев замыкает контакты и подрывает себя вместе с израильским окружением, то это не действия в состоянии аффекта, а один из способов вооружённой борьбы, который не поддерживается библейской культурой.
А.М.Зимичев в опущенном нами фрагменте интервью пишет о том, что если бы контакты замыкались не мгновенно, а продолжительное время (2 часа полёта и 18 минут захода на цель в случае одного из погибших лайнеров), то среди палестинцев не было бы охотников стать боевыми зомби-самоубийцами. Однако это утверждение справедливо (в статистическом смысле) только в исторически сложившейся библейской культуре и в гражданском обществе индивидуалистов — любителей всевозможных наслаждений [73], выросших на её основе. Но всё дело в том, что палестинцы-самоубийцы, совершавшие теракты в Израиле, выросли в другой культуре.
Это же касается и утверждений А.М.Зимичева о том, что человек без специальной психобработки психологически не способен целенаправленно вести самолёт на цель до столкновения с нею. В связи с этим утверждением приведём ещё один факт. После гибели Ту-154, сбитого над Чёрным морем 4 октября 2001 г. предположительно ракетой украинских ПВО в ходе учений [74], очередная программа НТВ “Совершенно секретно” была посвящена аварийности в авиации России. Среди всего «нормально аварийного» набора случаев в том смысле, что в авариях и катастрофах отказывает техника либо ошибается летный или наземный персонал, был упомянут и «ненормальный» случай. Несколько лет назад во время испытаний, новенький самолёт одного из КБ (его не стали называть с мотивировкой «не бросать тень на известную фирму») врезался в дом. Расследование показало, что это было самоубийство: летчик-испытатель, затюканный женой и бытовухой эпохи реформ, свёл счёты с жизнью таким образом.
И этот случай было бы слишком просто и главное — удобно для психологии гражданского общества индивидуалистов — объяснить шизофренией или врождённой склонностью к суициду, не выявленному множеством медкомиссий, которые регулярно проходил погибший летчик на протяжении своей карьеры. Конечно, медкомиссии действительно могли проглядеть и допустить к работе летчика и даже лётчика-испытателя шизофреника или от рождения склонного к самоубийству человека. Но так могла завершиться жизнь и в общем-то психически здорового по понятиям традиционной европейской школы психиатрии человека. Причина такого поведения не в отсутствии психического здоровья как такового, а в узкопрофессиональном характере образования, которое получает большинство людей. В силу такого — по существу зомбирующего — характера получаемого большинством образования, психически здоровый человек — высокий узкий профессионал, оказавшись в общественно обусловленной ситуации [75], где освоенные ими знания и навыки бесполезны, а его личностная культура психической деятельности не позволяет выработать и освоить знания и навыки, позволяющие уйти от давления ситуации или выдержать его, может посчитать своё действительно тяжёлое положение беспросветно-безвыходным и принять решение о физической ликвидации себя и о физической ликвидации тех, кто по его мнению, мешает жить нормальным (с его точки зрения) людям; и он может осуществить это решение доступными ему средствами.
