Должен признаться, этот мирный финал леденящей душу истории – целиком заслуга Брагинского. Ибо у меня характер взрывной и вспыльчивый. И если бы рядом не было Эмиля, то неизвестно, чем бы эта история закончилась...
После фильма «Забытая мелодия для флейты» наши пути с Эмилем разошлись. Почти восемь лет мы не работали вместе. Причем разошлись мы не из-за какого-то конфликта или ссоры.
Разошлись мы, пожалуй, из-за того, что наши творческие интересы стали не совпадать.
Кстати, я предложил Эмилю принять участие в работе над «Небесами обетованными», но этот материал его не заинтересовал. Эмиль отказался. Он в свою очередь предлагал мне свои проекты, но они не заинтересовали меня.
Однако это никак не повлияло на наши личные отношения. А когда осенью 1997 года мне пришел в голову сюжет новой комедии о любви, то я сразу же подумал:
– Это нам надо сочинять вместе с Эмилем.
Эмиль принял мое предложение с радостью, и мы стали писать «Тихие омуты». Оба волновались, как пойдет наша работа после столь долгого перерыва. Но, казалось, разлуки не было, как будто мы лишь вчера кончили нашу последнюю вещь. Почти полгода трудились мы над сценарием, сделали несколько вариантов. В апреле 1998 года сценарий был готов.
Когда мы работали над «Тихими омутами», Эмиль был в прекрасной форме. Ясность ума, чувство юмора, свежесть восприятия, игра воображения – все это было присуще ему в полной мере. Вообще трудились мы весело и дружно, пожалуй, как никогда, много смеялись сами, когда сочиняли перипетии, случившиеся с нашими героями. Хотелось, чтобы наше хорошее настроение передалось читателю и зрителю.
12 мая Эмиль уехал с Ирмой, своей женой, которая прошла с ним вместе долгий жизненный путь, в Бельгию и Францию. Он поехал не по делам, а просто так – отдохнуть, как говорят, проветриться, отключиться от работы.
А 26 мая после славной симпатичной поездки Брагинские прилетели в Москву.
Настроение у Эмиля было превосходное, он острил, легко шагая по шереметьевскому аэровокзалу. Около пограничного контроля, как ни странно, не было очереди. Эмиль протянул паспорт в окошечко девушке-пограничнице, пошутил с ней, забрал паспорт и пересек границу России. И вдруг внезапно рухнул и, не приходя в сознание, скончался. В Шереметьевском аэропорту нет службы «Скорой помощи», ее вызвали из Москвы, но было уже поздно.
Как-то несколько лет тому назад я отвечал на анкету, где был вопрос: «Как бы Вы хотели умереть?» Я ответил: «Мгновенно и на Родине». Эмиля настигла легкая счастливая смерть. Но, как и всегда, она оказалась преждевременной. Смерть поторопилась...
Эмиль очень ждал «Тихие омуты», связывал с этой картиной большие надежды.
По счастью, горькому, разумеется, он уже не знал, не ведал о тех муках, унижениях, просьбах и обманах, которые сопровождали нашу работу в подготовительном периоде фильма. Российское телевидение, обещавшее деньги на постановку, причем по собственной инициативе, все лето 1998 года кормило нас «завтраками» – мол, вот-вот вышлем деньги. Группа провела кинопробы, утвердила актерский состав, была выбрана натура, а потом произошло предательство. Причем «кинули» нас как-то особенно неинтеллигентно, как-то особенно мерзко.
Короче говоря, 27 августа 1998 года, в наш профессиональный праздник – День кино – мы, работавшие полгода без зарплаты («деньги вот-вот придут»), закрыли свою картину и бесславно разошлись. Каждый нес в душе горечь, обиду и сожаление об украденном у нас времени.
В сентябре 1998 года я сел за литературную редакцию нашего сценария, перевел его в жанр киноповести, чтобы он стал пригоден и для чтения. Мы с Эмилем всегда так делали, только, как правило, после фильма. Ибо на съемках появлялись новые краски, реплики, порой даже ситуации – и все это включалось в литературную версию. На сей раз мне пришлось эту работу выполнять в одиночку.
А потом удалось раздобыть немного бюджетных денег – на летнюю натуру. Эти деньги шли два месяца – сентябрь и октябрь. Из-за финансового кризиса мы получили в три с половиной раза меньше того, что нам выслали, денег было просто «с гулькин нос» (я никогда не видел эту «гульку», но понимаю, что нос у нее крохотный!), да и пришли они лишь к первому ноября. Лето давным-давно кончилось. И тогда мы приняли решение снять в декабре 1998 года несколько интерьеров и две декорации к будущей летней натуре. Ибо сохранить деньги, чтобы они не превратились в ноль, в ничто до следующего лета, было невозможно.
В декабре мы приезжали с лопатами и деревьями на съемки. Расчищали снег, который был виден через окна в кадре, перекрывали его автобусом и искусственными березами. Артисты играли в летних костюмах и т. д. А потом деньги, а следовательно, и съемки кончились. Мы сняли около четверти метража картины, и сейчас снова продолжается «хождение по мукам»...
Однажды, во время работы над «Тихими омутами», Эмиль обмолвился, что если, не ровен час, с ним случится такая «крупная неприятность», как смерть, он просит меня выхлопотать ему место на Ваганьковском кладбище. Я ответил: «Конечно, конечно», – и тут же забыл об этом, ибо разговор был явно не актуален. Однако, когда случилось несчастье, вспомнил его последнюю просьбу. Дело в том, что Ваганьковское кладбище в центре города, поэтому с местами там всегда проблема. Но все утряслось, и последнее пристанище Эмиля находится именно там, где он хотел, совсем близко от могилы Булата Окуджавы.
Мы сочиняли вместе 35 лет. Случались перерывы в нашей работе, мы расставались, и я работал с другими соавторами, а он с другими режиссерами, но мы ни разу не поссорились. Споры случались очень часто, творческих несогласий, несовпадения мнений было сколько угодно. Вспыхивали и обиды, и взаимные претензии – как же можно прожить бок о бок тридцать пять лет без этого, – но ни одной настоящей ссоры, ни одного серьезного конфликта не произошло. И думаю, в первую очередь это заслуга Эмиля, ибо характер его – не конфликтный, не амбициозный, лишенный каких бы то ни было взбрыков.
В свое время мы написали совместную шуточную автобиографию в цифрах. Цифры менялись в зависимости от прожитых лет, но суть оставалась. Вот эта автобиография в цифрах 1998 года:
«Писателю Брагинскому-Рязанову 147 лет. Хотя сам писатель, в сущности, моложе каждого из соавторов. Он родился лишь в 1963 году и прожил, следовательно, 35 лет. Первые слова, которые произнес этот литератор, были: «Берегись автомобиля». Писатель весит 179 килограммов. Его рост 346 сантиметров. По его сценариям поставлено 9 фильмов не только в кино, но и на телевидении. Писатель сочинил также 6 пьес и 11 иронических повестей. У писателя двое детей – мальчик и девочка (им 91 год) и двое внуков – девочка и мальчик (им 32 года). Писатель Брагинский-Рязанов работает только в комедийном жанре, непоколебимо убежденный, что юмор – кратчайший путь к сердцу зрителя или читателя».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
