— Я понимаю, здесь очень размытая граница. Нам остаётся лишь попробовать и надеяться на лучшее.
— Это точно…
Если склянка поможет Кидзуне, то мы откроем способы борьбы с Проклятием в целом. Правда, пока непонятно, сможем ли мы наладить производство этой жидкости, которая настолько плотная и сильная, что я не могу даже опознать склянку. Более того, я довольно много занимался фармацевтикой, но даже предположить не могу, что это за субстанция. Не то лекарство, не то яд… но оно, по крайней мере, выглядит густым словно кровь.
Безусловно, это очень подозрительная жидкость. Силдину почти тошнит от её плотности. Не представляю, как оно подействует на Кидзуну, но если книги советуют попробовать, то попробуем.
Итак, мы вернулись в больницу, где Ицуки и Фиро по-прежнему сдерживали заражение.
— С возвращением, Наофуми-сан. Судя по вашему виду, вы не с пустыми руками.
— Здрасьте, господин-сама!
— Ага, я вернулся. Мы нашли много интересных вещей, но пока давайте займёмся лечением Кидзуны.
Опасно, конечно, насильно скармливать больной непонятное лекарство, но мы должны попытаться.
— Прошу, Грасс-сан, — Эснобарт вручал Грасс склянку. — Я полагаю, будет достаточно, если вы выльете содержимое на Охотничье Оружие. Желаю удачи.
— В таком случае, я увеличу вашу стойкостью к заражению с помощью музыки.
— Я спою.
Ицуки и Фиро начали выступать. По-моему, они уже отточили групповое выступление. Ицуки вовсю пользуется силой Музыкального Инструмента — вроде бы он один, а музыка такая, словно играет целый оркестр. Да и Фиро поет так, что слышится целый хор.
— Ладно, я понимаю, что у Ицуки есть какая-то особая магия, но Фиро-то каким образом поёт хором?
— У высших разновидностей хамминг ферри несколько голосовых связок. Поэтому они могут одновременно издавать несколько голосов, — пояснил Эснобарт.
Как-то это даже представить страшно.
— Будь у меня такой голос, я бы так магией пользовалась... Правда, не летала бы, — проворчала Силдина.
— Силдина-тян, разве твоя магия зависит только от голоса? — напомнила Садина, и Силдине пришлось кивнуть.
— Нет… Я дроблю свою душу и заставляю разные фрагменты читать разные заклинания. Затем через заклинания могу читать ещё больше заклинаний.
Как-то она очень сложно и путанно объясняет. Да и смысл? Мы ведь всё равно не сможем повторить, даже если поймём, как она это делает.
— Смирись уже. Фиро вон в этом мире не может делать некоторые вещи, доступные Филориалам, и наоборот.
Освоенные здесь навыки выступления приносят пользу и в нашем мире, но меньшую. В том мире эффект есть только от самых простых песен.
Пока мы говорили, Грасс основательно усилили на стойкость к заражению. Крис, кажется, тоже передал ей часть своей силы.
— Я иду на помощь, Кидзуна.
Грасс обронила на проклятое Оружие несколько капель из склянки. Жидкость быстро впиталась.
Через миг по привязанному к Оружию украшению пошли трещины, и оно разбилось.
— Ого.
Надо же, и правда сработало.
— Кидзуна! Скорее поменяй оружие, пока можешь! — обратилась Грасс к лежащей Кидзуне.
— Чего?.. Мне лень, — пробубнила она к нашему удивлению и засопела.
Вот лентяйка! Не знаю даже, что сказать. Жутко становится от того, на что способно Проклятие апатии.
— Пока мы не уберём это оружие, она не придёт в себя… Как же сложно. И кстати, получается, что Проклятие к нечестной силе не относится? — задумался я.
Выходит, нечестной силой было украшение, а Проклятие вполне себе законное.
— Я надеялась, что уничтожение украшения вернёт Кидзуну-сан, но… — Рафталия вздохнула.
Остальные поддержали её кивками.
— Кидзуна! Ты не можешь лежать так вечно! Ну же! Вставай! — Грасс не выдержала и прикрикнула на подругу.
— Хватит на меня постоянно надеяться… м-м…
— Ой…
Почему “ой”? Неужели ты и правда постоянно надеешься на Кидзуну, Грасс? Мне всегда казалось, что Кидзуна просто занимается тем, что ей взбредёт в голову.
— Наофуми-сама, если бы вы слегли с Проклятием и сказали бы мне такие слова, я бы тоже ойкнула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нет, Рафталия, мне кажется, ты в такие моменты держишься получше…
Что, если бы меня поразило Проклятие? Я верю, что Рафталия сумела бы меня остановить. Возможно, силовыми методами, ведь я воспитал в ней привычку преодолевать любые трудности с помощью силы… Может, стоит в будущем общаться с ней так, чтобы она относилась ко мне помягче?
— Кстати, Рен-сан ведь говорил, что Наофуми-сан работает так, что сам стал рабом для всей деревни.
— Ицуки, я тебя просил не поднимать эту тему.
Какой я вам раб! Рен так сказанул, что я заставлю его за это всю жизнь расплачиваться.
— Кидзуна! Если ты собираешься так говорить, начни сначала делать для нас не меньше, чем Наофуми! — Грасс высасывала из пальца новые увещевания и зачем-то вовлекала в них меня.
Чего они все на меня ополчились?
— О-о.
— У-у.
Хватит улыбаться, косатки!
— Думаю, сравнивать её так с Наофуми-самой — это самое…
— Рафталия, или ты сейчас же замолчишь, или я буду весь день ласкать Раф-тян.
— Рафу?
Рафталия послушно кивнула и притихла.
Они так говорят, будто я сам никогда не ленюсь.
— Мне кажется, сравнение не совсем корректное.
О, ну хоть фамильяр Сэйн это сказал. Да, так и есть, я тоже часто отдыхаю. И многое ленюсь делать.
— У-у… — продолжала ныть Кидзуна, отказываясь менять оружие.
Более того — кажется, за время нашего отсутствия её удочка стала ещё опаснее на вид.
— Апатия постепенно съедает её… поэтому и лень стала сильнее, чем раньше.
Похоже, особенность этого Проклятия в том, что если Кидзуна лежит и ничего не делает, заражение становится всё сильнее. Я не исключаю, что с точки зрения раздражения для окружающих апатия — самый противный из грехов. Мало того, что он усиливается от безделья, но и вовсю пытается заразить всё вокруг себя.
— Хорошо хоть, что у неё нет желания использовать проклятые навыки… если бы она постоянно кидала их в нас, вылечить её было бы ещё сложнее.
Кидзуна уже потеряла часть Уровня, так что новые преграды на пути к её лечению были бы очень некстати.
— Кидзуна! Немедленно соберись и поменяй оружие, пока я не разозлилась!
— Лень… о-о… как легко валяться в постели… Работа — занятие для неудачников… Слава хикки...
— Что значит работа для неудачников?! При чём здесь вообще удача?!
— Надо же, миры разные, а поговорки одинаковые.
Видимо, в мире Кидзуны выражение “работа для неудачников” тоже встречалось.
— Наофуми, может, хоть ты объяснишь, при чём здесь удача?
— Насколько я знаю, речь о тех, кому не повезло в войне против общества.
— А кто такие хикки?
— Изначально это молодёжь, которая не работает, не учится и не сидит на курсах, но Кидзуна, кажется, имела в виду просто лентяев.
Мне не нравится это слово, потому что только выпуск из университета отделял меня от такой жизни.
— То есть, она сказала: “Слава лентяям”?
— Да уж, у неё апатия в чистом виде. Боюсь, меня тоже однажды сразит такое Проклятие.
Мечты о попадании в параллельный мир — в первую очередь удел как раз молодых бездельников. Они не понимают, что у попаданцев на самом деле гора работы.
Хотя, в последнее время даже уставшие от рутины люди начали завидовать безработным.
— Действительно, Наофуми-сама, иногда вы выглядите так, будто вас всё достало.
— И я изо всех сил стараюсь, чтобы не опуститься до такого уровня. Еду, например, готовлю.
— Лучше бы ты старался поменьше, — вставила Грасс.
Предложила бы тогда что-нибудь другое.
— О-о… даже дышать — и то лень… Может, кто-нибудь за меня подышит, а?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Во дела… Как нам избавить Кидзуну от апатии, если она продолжает лениться даже после уничтожения украшения?
— Эснобарт, ты не можешь ничем помочь?
Он же нашёл книгу о борьбе с Проклятиями.
