не узнает, что происходило в это время с реликвией и каким образом она сохранилась в роду. Мой бедный друг Винси, помнится, упоминал, что его римские предки в конце концов поселились в Ломбардии, а после завоевания ее Шарлеманем перешли с ним через Альпы и осели в Бретани, а оттуда уже — в царствование Эдуарда Исповедника — переехали в Англию. Не знаю, где почерпнул он эти сведения, на черепке не упоминаются ни Ломбардия, ни Шарлемань, хотя и имеется упоминание о Бретани. Продолжаю. Под фамилиями — продолговатое пятно то ли крови, то ли красного пигмента, два красных креста, возможно схематичное изображение мечей крестоносцев, — довольно аккуратная монограмма («Д. В.»); начертана она алой и голубой краской, по-видимому, той самой Доротеей Винси, что написала, вернее, нарисовала уже цитировавшееся двустишие. Слева — бледно-голубые инициалы «А. В.» и дата: 1880 год.
Далее следует одна из самых любопытных надписей на этой необыкновенной реликвии. Сделана она готическим шрифтом прямо поверх крестов (или мечей крестоносцев) и датирована 1445 годом. Полагаю, что эта надпись не нуждается в толковании, поэтому публикую ее в латинском оригинале без каких бы то ни было сокращений; то, что автор — превосходный средневековый латинист, не вызывает никаких сомнений. Что, может быть, еще более удивительно — тут же и английский перевод. Этот перевод, также написанный готикой, мы нашли на втором пергаменте, который хранился в сундучке. Он, очевидно, более старинного происхождения, чем средневековый латинский перевод унциальной греческой надписи.
Привожу его целиком.
Факсимиле готической надписи на черепке вазы принцессы Аменарты:
Факсимиле староанглийского перевода предыдущей латинской надписи на черепке. Надпись сделана готическим шрифтом на пергаменте:
Была там и более современная версия перевода, сделанного готическим шрифтом:
«ISTA reliquia est valde misticum et myrificum opus, quod majo-res mei ex Armorica, scilicet Brittania Minore, secum convehebant; et quidam sanctus clericus semper patri meo in manu ferebat quod pe-nitus illud destrueret, affirmans quod esset ab ipso Sathana conflatum prestigiosa et dyabolica arte, quare pater meus confregit illud in duas partes, quas quidem ego Johannes de Vinceto salvas servavi et adaptavi sicut apparet die lune proximo post festum beate Marie Virginis anni gratie MCCCCXLV».
«Сия реликвия — вещь преудивительная, таинственного происхождения. Мои предки привезли ее из Арморики[15], что ныне прозывается Бретанью. Слуги Божьи увещевали отца, дабы уничтожил он сию реликвию, творение сатанинское, черной магией созданное, и отец разломал ее на две части, но я, Джон де Винси, снова соединил эти части. Пишу сие в понедельник после празднества Святой Марии, Девы Благословенной, в год от Рождества Христова одна тысяча четыреста сорок пятый».
Следующая, предпоследняя надпись принадлежит к Елизаветинской эпохе и датирована 1564 годом: «Случилась чрезвычайно странная история, которая стоила моему отцу жизни: в то время, когда он искал подходящее место для высадки на восточном побережье Африки, его полубаркас был потоплен португальским галеоном под командованием Лоренцо Маркеша, а сам он погиб. Джон Винси».
Последняя, судя по некоторым особенностям, надпись сделана в середине восемнадцатого столетия. Это неточная цитата из «Гамлета»:
Есть многое на свете, что не снилось,
О друг Горацио, нашим мудрецам.[16]
Оставался лишь один непрочитанный пергамент — старый, сделанный готическим шрифтом перевод унциальной латинской надписи на черепке. Перевод датирован 1495 годом и принадлежит перу некоего «мужа ученого» — Эдмунда де Прато (Эдмунда Пратта), лиценциата, знатока канонического права (Эксетерский колледж, Оксфорд), ученика Гросина[17], первого преподавателя греческого языка в Англии. Нет сомнений, что, заслышав о человеке столь высокой учености, тогдашний Винси, вероятно тот самый Джон Винси, что спас реликвию от гибели и сделал в 1445 году надпись готическим шрифтом, обратился в Оксфорд за помощью в расшифровке таинственного послания. Ученый Эдмундус не посрамил своего имени. Его перевод — великолепный образец средневековой учености и знания латинского языка. Я не могу останавливаться здесь на некоторых особенностях перевода, но все же хотел бы привлечь внимание к отрывку: «...duxerunt autem nos ad reginam advenaslasaniscoronantium»[18]. На мой взгляд, здесь восхитительно передан греческий оригинал:
Далее следует расширенный вариант средневекового латинского перевода:
«AMENARTAS, е genere regio Egypti, uxor Callicratis, sacerdotis Isidis, quam dei fovent demonia attendunt, filiolo suo Tisistheni jam moribunda ita mandat: Effugi quondam ex Egypto, regnante Nec-tanebo, cum patre tuo, propter mei amorem pejerato. Fugientes autem versus Notum trans mare, et viginiti quatour menses per litora Libye versus Orientem errantes, ubi est petra quedam magna sculpta instar Ethiopis capitis, deinde dies quatuor ab ostio fluminis magni ejecti partim submersi sumus partim morbo mortui sumus: in fine autem a feris hominibus portabamur per paludes et vada, ubi avium multitudo celum obumbrat, dies decem, donec advenimus ad cavum quendam montem, ubi olim magna urbs erat, caverne quoque immense; dux-erunt autem nos ad reginam advenaslasaniscoronantium, que magica utebatur et peritia omnium rerum, et saltem pulcritudine et vigore in-senescibilis erat. Hec magno patris tui amore perculsa, primum qui-dem ei connubium michi mortem parabat; postea vero, recusante Cal-licrate, amore mei et timore regine affecto, nos per magicam abduxit per vias horribiles ubi est puteus ille profundus, cujus juxta aditum jacebat senioris philosophi cadaver, et advenientibus monstravit flam-mam Vite erectam, instar columne volutantis, voces emittentem quasi tonitrus: tunc per ignem impetu nocivo expers transiit et jam ipsa sese formosior visa est.
Quibus factis juravit se patrem tuum quoque immortalem osten-suram esse, si me prius occisa regine contubernium mallet; neque enim ipsa me occidere valuit, propter nostratum magicam cujus egom-et partem habeo. Ille vero nichil hujus generis malebat, manibus ante oculos passis, ne muliers formositatem adspiceret: postea illum magica percussit arte, at mortuum efferebat inde cum fletibus et vagitibus, et me per timorem expulit ad ostium magni fluminis, velivoli, porro in nave, in qua te peperi, vix post dies huc Athenas vecta sum. At tu, О Tisisthenes, ne quid quorum mando nauci fac: necesse enim est mulierem exquirere si qua Vite mysterium impetres et vindicare, quan-tam in te est, patrem tuum Callicratem in regine morte. Sin timore seu aliqua causa rem relinquis infectam, hoc ipsum omnibus posteris mando, dum bonus quis inveniatur qui ignis lavacrum non perhorres-cet, et potentia dignus dominabitur hominum.
Talia dico
