Аби топнула ножкой, недовольная своей сестрой:
— У меня не было другого выбора. Нам не хватало средств на жизнь, — она чуть не плакала.
— Я не понимаю…
— Ты никогда не поймешь.
Ник покачал головой:
— Если тебе нужна была финансовая поддержка, ты могла бы взять кредит.
Аби горько рассмеялась:
— И чем бы все это кончилось?
— Аби, перестань говорить загадками! — не выдержал Ник. — Можно подумать, у тебя такое страшное прошлое, что и рассказать нельзя. Может, ты убила кого-нибудь?
Аби едва не задохнулась от горечи воспоминаний и закрыла глаза, не в силах больше сдерживать жгучие слезы.
— Ты прав. Убила.
В кухне повисла тяжелая тишина. И если бы не бекон, от которого уже пошел дым, Ник еще долго бы не пришел в себя.
— Аби, что ты говоришь?
Не дождавшись ответа, он обернулся к ней от плиты, но ее уже и след простыл.
Аби слышала, как Ник зовет ее, но не ответила ему. Она спешила спрятаться среди камней, где тень, море и покой, где волны разбиваются о прибрежные скалы. В конце концов его голос остался вдалеке, и она могла перевести дух наедине с морем.
Это подобие пещеры Аби отыскала давно, еще когда приезжала сюда на лето к тете Эмили. Как бы порой ни было холодно, как бы страшно ни шумели волны, здесь она находила надежное убежище от всех невзгод.
Тем не менее сегодня море не успокаивало ее, да и одиночество только еще больше действовало на нервы. Демоны из прошлого завладели ею снова, и Аби поняла, что все время лгала себе. Ее жизнь не стала проще и спокойней. Мертвые имеют власть над живыми. Она так долго ненавидела себя за то, что у нее совсем не осталось сил на борьбу, а был только страх, что боялась даже думать об этом. Аби крепко прижималась к камням, надеясь набраться от них сил, коли не осталось своих.
Ник нашел ее только через час. Он побывал и у нее дома, и в магазине (придумал для этого совершенно неправдоподобный предлог), а потом стал в отчаянии бегать по берегу моря, заглядывая в каждую щель. В конце концов он приметил среди скал красную майку и, пока бежал к Аби, молился, чтобы это была она.
Когда он приблизился к ее укрытию, то уже с трудом дышал, но все-таки больше от беспокойства, чем от усталости.
— Я чуть не сошел с ума, разыскивая тебя… — он помолчал. — Делаешь такие заявления, а потом сбегаешь! — Он опять замолчал и провел рукой по лицу.
Вздохнув, он уселся рядом с ней на камень и долго ждал, чтобы она сама заговорила, но Аби не проронила ни звука. В конце концов он ласково попросил ее:
— Расскажи.
Его ласковый голос разрушил возведенную Аби преграду, и она очень тихо спросила, глядя на пенистые волны:
— Зачем?
Ник взял ее за подбородок и повернул к себе. В ее глазах все еще горел сердитый огонь.
— Иногда стоит порыться в прошлом, взглянуть на него со стороны, а затем навсегда все забыть, — сказал он, тщательно подбирая слова.
— Я еще никого и никогда не впускала в свою душу, — у Аби дрогнул голос.
Ник взял ее за руку и сплел ее пальцы со своими.
— Мне необходимо все о тебе знать.
Аби посмотрела прямо ему в глаза, и ей показалось, что он сможет ее понять. Ей самой отчаянно захотелось разделить с ним свои страхи и свое отчаяние.
— Это долгая и страшная история, — сказала она.
Ник обнял ее за талию и прижал к себе:
— Ничего. У нас сколько угодно времени.
Долго еще Аби молча смотрела на свои и его сплетенные пальцы и никак не могла решиться.
— Четыре года назад, — проговорила она наконец странным, будто бы не своим голосом, — мы жили в одном из лучших районов Чикаго. У нас был дом, три машины, мы состояли в лучшем клубе… Короче говоря, у нас было все самое лучшее… В тот день я поехала утром в клуб поиграть в теннис, но уже в первом сете моя партнерша подвернула ногу, и я решила вернуться домой. Я знала, что мама тоже в клубе на каком-то собрании, Ди была в летнем лагере, значит, весь дом и бассейн в моем распоряжении… Когда я увидела папину машину, я очень удивилась. Он редко возвращался домой засветло… Не успела я войти в дом, как услыхала выстрел… грохот. У отца всегда было при себе много наличных, и я подумала, что он вынужден был пугнуть вора. — Аби было трудно говорить. — Я чуть было не сошла с ума. Схватила кочергу и бросилась в кабинет. Наверное, я была тогда похожа на героиню какой-нибудь опереттки. Никакого грабителя там не оказалось. Отец лежал на письменном столе, и у него было снесено полголовы…
Ник вскрикнул. Ему стало плохо при мысли, что должна была ощутить Аби. Она тяжело вздохнула.
— Остальное я плохо помню. Кто-то из соседей услышал выстрел и мои крики… Я не помню, как кричала. Потом я услыхала вой сирены полицейской машины и "скорой помощи". Мама тоже приехала…
Аби говорила совсем тихо, еле слышно, как будто ей не хватало воздуха.
— Сказали, что это самоубийство. Но я не могла в это поверить. Я так молилась, чтобы доктор хоть что-нибудь нашел. Рак, помешательство… Что-нибудь. Ничего. Мы ничего не понимали… Когда стало известно о самоубийстве, мы словно попали в ад. Мой отец занимался инвестициями, и все наши счета оказались замороженными… Вскоре поползли слухи. Ужасные слухи о том, что у него уже давно плохо шли дела, что он крутился и изворачивался, как только мог, не брезгуя использовать и чужие деньги.
Все это оказалось правдой. Отец обманул кредиторов и окончательно запутался. И это еще не все. У него было совместное владение… кондоминиум, так он отказался от своей доли в пользу любовницы…
Аби подвел голос, и она подавленно замолчала. Потом продолжала:
— Никогда не забуду мамино лицо в ту минуту, когда ей предъявили доказательства. Господи, что с ней было!.. У мамы никого не было, кроме сестры. Тетя Эмили приехала на похороны и очень нам помогла. Ну, мы с ней уговорили маму забрать Ди и переехать сюда. У тети был близкий друг — психиатр. Он подлечил маму и помог прийти в себя Ди.
— А ты? — спросил хрипло Ник.
Аби горестно рассмеялась:
— Мне был двадцать один год, и я была уверена, что со всем могу справиться сама. У меня были адвокаты и еще один человек, на которого, как я считала, я могу вполне положиться… Ну, короче, все пошло прахом. У нас все отобрали за долги. Все было распродано: дом, машины, мебель. К тому же у меня еще были семейные долги, которые я обязательно должна была погасить, и я договорилась с кредиторами, что расплачусь с ними, если они дадут мне отсрочку на несколько лет…
— Ты не должна была этого делать.
— Конечно, не должна, но я страдала от ощущения вины. Отец не был откровенным с нами, он никогда не делился своими радостями и горестями. Постепенно у нас образовался свой тесный кружок: мама, я, Ди, — и он наверняка чувствовал себя чужим в своем собственном доме. Он никогда ни в чем нам не отказывал. Правда, я не просила у него машину на день рождения или устройство в частную школу, в клуб, но я и не говорила "нет". Подсознательно я чувствовала, что непременно должна вернуть его долги. Ди тогда только что исполнилось двенадцать, но я-то должна была понимать! К тому же я жила в фантастическом мире по уши влюбленной девицы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
