— Я победил! – заявил он торжествующе. – Написал ей целый сонет с пожеланиями, там было все, ну может быть, кроме смерти. Вы думаете, это было не по— джентльменски?
Шарлотта уже не могла ответить, так как согнулась от хохота.
— Вот так вот, — сказал он, очень довольный собой. – Ну а теперь, когда мы выяснили, что я самый выдающийся поэт на свете, приступим к первому пункту в нашем списке. Что там написано?
Шарлотта взглянула вниз, на свою руку с зажатой в ней запиской.
— Ах, да! – сказала она. – «Охота за сокровищами». Хм, давайте посмотрим. Это явно –перо, хотя я не думаю, что именно это имеется в виду.
Он склонил свою голову к ней, чтобы самому прочитать записку, написанную аккуратным почерком ее матери.
— Тут есть еще подсказки.
— Так. Красный кирпич и цветущие гиацинты – это просто. Я знаю, где они находятся в саду. Два листа писчей бумаги из разных наборов. Желтая лента. Осколок стекла. Осколок стекла? – повторилась она, недоумевая. – Где мы сможем его найти? Я не думаю, что моя мать предполагала, что мы должны разбить окно.
— Я украду очки у своей сестры. – без каких-либо угрызений совести заявил он.
— О, это очень изобретательно! – она взглянула на него с восхищением. – И очень коварно.
— Да, ладно, она же моя сестра, — сказал он и, смущаясь, продолжил, — Я же не желаю ей смерти, хотя без очков она очень плохо видит. Но нужно сделать все для победы. А за счет кого еще можно это сделать, если не за счет родных сестер, согласны?
— Конечно, если это нужно для дела, — ответила Шарлотта.
Она и ее сестры вообще то жили дружно, но всегда норовили подшутить друг над другом или придумать какую-нибудь каверзу. Кража очков, чтобы выиграть «Охоту за сокровищами», — этот поступок вызывал законное уважение у нее.
Она наблюдала за его лицом, поскольку он пристально засмотрелся куда-то вдаль, его мысли были где-то в другом месте. И она не могла не признаться себе, что находит его весьма привлекательным.
С тех пор, как она согласилась помочь Лидии сбежать от него, она чувствовала себя немного виноватой, но только теперь, после общения с ним, она поняла, что поступает просто ужасно.
Она понимала, что виконт не любит ее сестру, и сильно подозревала, что никогда не полюбит. Но он сделал Лидии предложение и хотел видеть своей женой, исходя из собственных причин или пожеланий. И, как и у всех мужчин, у него была гордость. А она, Шарлотта Торнтон, которая считала себя принципиальным и порядочным человеком, делает все, чтобы сокрушить ни в чем не виновного виконта Барвика. Она понимала, что в жизни есть и более тяжелые моменты, чем быть брошенным перед алтарем, но не могла уже думать ни о чем другом. Он будет растоптан. Ему будет причинен непоправимый вред. Он будет разъярен. И, возможно, захочет ее убить. Хуже всего то, что она не знала, как это можно предотвратить. Лидия была ее сестрой. И она должна помочь ей, не так ли? Разве не должна она в первую очередь думать о своей родне? И, кроме того, сегодняшний день доказал, что этот брак не принесет им обоим удовлетворения. Бог мой, Лидия ожидала, что ее избранник будет говорить с ней о поэзии. Шарлотта не думала, что они продержаться больше месяца, прежде чем попытаются убить друг друга.
Но и это еще не все… не вся правда. Нед (когда это она начала думать о нем просто по имени?) не заслуживал второстепенной роли, которую непременно получит в случае их союза. Он мог быть немного своенравным и достаточно высокомерным, но в то же время приятным, милым истинным джентльменом. Поэтому Шарлотта дала в душе себе клятву, что не допустит его фиаско в церкви в субботу утром. Она не могла помешать Лидии и Руперту тайно сбежать, она даже обязана была им помочь, но и должна сделать все от нее зависящее, чтобы Нед не оказался в таком унизительном положении.
Она нервно сглотнула. Это означало, что придется найти его среди ночи после побега Лидии, когда та уже будет достаточно далеко. Будет трудно. Но сделать это необходимо, если она хочет жить в ладу со своей совестью.
— Вы что— то притихли, — заметил он.
Она очнулась от своих размышлений, услышав его голос.
— Да, так. Ничего. Просто задумалась, — быстро откликнулась она, радуясь, что хоть в этом не приходиться лгать.
— Ваша сестра и поэт, кажется, погружены в какой— то разговор, — спокойно произнес он, кивая головой влево.
Шарлотта резко обернулась. Лидия и Руперт были на расстоянии приблизительно тридцати ярдов и оживленно переговаривались. Слава Богу, они были слишком далеко, чтобы их можно было услышать.
— Они близкие друзья, — принялась объяснять Шарлотта, стараясь не покраснеть. – Мы знакомы с Рупертом с детства.
— Это означает, что моя будущая жена – поклонница поэзии?
Шарлотта застенчиво улыбнулась.
— Боюсь, что так, милорд.
Когда он заговорил, в его глазах появился какой— то блеск.
— Означает ли это, что она ожидает, что я буду разговаривать с ней стихами?
— Вполне вероятно, — искренне сочувствуя ему, ответила она.
Он вздохнул.
— Ну что ж. Ни один брак не может быть идеален, — посетовал он. – Идемте же. У нас есть перо и нужно еще украсть очки. Если уж мы участвуем в этой глупой игре, то должны сделать все, что бы выиграть.
Шарлотта распрямила плечи и шагнула вперед.
— Конечно, милорд. Я тоже так считаю.
Они были единодушны. Как странно! Его слова всегда так перекликались с ее чувствами.
Глава 4.
Ночь пятницы была типичным случаем предсвадебной лихорадки, как предположил Нед, хотя с очевидностью и нельзя было сказать, чем она отличалась от таких же ночей в среду и четверг. Пытаясь понять, что с ним происходит, он уединился насколько это возможно в дальнем углу, в одной из гостиных. Праздно держа бокал шампанского и тарелку с тремя клубничками, он задумался: что же все-таки изменилось? Те же люди его окружают, так же вкусны приготовленные на обед блюда. Все было как всегда. Если бы это от него зависело, он бы давно покончил со всей предсвадебной чепухой и просто стал бы перед священником в назначенное время, но никого, по-видимому, не интересовало его мнение, хотя, если быть до конца честным, он и не давал понять, что его это заботит. По правде говоря, ничего подобного не происходило до этой недели, долгой, суетливой недели. Все остальные весело проводили время, как и рассчитывали, были всем довольны, хотя оплачивал за все он. Он вздохнул, вспоминая свою, неосторожно брошенную, фразу: «Конечно, у Лидии должна быть свадьба ее мечты!». Он посмотрел на клубнику в своей тарелке. Всего их было пять, две он уже съел, и они составили весь его ужин. Вероятно, это были самые дорогие ягоды в истории. Не то, чтобы он не мог себе позволить такие траты: он имел вложения и фонды. Проблема была в другом – невеста, получающая свадьбу своей мечты оказалась совсем не женщиной его мечты. Он понял это только теперь, когда слишком поздно что-то менять и не имело никакого значения.
