Успокаивающе произнес:
– За меня бойся в последнюю очередь. Я вас всех переживу.
– Не говори так. Беду накличешь.
– Прости, но я говорю правду. Нам с лэрдом Далсером много чего пережить пришлось, но мы до сих пор живы. Что нам этот лес – ерунда. Не бойся. А хочешь… Керита, а хочешь, я тебя свожу в лес? Туда, на вершину холма? Там красиво.
– Ты что?! Там же!..
– Я даже могу показать тебе Зверя.
– Не надо так шутить!
– Это не шутка. Я видел его не один раз. Рассказывал ведь тебе.
– Я не люблю такие рассказы. Ты перевираешь слова преподобного, это нехорошо, и греховным попахивает. Лучше расскажи, как вы были в других местах. Ну не здесь. Не в Хеннигвиле. Там…
– Уже много раз рассказывал.
– Ну расскажи еще. Интересно ведь. Мне не надоело слушать.
– Ты же знаешь, я был слишком мал тогда, почти ничего не помню.
– Ну расскажи, что помнишь.
– Мы жили на острове. Не сначала, мы туда приплыли на большом корабле. Только этого я совсем не помню.
– Что за остров? Как называется?
– Его называли Ханнхольд, ты же знаешь.
– Мало ли что я знаю! Подробно рассказывай.
– Там жили люди твоего народа. Все ваши там жили до того, как сюда уплыли.
– А как это – остров?
– Как те острова, что на выходе из залива. Куда ни пойдешь, рано или поздно выходишь к морю. Я, правда, не ходил далеко, слишком мал был. Да и остров очень большой, посередине были горы, лесом покрытые, люди туда не любили заглядывать. Дурная слава, как и у этого леса. Дмарты везде одинаковые.
– Там был Зверь? Демоны? Что?
– Не знаю, я ведь маленький был. Помню, женщина, которая у нас убирала и готовила еду, пугала меня этим лесом до слез. А лэрд Далсер говорил, что приверженцы вашей веры любят придумывать пустые страхи о лесах и болотах. Делают все, чтобы люди боялись уходить из селений далеко.
– Та женщина была старая?
– Нет. Молодая.
– Красивая?
– Наверное. Я плохо ее помню. Только то, что волосы у нее были очень длинные и ровные и пахло от нее какими-то цветами.
– Красивая… А почему лэрд Дэгфин не женился? Мог бы на ней жениться, у нее красивые волосы, и она справлялась с хозяйством.
– Мне почем знать? Это надо его спрашивать.
– Ну да, так он мне и ответит. Ему у нас предлагали жену, он не взял. Говорят, что он не считает наших женщин ровней себе.
– Ну вы простолюдины, а он аристократ.
– Глупости это все, у каждого мужчины должна быть жена. А во что одевалась та женщина?
– Да так же, как и здесь одеваются: платья, юбки и всякое. Только цвета были поярче. Красили как-то ткань, делали розовой, синей и зеленой. И красная тоже была, наверное. Я плохо помню.
– У нас не умеют красить одежду. Жаль, было бы здорово такую поносить. А сколько там было людей? Больше, чем у нас?
– Гораздо больше. Я даже не могу сказать сколько. Наверное, в Хеннигвиле людей гораздо меньше, чем там домов.
– Вот здорово! Столько разных людей. А у нас одни и те же рожи. Некоторые так надоели, что тошнит от одного взгляда на них.
– А когда видишь Мади, не тошнит?
– Ты о каком Мади?
– О каком же еще? О сынке Гуди.
– Вот от него точно скоро тошнить будет, он мне проходу не дает. Пристал сегодня…
Дирт напрягся:
– Что он сделал?!
– Да ничего…
– А мне сказали, будто он всем треплется, что у тебя с ним свадьба на носу. Это так?
– Что?! – искренне опешила Керита. – Да пусть он на Русалочке женится, боров толстопузый!
Женское настроение в изменчивости может соревноваться лишь с одним – с направлением женских мыслей. Вот и сейчас, упомянув корову, Керита вспомнила начало разговора:
– Ой! Русалочка! Ее ведь убьет Зверь или демоны! Зачем так с ней поступать?!
– Преподобный Дэгфинн сказал, что Зверь ослабел и не может больше защищать свой лес. Пришли древние демоны и насылают на нас беды. Сами мы с ними не справимся, значит, нужно от них откупиться хотя бы на время. А там Зверь снова наберет силу и очистит лес. Он ведь не потерпит нечисть в своих владениях.
– Но отдавать корову…
– Ты еще не все поняла. Преподобный – тот еще хитрец, решил и демонов накормить, и хеннигвильцев. Те ведь только кровь пьют, значит, мясо останется. И его можно будет съесть.
– После проклятых демонов?!
– А у нас есть выбор? Кладовые забиты? Сети рвутся от рыбы?
– Ну да… Правильно преподобный решил. Русалочка старая, теленок у нее мертвым родился. Ее не очень жалко. Хотя, если честно, все равно жалко.
– Ага. Лучше бы твоих гусей там оставили. Мясо у них хуже говядины, но сойдет и такое.
– Нельзя, гусей и так мало осталось. Дирт, ты ведь говорил, что демонов нет.
– Я и сейчас так говорю.
– Тогда как же они выпьют кровь из Русалочки?
– Спроси Дэгфинна.
– Я думаю, что он не демонам ее отдает, а Зверю. Хотя ты говорил, что Зверь не трогает людей, но корову, наверное, тронет.
– Ты только что мне рассказывала, как он выпил всю кровь из бедной Дитори.
– Ну это мне так мама говорила и другие женщины. Дитори без крови осталась, а преподобный сказал, что из Русалочки тоже кровь выпьют. Совсем запуталась… Дирт, я уже не знаю, кому верить. Ты одно говоришь, а все остальные совсем другое.
– Делам надо верить, а не пустым словам. Я вот по лесу хожу и жив. А они трясутся от страха при виде деревьев. Их дети голодают, а они молятся часами, вместо того чтобы нужным делом заняться.
– Каким делом?
– Нам надо собраться и устроить загонную охоту, как лэрд Далсер не один раз предлагал. Мы всех досыта накормим, если сделаем это вместе. Аристократы так и охотятся, им зверей загоняют простолюдины.
– Нельзя ходить в лес.
– Можно. Я хожу, значит, и вам можно.
– Если демонов нет, а Зверю не нужна кровь, то что будет с коровой?
Дирт многое был готов рассказать Керите, но сейчас, вспомнив о женской болтливости, прикусил язык и попытался увести разговор в безопасное русло:
– Да не переживай, темной ночью на дальней опушке непременно отыщется любитель коровьей крови. Ночью даже я в лес не хожу, в темноте там и впрямь опасно.
– А зимой ходил.
– Зимой день короткий, мне деваться некуда было. Керита, если Мади к тебе полезет хоть жестом, хоть словом, ты сразу мне говори. Не надо, чтобы я узнавал об этом от других. Хорошо?
Девушка, взглянув искоса, самым краешком глаза, ответила:
– Мади просто дуралей. Он всегда таким был. Просто не обращай на него внимания.
– На такое я не могу не обращать внимания.
– Дирт, ты же понимаешь: отец не отдаст меня за тебя.
– Почему ты так уверена?!
– Да все потому же. Вы здесь чужие. Не такие, как мы, неправильно живете, и веры у вас нет. Мы совсем разные. У нас все свои, с чужаками быть не принято.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
