Да у всех женщин одна и та же мечта. На всех и сразу! Чтобы войны никогда не было! Чтобы мирное небо над головой, чтобы дети не умирали… это – всеобщее. А остальное – частности, которых вполне можно добиться и самостоятельно. Той же любви, ту же семью создать, денег заработать…
– Государь, разве это плохо? Чтобы все были сыты и довольны жизнью? Чтобы моим детям хватало хлеба, чтобы младенцы не умирали от голода, потому что матерям нечем их кормить…
– Хорошо, Мария. Что ж. На мелочи вы не размениваетесь.
Я развела руками, как бы демонстрируя, что каюсь.
Не размениваюсь. И вообще…
Я – такая.
– Что ж, княжна, я и сам посмотрю ваши выкладки, и специалистам их покажу. Обещаю.
– Благодарю вас, государь.
– Но вызвал я вас не за этим.
Вот кто бы сомневался? Мы перейдем наконец к делу или будем жвачку жевать?
– В прошлом году вы показали себя как умная и достойная всяческого уважения дама. Надеюсь, в этом году вы не изменились.
Я изобразила всяческое внимание.
– Мне известно, что мой сын уже послал вам несколько букетов. Что вы собираетесь делать сейчас, когда вы не замужем?
– Уехать из столицы, государь. С глаз долой, из мыслей вон.
– Не из сердца?
– Подозреваю, что в сердце цесаревича мне нет места, государь. Да и ни к чему. Его высочество должен жениться для блага страны, и лучше – по любви. Хотя бы по взаимной симпатии.
– Вы правильно мыслите, княжна. К сожалению, Василий увлекся вами.
Ты мне хочешь предложить стать проституткой, что ли?!
Ну знаете ли!!!
Усугубить свою вину оскорблением величества мне не дали. Потому что государь облокотился на стол и даже подался вперед.
– То, что я скажу, Мария, должно остаться между нами. Вы меня поняли?
– Да, ваше величество, – отчеканила я, леденея от ярости.
Ох, только бы не сорваться. Только бы не выдать этому коронованному хаму в лицо что-то нехорошее. Держись, Маруся…
– Вы ни в коем случае не должны оказаться в одной постели с моим сыном.
Фу-у-у-у-у! Слава Богу!
– Не просто так Василий воспылал к вам чувствами. К сожалению, это был приворот.
Теперь настала моя очередь сидеть с отвисшей челюстью.
* * *
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем я промямлила непонимающее:
– Ваше величество? Приворот? Но…
– Я знаю, что вы скажете. Что ментальное воздействие просто невозможно, верно?
– Возможно, ваше величество, но вы ведь маг воды? И в вашей династии передаются по наследству определенные способности. Разве нет?
– И откуда такая осведомленность, Мария?
– Ваше величество, у меня проявленный дар. Конечно, я изучала все, что касается магии.
– Это есть в открытом доступе?
– Государь, ищущий да обрящет.
– Логично. Ладно, не будем ходить вокруг да около, на всякую силу найдется другая сила, на всякое действие – противодействие. Моего сына собирались приворожить к его невесте.
Я открыла рот и опять его закрыла.
Подумала пару минут.
– Англичане, ваше величество?
– Не факт, Мария. Кстати, я могу вас так называть?
– Разумеется, государь.
Можно подумать, если я запрещу, то меня послушаются. Вы не против, если я вами закушу? Нет, что вы, угощайтесь, вам печенку или селезенку?
– На известном вам балу вы просили – чего?
– Защиты. Для хозяина дворца.
– Чары должны были закрепиться именно там. Но ваши действия привели в силу старый механизм… я сейчас не стану перечислять вам выкладки специалистов. Но привязка оказалась переброшена на вас.
– Я не хотела, государь…
Интересно, а меня сейчас не решат по старому методу? Нет человека, нет проблемы? Кажется, эти мысли так четко были написаны у меня на лице, что государь рассмеялся.
– Не пугайтесь, Мария Ивановна. Устранять вас смысла нет.
– Почему, государь?
– Потому что приворот шел с крови – и на кровь.
– Ваше величество?
– Просто Василий влюбится в вашу сестру, потом в следующую… надо вырезать всех, в ком течет кровь Горских. Нет смысла.
Хм. Интересно, если с крови – на кровь… надеюсь, на мужчин это не распространяется? Или один раз – не передаст?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Молчу. О таких догадках лучше промолчать, пока мне голову не открутили, здесь толерантности нет, здесь это извращение, за которое и повесить могут. И в принципе, и за то самое место, которым извращался. Россия вам не Европа, это в Италии подобное в практике, еще с эпохи Возрождения.
– И кто посмел? Ваше величество?
– Мария, в том-то и дело. Вы оказались в это втянуты самым непосредственным образом. Еще задолго до приснопамятного бала.
– Ваше императорское величество?!
– Вы до сих пор не знаете, кто хотел вас убить, верно?
– Да, государь.
– Игорь Никодимович пролистал ваш дневник. Вы помните вот этот день, Мария?
Я проглядела страничку, покачала головой.
– Нет, ваше величество.
– Прочитайте еще раз…
Я послушно просмотрела страничку, исписанную крупным ученическим почерком.
Ну и?
Мария Горская была достаточно послушной дочерью. Тихой, спокойной, скромной. Единственное исключение – Милонег, вот тут у девочки сорвало крышу и выломало фундамент.
Мария начала лгать, встречаться с любимым втайне от всех…
При определенном желании это несложно сделать. Там прибавить время, тут убавить, попросить подругу прикрыть тебя…
Мими Перова – вот кто прикрывал Марию в тот день. Княжна ушла из дома подруги, чтобы встретиться с любимым, и они гуляли по столице, избегая центральных улиц. Там им появляться было попросту нельзя.
Друзья, знакомые…
Мало ли кто?
Мария накинула шаль на шляпку, чтобы хоть немного спрятать лицо, и они бродили по переулочкам, Милонег оказался превосходным рассказчиком и собеседником, и княжна буквально парила в воздухе от счастья.
Любовь!
Увы, на выщербленную мостовую воздушность никак не повлияла. Мария попала каблучком модной туфельки в щель между камнями, оступилась, едва не сломала ногу. Милонег успел ее подхватить, но каблук был изувечен безвозвратно. А ведь ей еще домой возвращаться.
Можно сделать вид, что изуродовала каблук уже потом, выходя из кареты, но даже в карету надо еще зайти! И до дома подруги тоже дойти надо.
Не босиком.
Не на руках у мужчины. Он-то отнес бы, но в процессе снискал бы такую известность в столице, что никакой рекламы не надо. Назавтра бы все и всё знали.
Выход был один – починить каблучок.
Милонег нашел ближайшую лавочку сапожника, донес туда Марию, усадил и рявкнул на мещанина, чтобы тот поторапливался. Мастер принялся ремонтировать каблук, Мария сидела, а Милонег вышел за дверь, чтобы купить возлюбленной булочку у уличных торговцев.
Странно звучит?
Но княжне-то все было в новинку! Она жила в строгости, и булочки с лотка ей не покупали! Никогда!
Мария не знала в лицо Матвеева. Его знал Милонег, с ним и поздоровался, о нем и рассказал княжне Горской, его княжна упомянула в своем дневнике.
А вот второго Милонег не знал. Зато его по описанию прекрасно узнал Романов.
В каждом государстве есть отрасли науки, которые находятся под запретом.
Якобы.
К примеру, никто не признается в разработке биологического оружия, но ведь оно разрабатывается?
В данном случае никто не признается в разработке оружия массового поражения, но…
Как я поняла, этот человек занимался некромантией. Серьезно, успешно, будучи руководителем целой группы магов. Занимался в том числе и тем разделом, который относится к магии крови.
К примеру, получаешь ты волос врага, и он гниет заживо. Это ж какие перспективы?
Тебе его даже ловить не надо.
Или внушение. То же самое, по капле крови, чтобы человек делал именно то, что надо магу. Много возможностей, много вариантов, и в магии тоже есть гонка вооружений. Дело житейское.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В подробности государь не вдавался, а я не стала расспрашивать, решив, что проживу дольше. Факт тот, что данный ученый существовал. И занимался государственными заказами, успешно и активно. Ибо был гением.
