— Приехали, — оповестил Кирилл Александрович, припарковавшись у одного из самых дорогих и разрекламированных заведений города, — раз уж я прервал твое свидание, позволь скрасить остаток вечера. Там сегодня живая музыка.
Он мотнул головой в сторону ресторана.
— Вы шутите?
— Нет.
— Издеваетесь?
— Ммм, разве что самую малость.
— Я никуда с вами не пойду. Везите меня обратно в парк.
— Нет.
— Кирилл Ал…
— Просто Кирилл, Ась, — оборвал он меня. — Я не такой старый и не начальник тебе, чтобы по отчеству.
Я подавилась возмущением.
— Да вы мне вообще никто. Клиент. В смысле гость. — Всегда путалась с этим терминами, которые почему то считались принципиально важными.
— Но мы можем это исправить. Поесть и поговорить — это ведь не запрещено.
Он смотрел на меня с прищуром, и в его черных, как тот проклятый кофе, глазах было… Я не знаю. Тепло, нежность, тонна интереса.
— Зачем? — выдавила я.
— Я уже говорил: ты меня удивила.
— Это не повод…
— Поесть? — перебил опять Нечаев. — Поговорить? Почему нет?
Он на самом деле не понимает?
— Да потому что у меня было свидание, а вы… Вы влезли, утащили меня…
— Утащил, — подтвердил он. — Ради твоего же блага.
Прежде, чем я разразилась новой тирадой, он заговорил сам. Тихо, спокойно. Словно каждый четверг воровал девушек со свиданий из парка.
— Я знаю Сашу… Нет, не по химчистке. Вернее, не только, — объяснил он, не давая мне вклиниться. — Родителей его знаю. У мальчика большие проблемы с запрещенными препаратами. А еще с границами дозволенного. Последнее время его на короткий поводок посадили, заставили работать в собственной химчистке. Только горбатого могила исправит. Денег на кокс у Саньки не хватает, так он развлекается иначе. Сказать, как?
— К-как? — я вернулась к коронному заиканию.
— Девочек простых кадрит и тащит к своим приятелям торчкам. Одну они пустили по кругу, а Сашке досталась доза на халяву.
Я сглотнула.
— Все еще хочешь вернуться в парк?
— Откуда мне знать, что вы не врете?
— Ты. Ты не врешь, — поправил он меня, — И я не вру. Но можешь проверить лично, конечно.
Я сглотнула еще раз. Проверять не было желания. Собственно, как и ужинать с Нечаевым. Я надула губы и щеки. Наверное, глупо выглядела. Как хомяк. Пусть он хоть тысячу раз прав, пусть избавил меня от не самой приятной компании. Даже не так важно, собирался Саша провернуть со мной нечто мерзкое, или Нечаев все преувеличил, а то и придумал.
Я дернула ручку двери, но она была заблокирована.
— Откройте, пожалуйста.
— Ась…
— Я не пойду с вами ужинать, — отрезала я, сверкнув на него глазами.
Он почему-то заулыбался, хот я почти визжала от раздражения и злости.
— Ты опять злишься. Такая интересная, — выдал Кирилл Александрович, продолжая рассматривать меня, словно диковинную зверюшку в зоопарке.
— Идите к черту.
Его слова совсем меня разозлили. Я саданула кулаком по двери.
— Откройте!
— Нет.
Я стукнула снова сильнее.
— Еще чуть-чуть и ручку сломаешь, — отметил Нечаев спокойно, констатируя факт.
— Она наверно стоит как две моих зарплаты, — нашлась я тут же. — И черта с два в этот раз вы меня заставите платить.
Он рассмеялся. Звонко и заразительно. Вопреки всей своей враждебности я едва не захохотала вместе с ним. С трудом заставила себя не растянуть губы в улыбке.
А Нечаев помотал головой и завел машину. Он зачесал назад волосы пальцами, и они тут же встали торчком, как обычно. Ого, неужели обходится без стилиста? Рукой причесывается?
— Куда вы опять меня везете? — спросила я, когда он начал выезжать с парковки.
— Домой. Или ты передумала насчет ужина?
— Нет.
— Насчет парка?
— Не надо в парк.
Я снова надулась, потому что он опять издевался.
— Может, просто сменим ресторан? Что ты любишь?
— Я хочу домой, — проговорила я сдавленным голосом, чувствуя себя какой-то уставшей и разбитой.
Действительно хотелось вернуться в родную квартирку, спрятаться, укрыться от этих пронзительных глаз. Вот расскажу все Женьке, посмотрим, как он будет в этот раз оправдывать Нечаева.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я смотрела в окно, изображая молчаливый протест, и не сразу поняла, что мы едем к моему дому. Вот уже и знакомый, почти родной район, и улица, и дом.
— Откуда вы знаете, где я живу? — осенило меня.
— Навел справки, — туманно ответил Нечаев.
У меня мурашки по спине побежали. Глаза, наверное, стали как блюдца, и я смотрела ими на Кирилла Александровича, словно зачарованная удавом мелкая зверушка. Он припарковался за домом, а не во дворе. Тут всегда было мало народу, потому что дальше находилась стройка.
— Дверь откройте, — потребовала я, но уже не так смело, как возле ресторана.
Как ни странно, но центральный замок тут же щелкнул, разблокировав для меня путь на волю. Я тут же выскочила на улицу. Уже начало смеркаться, и в окнах горел свет. Я была готова припустить бегом к родному подъезду, чтобы, наконец, избавиться от навязчивой компании.
— Ася, подожди, — Нечаев схватил меня за руку. Когда только сам успел выйти и обогнуть машину?
— Постой, позволь мне объяснить…
— Объяснить что? Откуда знаете мой адрес? Как нашли меня в парке? Что вы вообще от меня хотите? Ах, да. Хотите поужинать. Это я помню. А если чуть глубже копнуть?
— Куда копнуть? — переспросил он, глядя на меня, как на сумасшедшую. Похоже, я его изрядно запутала.
— Следите за мной, намеренно испортили свидание, — я опять перестала верить его словам о Саше. Наврет ведь — недорого возьмет.
— Господи, — Нечаев потер переносицу. — Далось тебе это свидание.
— Да, далось! — взвизгнула я. — Девочки, знаете ли такое любят. Шарики, аттракционы, сладкая вата, романтика. Вы не знали? Вас учили только кормить объект, который собираетесь завалить в койку? А у нормальных, молодых, — я специально выделила последнее слово голосом, — людей все начинается с романтики, разговоров, прикосновений. Поцелуев.
— И ты собиралась целоваться сегодня вечером?
— Да, — громко наврала я.
Он все еще сжимал мою руку, не давая убежать. Вторую положил на талию, притянув к себе резко. Я охнула, прижавшись против воли к крепкому мужскому телу, и задрала голову, чтобы продолжить орать и отбиваться. Но Нечаев склонился и заставил меня замолчать поцелуем.
Я вздрогнула он неожиданности. Его рот прижался к моему. Жесткий, беспощадный. Я вся задрожала, не веря в реальность происходящего. Язык прошелся между губ, требуя раскрыться, впустить. И я послушалась. Не знаю, почему. Понятия не имею. Более того, тихо пискнув, я стала отвечать на поцелуй.
Голова кружилась, и задним умом я поняла, что Нечаев больше не удерживает меня силой, а обнимает. Одной рукой он водил по моей спине, а второй гладил плечо. Я задрожала еще сильнее и прижалась к нему крепче.
Оторвавшись от моих губ, он тихо и хрипло спросил:
— Таких поцелуев ты хотела?
Я открыла глаза и пришла в себя. Хотя, наверно не в себя. Определено, мой разум не был способен на следующее действие. Оно само как-то вышло. Клянусь, я себя не контролировала. Первым делом я пихнула его посильнее, чтобы освободиться от тесных объятий, а потом, размахнувшись, залепила звонкую пощечину.
Кирилл Александрович дернулся, даже отшатнулся. Потирая ладонью щеку, он часто моргал, глядя на меня. Теперь его глаза были размером с блюдце.
— Да пошел ты! — зло выплюнула я, гордо откинув назад волосы.
Вытерев рот тыльной стороной ладони, я уже собиралась пойти к дому, но увидела, что Нечаев сделал шаг в мою сторону.
— Не смей ходить за мной, понял? — снова пригрозила я не своим голосом. — Я в полицию позвоню.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И, развернувшись, пошагала быстро и уверенно. Очень хотелось обернуться, но моя новая сущность не позволяла такой роскоши. Я удалилась гордо и важно, как королева какая-то. Лишь в подъезде позволила себе взглянуть в маленькое окошко, которое выходило на задний двор. Машины Нечаева на парковке уже не было.
