— Беседу с партизаном я, конечно, отлично помню, — сказал я Кийлике. — Но также помню, что у нас нет больше ни одной полой ружейной пули. Последняя пуля, которая долго служила наконечником для стрелы, пропала вместе с вороной, которую ты хотел застрелить на пастбище.
Но Кийлике усмехнулся.
— Кто ищет, тот всегда найдет, — сказал он и достал из кармана пулю.
Затем мы принесли из мастерской шило и проковыряли в остром конце пули дырочку. И еще я принес просмоленной пакли, а Топп польский клей «Суперцемент», чтобы получше укрепить пулю в пасти льва. Но когда все было готово и мы привели фонтан в действие, из пасти льва брызнула тонкая струйка, однако ничуть не дальше, чем прежде.
Такое поведение льва возмутило нас.
— Не понимаю, чего он, сатана, еще хочет, — сказал Кийлике. — Если бы в стебле можно было сделать такое хорошее отверстие, как теперь во вставном зубе льва, вода летела бы на полкилометра.
— И я тоже не понимаю, чего он хочет, — сказал Топп, который во время реконструкции льва был нашим советчиком. — На всякий случай можно было бы поднять повыше банку с водой.
Но и это не принесло большой пользы. Потому что, когда полочка для цветов, на которой стояла банка с водой, была поднята еще на стул, струйка из пасти льва удлинилась лишь на сантиметр или два.
Где самая большая беда, там и помощь ближе всего, говорит старинная пословица, и иной раз это верно. Потому что в это время в зал вошел Тимохвкин.
Как всем известно, Тимохвкин никогда не отказывается отвечать на вопросы. Так было и на сей раз.
— Сопротивление силы трения обратно пропорционально... — сказал Тимохвкин насчет ружейной пули с маленьким отверстием и прибавил формулу, которую я не запомнил. — Сила давления прямо пропорциональна... — сказал Тимохвкин по поводу поднятой выше цветочной полочки и выдал еще одну формулу, которую я также не могу теперь повторить.
Заслышав формулы, Топп сразу же отошел подальше, а Калкун, который до тех пор все искал себе занятия при нас, даже и смотреть на льва больше не стал. Но мы с Кийлике находились при исполнении пионерского поручения и не позволили себя запугать.
— Очень мило, — сказал Кийлике. — Как в Академии наук. Но поскольку нас еще туда не приняли, скажи то же самое так, чтобы и простым людям было понятно.
— Произведите давление на поверхность воды, — посоветовал Тимохвкин. И спросил, разве мы забыли, что жидкость передает давление во все стороны с одинаковой силой.
Теперь и мы вспомнили, как учитель физики товарищ Кинк принес в класс насос и манометры. И привинтил манометры к устройству из труб, а насосом производил давление. И все манометры на трубках показывали одинаковое давление, не считая одного, который был испорчен и ничего не показывал.
Я сказал:
— Как мне кажется, словам Тимохвкина можно поверить. Если мы надавим на поверхность воды, это давление обязательно должно достичь вставного зуба льва. Вот только чем надавливать?
Но Кийлике сказал:
— В учебной кухне есть разные крышки от кастрюль.
Вот теперь я и рассказал все, как было, и объяснил, что не было озорства, было лишь желание заставить льва лучше извергать воду. «Все за одного», — сказала председатель совета отряда Куллеркупп, и мы старались. «Усильте давление», — сказал Тимохвкин, и мы усилили. И вода действительно передала давление дальше, вылетев из вставного зуба льва на воротник пиджака председателя сельсовета и немножко на отвороты.
«Экспонаты руками не трогать!» — говорят па выставках и пишут на стенах. У нас таких табличек не было, товарищ председатель сельсовета взял льва в руки и вот тебе на.
Пионер говорит всегда и везде только правду, и я повторяю еще раз, что никто чернильного порошка в банку с водой не сыпал. То, что насыпал туда Топп, был марганцевый калий, которым полощут горло при ангине и используют в хозяйстве.
КАК Я ПОЛУЧИЛ ДВОЙКУ ПО ГЕОМЕТРИИ
(Объяснительная записка Агу Сихвки завучу)
Чтобы честно все рассказать, как было, я должен начать с того дня, когда у нас проходила радиолинейка и председатель совета дружины Кибуваск велел всем запомнить, что в жизни знания необходимы, как винтовка во время сражения.
Такая постановка вопроса меня сильно удивила. Я сказал:
— В современных условиях с винтовкой много не навоюешь. Надо иметь хотя бы автомат.
Топп сказал:
— Теперь винтовка годится только, чтобы медведей стрелять. В сражениях и боевых походах теперь главное оружие — танк.
А Кийлике:
— Очевидно, Кибуваск не читает газет. По-моему, вместо винтовки ему следовало бы упомянуть ракету. — После чего Кийлике принялся нам объяснять все, что можно сделать ракетой.
Поскольку в речи председателя совета дружины Кибуваска как раз наступила пауза, потому что один листок упал на пол, а без текста Кибуваск не мог ничего сказать, старший пионервожатый услыхал слова Кийлике, подошел к нам сзади и сделал замечание за нарушение дисциплины на торжественном сборе.
Здесь я пропускаю, как председатель совета отряда Сильви Куллеркупп зашипела на нас, что также нарушило ход торжественного сбора, но это оставили без внимания, и продолжу с того, когда мы вернулись в свой класс и стали принимать личные обязательства.
Я сказал:
— Не страшится трудностей пионер. Я обязуюсь учиться как только смогу, лишь на «удовлетворительно» и «хорошо».
Кийлике сказал:
— Я обязуюсь продвинуться в математике дальше, чем в прошлом году.
А Каур:
— Мы с Топпом повысим успеваемость на десять процентов.
Сильви Куллеркупп все записала. Но вместо похвал сморщила нос и напомнила о замечании во время радиолинейки и об очках, которые вычтут за это у всего отряда.
— Что значит, как только смогу? — сказала мне Сильви Куллеркупп. — Учиться хорошо можно всегда... Ты уже в прошлом году продвинулся довольно далеко — в отряде из-за тебя едва не появилась двойка, — сказала Сильви Куллеркупп Кийлике. И она закончила свое выступление, сказав, что нас, включая Топпа и Каура, следует обязать жить по расписанию.
Теперь я и подошел к тому, с чего, по правде, следовало бы начать. Как Сильви Куллеркупп повела, так другие ее и поддержали. Тут же на сборе нам составили расписание на сегодняшний день.
— Кто минуты ценить не научится, из того передовик не получится, — сказала Сильви Куллеркупп и написала это на доске.
Но когда мы выразили опасение, что дело непривычное и по силам ли нам жизнь, которая идет но строгому расписанию, она добавила:
