Нифига себе поворот! Подобной реакции я не ожидал.
— А куда это ты собрался, — попытался было ухватить меня за шиворот резвый Тимофеич, — ты чего вообще тут ходишь, а? Ты кто такой? Как зовут, где работаешь?
— Во-во, ты как вообще в нашем городе очутился?
Я без раздумий перемкнул деду фомкой по ребрам, второму врезал под дых. Пенсионеры, с гримасой боли и ненависти на лице, разом повалились в снег. Спрятав лом обратно в рукав, быстро проковылял в другую часть этого столпотворения, подальше от чудаковатых стариков.
— Куда прёшь?! — встрепенулась ближайшая бабулька, не успел я затормозить. — Охренели совсем, стыда у вас нет!!
— А я вот чую, что это он в подъезд тех бомжей впустил, — вытянула в мою сторону кривой палец ещё одна кошелка. — Аксинишна, хватай его! Будет знать как в нашем городе дурью маяться.
Блин, да что происходит? Я срубил бабку ударом в челюсть, вторую огорошил фомкой. Вновь подобравшись, заспешил к другому краю людского столпотворения.
— Не местный шоль?!
— Куда поперся?!
— Я найду тебя, рожа бессовестная!!
Что вообще за странная реакция на моё появление? Старики будто с ума сходят. Особенно, если подхожу вплотную. Я затянул узлы на капюшоне, закутался в воротник бушлата. Втянув голову в плечи и стараясь не поднимать глаз, стал пробиваться через толпу, дальше к подъезду.
— Послушайте, это инопланетное вторжение! — агитатор с дрыном, при близком взгляде блондин, продолжал терпеливо разъяснять ситуацию присутствующим. — В подъезде представители чужой нам цивилизации, враждебная форма жизни! Они вооружены и опасны!
— Да какие же это инопланетяне?! Придумал тоже. Бомжи это, обыкновенные бомжи!
— Мамочки, вторжение! А я как чувствовала, как чувствовала, слышите?! Вчера спать легла, а на сердце прям неспокойно. Вот прям щемит и щемит, будто что-то недоброе должно случиться! И нате вам!
— Ой вы недалекие, я с вас балдею! Запах чуете? Газом же пахнет! Газом! Утечка случилась, вот и рвануло!
— Да?! А бобик полицейский кто поджег, газовая служба по-твоему?! Не городи чепухи! Тоже мне, знаток нашелся!
Народ у подъезда в большинстве своем категорически отрицал наличие враждебных сил, чертовщины, монстров и в особенности не понимал о каком-таком влиянии тумана рассказывает им этот чувак с дрыном:
— Какая ещё система? Что за «лэзэрдрын»?! Скажи ты просто — эпидемия! Вояки опять со своими секретными разработками обосрались!
— Эпидемия?! Кто-то сказал «эпидемия»?! Вы слышали?!
— О боже, да какая эпидемия?! Говорю вам — учения это! У-ЧЕ-НИ-Я! Учения. Прямо у нас, в городе. Я уже такое видал в двадцать втором. Ща пару дней погремит, солдатики побегают с автоматами, а потом оцепление снимут и всё на круги вернется. Пошли по домам, Фёдорович, нефиг тут больше обсуждать!
Я протиснулся в первые ряды. С горем по полам занял удобную позицию подальше от многочисленных взглядов пенсионеров. Стал, так сказать, в секторе молодежи. Расслабив лямки на капюшоне, откинул с лица воротник, осмотрел внимательным взглядом происходящее. Блондин всё ещё пытался донести людям объективную реальность. Благо адекватных, среди граждан, все-таки хватало:
— Ой, и вправду! У меня в телефоне программа странная!
— Говорил же! А теперь жмите на кнопку!
— А в подъезде, значит, инопланетяне?
— Верно! Инопланетяне, военные наши и кровожадная тварь, в одной из квартир засевшая.
— Скорая не приедет, да? А в МЧС звонили?
— На заправках нет бензина, на проспекте авария и затор. Все там.
— Слушайте, дак надо же что-то делать! Там ведь люди в квартирах! Сергей с женой, например. Из сорок пятой который. А я ещё думаю, странно-то как: свет у него в квартире не горит, на работу он тоже не вышел. И в тридцать второй вон свет не горит. И в пятидесятой…
— Не волнуйтесь, мы здесь как раз для этого! Ну, есть ещё желающие поучаствовать в «рейде»?
Я сделал шаг вперед, вместе с ещё одним желающим направился к блондину.
— Всё, времени больше нет. Макар, знакомь парней друг с другом и в подъезд. А я пока здесь останусь, буду контролировать, — тут же отрезал нас от галдящей массы неизвестный мужик, назвавшийся Василием Александровичем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Среднего телосложения, с сединой в волосах, в брюках и дорогой дубленке, Василий Александрович уверенным взглядом начальника осмотрел толпу. Взяв речь о непростых днях, общем деле и свалившейся на город беде, самопровозглашенный руководитель нашего отряда в считанные секунды завладел вниманием народа. Толкнув речь о том о сём, пожурив власть за бездействие и раскритиковав органы управления на местах, Василий Александрович мгновенно сплотил человеческие ряды вокруг общего врага — бросившего всех нас в беде, зажравшегося, ленивого правительства. Следом пошла речь о низких пенсиях, копеечной зарплате и кризисе власти, затем о западной угрозе, вселенской несправедливости и загубленных человеческих судьбах, а под конец зазвучала нестареющая классика в духе «да сколько же мы всё это будем терпеть?». В общем, власть народу, вилы в ножны, штыки в копья и прочая воодушевляющая хрень, затрагивающая нужные струны в сердцах простого советского гражданина. Тут же полетели одобрительные возгласы, толпа воодушевилась, Василия Александровича попросили не бояться и срочно стать во главе всего этого движения. Какого именно, мне лично было непонятно.
— Значит сейчас быстро знакомимся и заходим в подъезд, — отвлек меня блондин-агитатор, перетянул внимание с Василия Александровича на себя. — Как вы уже слышали меня зовут Макар, а это Дым и Мрачный.
Блондин по очереди указал на ближайших к нему парней — мутных типов с ухмыляющимися рожами. Оба бойца были плотно укомплектованы пластиковыми доспехами, одеты во всё черное и держали в руках, как я понимаю, личное оружие — шахматную доску и бильярдный кий. Дым, он же крайний к блондину, забил в свою шахматную доску десяток светящихся гвоздей, что придавало некогда обыкновенной деревяшке дополнительные возможности к смертоубийству. Мрачный же, который самый стремный из этих двоих, обмотал навершие своего кия светящейся изолентой и прицепил туда же кухонный нож. Вышло эдакое копьё двадцать первого века. Что касается самого Макара, то последний от своих друзей практически ничем не отличался, держал в руках кривую увесистую трубу и давил своим присутствием мне на мозги. Буквально. Блондин будто с небес спустился, источая вокруг себя золотистое свечение, чем вызывал у меня вполне ощутимую головную боль. Самую настоящую.
— Мы не силовики и не интеллектуалы, но у каждого из нас архаичный профиль от незеррилм и мощные способности, — продолжил блондин. — Так что всё будет нормально, не переживайте.
— Теперь вы, — наш негласный лидер требовательно кивнул мне и стоящему рядом второму добровольцу, — имя, способности?
— Лёха, силой мысли создаю летучих мышей, — по-деловому хмыкнул мой компаньон явно гордый собственными способностями.
— Михаил, — представился я вымышленным именем, — без способностей.
— В смысле? — хором переспросили все присутствующие.
— В прямом, — пожал я плечами. — У меня нет способностей.
У меня их в самом деле нет, пять минут назад убедился. Как не прискорбно это признавать, но я просто мордхай и точка. Обидно, конечно, но ничего пока не поделать. Есть шанс, что я чего-то не понимаю или это всё временное явление, но в данный момент никаких способностей в моем профиле не числится. Я пачку сигарет выкурил, раз за разом пересматривая личную страницу в поисках хоть чего-нибудь боевого. Но нет, пусто. Прямо скажем неприятная ситуация.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В таком случае нахрена ты нам сдался? — взлетели брови у шахматиста. — Вали отсюда!
— Ну вы же сами приглашали всех желающих, — удивился я претензиям дымного.
— А в сумке что? — недовольно ткнул кием в мой рюкзак Мрачный.
— Паук, — ответил я честно.
Через секунду сообразил, что спрашивали про торчащую из рюкзака рукоятку инопланетного бластера, но было уже поздно.
