– Исчез человек, которого я люблю. Все уже давно похоронили его, а я нет. Я не могу позволить себе думать, что всё кончено,
– От чего же ты так упрям в этом деле?
– Я чувствую. Я знаю, что она всё ещё жива.
Над нами вновь зависла недолгая тишина. Мужчина закурил очередную сигарету. Сделал пару затяжек он встал.
– Знаешь, что я тебе скажу, парень! Тот, кто каждый день упрямствует в своём безумии – одним прекрасным утром может очнуться гением. В тебе необычайно сильная надежда. Держись её. Верь ей.
– Эта надежда скоро сведёт меня с ума.
– Да, может случиться и такое, парень, но только не с тобой.
Я полез в карман за очередной сигаретой. Пачка упала на землю. Я начал шарить рукой под скамейкой.
– Почему вы так думаете?
Он исчез. Пока я высматривал уроненную пачку сигарет – мужчина куда – то делся.
– Эй, где вы?
В ответ лишь тишина. Мне и курить перехотелось. Я спрятал пачку в карман и практически сразу же направился домой. Всю дорогу я думал об этом странном мужчине. Откуда он вообще мог взяться и куда он подевался? Почему я сейчас испытываю желание продолжить с ним беседу? Мистика какая – то. Нужно отбросить случившееся на второй план и настроить себя на возвращение домой.
Я тихонько прикрыл за собой входную дверь. Не возвращаясь на кухню, в которой, по-видимому, уже никого и не было, я сразу же отправился в свою комнату. Света в ней хватает, даже и без работающей лампы. Лунный свет заливает её достаточно ярко для того, чтобы я смог раздеться и рухнуть в постель. Скорее бы уснуть. Скорее бы очнуться. Очнуться от всего этого, засыпая во всём этом. Яника, как же я устал.
Одному мне известно, как же сильно я не хочу встретить очередное утро. Безмятежная, тихая и чистая от суеты ночь пройдет и мне вновь придется окунуться во весь хаос обыденности. Я не готов расстаться с этим волшебным временем суток. Как же жаль, что оно не может длиться вечно.
– А ты помнишь, как мы с тобой разбились на мотоцикле, уходя от погони? – хихикая, говорит Яника.
– Конечно же, помню! Как такое вообще можно забыть? Мы ведь тогда чуть не погибли! – ответил я, как только переборол смех.
– Погнались же они за нами!
– Ещё бы! Нам в тот вечер осталось ещё немного дать газу, чтобы мчаться все двести! А будь бы ты за рулем – так бы и случилось!
Беззаботная, влюблённая пара сидит в парке, найдя укрытие от солнца в тени развесистого дуба. Теплый, летний вечер согревает их тела, а легкий ветер нежно подхватывает их волосы и он же куда – то далеко уносит их смех. Они сидят, скрестив ноги, и с лёгкостью смотрят друг другу в глаза.
– Вообще мы тогда легко отделались. Эти ребята даже подбросили нас домой.
– Да, – соглашаюсь я с Яникой. – И мотоцикл всего неделю простоял в гараже, пока я его не отремонтировал. Никто из друзей и родных так ничего и не заметил.
– Верно! Даже учитывая то, что об этом написали в газете! Какое счастье, что к этой статье не прикрепили наше фото.
Яника снова задыхается от смеха. Я тоже не в силах сдерживаться. Не знаю, что смешит меня больше – это был действительно забавный случай или смех Яники так заразителен.
– Статья о паре идиотов, разбивших мотоциклом полицейскую машину. Как тебе такая шапка статьи? – в ответ Яника лишь продолжает смеяться.
– А наши родители всё ещё ничего об этом не знают!
– И славно!
– Мой авантюрист!
Яника сладко целует меня своими нежными губами.
– Я авантюрист? А ты вспомни наши приключения в лесу! Разве я тебя туда тащил?
– Ну, было дело.
Кажется, что от смеха из нас вот – вот пойдут слезы.
– А на территорию закрытого завода тоже я тебя тащил? Славная прогулка тогда получилась, не правда ли, дорогая?!
– Ну всё же хорошо закончилось! Это главное, – немного успокоившись, сказала Яника.
– Да. И в трамвайном депо, к счастью, тоже!
– Ну а крыша? Помнишь, как ты привел меня позагорать на крышу многоэтажки? Мы разделись, включили на телефоне шум прибоя и, закрыв глаза, представляли, что мы на море!
Её лицо засверкало ослепительной улыбкой.
– Любимая, я всё помню. Каждое мгновение, которое я провел с тобой, накрепко отложилось в моей памяти.
Смех ушел. Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза. Кажется, что через них мы заглядываем в открытые друг для друга души.
Внезапно куда – то ушел и тёплый летний вечер. На улице стало резко темнеть. Мы смотрим в небо. Я и не заметил, как его заволокло темными облаками. Вокруг нас стало странно тихо. Я опускаю взгляд на Янику. Её лицо показалось мне каменным. Оно не отражало абсолютно никаких эмоций.
– Ты найдешь меня, – сухим, безжизненным голосом произнесла она.
После этих слов ветер резко усилился. Он начал подхватывать частицы её тела и уносить их, словно песчинки.
Я хватаю её за руку. Чувство страха вырвалось наружу. Я в ступоре от ужаса. Ещё один сильный порыв ветра и я провожаю взглядом уносящийся вдаль вихрь песка, которым секунды назад была Яника. Я раскрываю свою ладонь, которой я только что держал её руку. Ветер забирает из неё последнее.
Очередное серое утро. В комнате царит тишина, у которой всё тот же яркий привкус нещадно давящей пустоты, а рядом с ней, практически вплотную стоит её вечный, так же сильно давящий спутник, по имени тишина.
Кажется, что ничего страшного не произошло. Одна жизнь погасла, свеча догорела. Спектакль окончен. Нас миллиарды. Кто – то займет место, заменит ушедшее на общем фоне. Так скажут или просто подумают. Потеря далека от многих. Всем плевать. Так было всегда и до сегодняшнего дня ничего не изменилось. Я тоже был равнодушным к чужим бедам, радовался, что это случилось не со мной. Это нормально. Но теперь я по другую сторону. Теперь все иначе. Теперь сложнее, запутаннее. Я заблудился внутри себя.
С большим трудом я встаю из постели и отправляюсь в ванну. Умывшись, я который раз всматриваюсь в своё отражение, будто ожидая от него, что оно вот – вот, наконец – то заговорит со мной.
Мой двойник упрямо молчит. Я опускаю глаза в раковину. Медленной воронкой из неё уходит вся вода. Я поднимаю взгляд. Мне снова становится противно от собственного вида. Я снова дышу на зеркало, чтобы испарина скрыла от меня моё отражение. Я нарисовал на испарине знак вопроса. И вдруг я замечаю что – то ещё. Под знаком вопроса появляется ещё что – то. Я узнаю и этот узор. Буква А плюс буква Я в контуре сердца. Кажется, что мои ноги вросли в пол у раковины. Мозг завис. Все мысли, которых и так было не особо много, вдруг обрываются.
– Кажется, наступает одна из последних стадий, – абсолютно равнодушным голосом я брякнул вслух.
Этот узор. Я узнаю его. Прошлым летом мы с Яникой гуляли у реки, здесь, в деревне. Тогда я вырезал на стволе дерева такой же узор. Больше ничего подобного я нигде не видел. Вот так дела. Я ничего не понимаю. Единственное, что я сейчас могу сделать с этим – сходить к тому самому дереву. Я заведен. Тут происходит какая – то чертовщина. В своей адекватности я ещё уверен.
Накинул на себя толстовку и шорты я побрел к реке. Ноги от утренней росы промокли в два счёта. Меня колотит от холода и волнения. Единственное, что хоть немного приводит мои мысли в порядок – это утренняя прохлада.
Я пересекаю покатистый спуск, за которым течет река. Следом я пересекаю мост.
Дерево на месте. Вокруг него всё заросло высокой травой, и только метра на четыре по кругу от ствола лежит аккуратный газон. Подойдя к дереву с нужной стороны, я сразу разглядел когда – то оставленный мной узор. Я всматриваюсь в него в поисках ответа или продолжения появления каких – то странностей. Учащённое дыхание, учащенное сердцебиение. Я смотрю на этот узор как баран на новые ворота. Ничего не происходит. Я срываюсь с места и осматриваю траву вокруг дерева. В ней тоже ничего нет. Я останавливаюсь всего на несколько секунд. После этого я снова начинаю ходить вокруг дерева. Здесь ничего нет.
Из моей груди вырывается мучительный вздох. Мне становится не по себе. Неужели я действительно начал сходить с ума? Меня это пугает. Мне страшно, что всё вот так закончится. Что будет потом? Меня даже никто слушать не будет. Меня просто перестанут воспринимать всерьёз.
Я усаживаюсь на сырую землю. Мои руки скользят по верхушкам увядающей травы. В мой нос врезается запах осенней сырости. Я смотрю по сторонам:
