Цифровой тип передачи информации характеризуется безвариантностью, однозначностью передаваемой информации. Сигнал либо есть, либо его нет, и смысл сигнала прочитывается определенно. Каждый объект, каждое состояние имеет условное обозначение. Как правило, на цифровом уровне коммуникация осуществляется словами. Например: «Я рад тебя видеть». Хотя и невербальные сигналы могут нести «цифровой код». Например, улыбка на лице человека при встрече или кивок головы прочитываются однозначно: «Меня заметили».
Аналоговая коммуникация не поддается однозначному толкованию. Восприятие информации при аналоговой коммуникации зависит от множества дополнительных факторов. Большая часть невербальной коммуникации несёт аналоговую нагрузку.
Во взаимодействии людей бывают эпизоды коммуникации по цифровому типу: «Встречаемся в 17 часов у памятника…». Но в большинстве случаев приходится иметь дело либо с аналоговой коммуникацией, либо со смешанной. Так, в предыдущем примере, улыбка при встрече несёт и цифровую информацию: «Меня заметили», и аналоговую – улыбка и взгляд могут интерпретироваться как радость, раздражение, удивление и т. д.
Поскольку, кроме слов, все реакции человека (поведение, мимика, жесты, тон голоса и т. д.) являются коммуникативными посланиями, мы сталкиваемся с дилеммой: цифровая коммуникация (более четкая и однозначная) ограничена недостатком слов в сфере передачи информации (особенно в сфере отношений между людьми, эмоций), а аналоговый способ неточен и приблизителен.
1.3.6. Возникновение групповой терапиикак метода психологической помощи
Еще одним толчком к возникновению семейной терапии послужило возникновение и развитие групповой терапии. В 1950-е годы «группы встреч» К. Роджерса, а позже работа Перлза в режиме группового взаимодействия показали, что во многих случаях взаимодействие людей в группе дает больший терапевтический эффект, чем индивидуальное взаимодействие клиента и психолога. Рассмотрим некоторые особенности группового процесса, которые были позже заимствованы семейной терапией.
Во-первых, взаимодействуя в группе, человек использует привычные для него стратегии поведения. Эти стратегии или паттерны поведения сформировались у человека в прошлом, и тогда они, вероятно, были эффективными. Сознательно или неосознанно человек использовал их для достижения собственных целей. В других ситуациях и (или) в отношениях с другими людьми они работали, но в новых условиях они оказались не эффективными: т. е. использование этих же паттернов поведения начало вызывать у самого человека или у других людей, с которыми он контактирует, негативные переживания. Анализ намерений, способов поведения и результатов взаимодействия человека в группе позволяет выявить деструктивные механизмы коммуникации человека с окружающими и с самим собой.
Во-вторых, участвуя в обсуждении ситуаций участников группы, человек расширяет свой личный опыт. Он имеет возможность соприкоснуться с ситуациями, с которыми в реальной жизни он еще не сталкивался или с иными формами поведения (реагирования) в знакомых для него ситуациях.
В-третьих, взаимодействуя в группе, человек может потренировать, закрепить новые для себя способы взаимоотношений. Поддержка и обратная связь со стороны членов группы является основой для такого развития.
И наконец (а может, это является самым главным), доброжелательная, искренняя, хотя и не всегда положительная обратная связь от членов группы и ведущего дает возможность лучшего понимания себя, формированию четких представлений о восприятии себя другими и коррекции своих форм взаимоотношений с людьми.
Все перечисленные механизмы, используемые в групповой терапии, нашли своё применение в семейной и супружеской терапии.
1.3.7. Исследования шизофрении и психосоматических расстройств
Существенный толчок к развитию семейной терапии дало исследование семей, в которых были люди с явно выраженными психическими, а позже с психосоматическими нарушениями.
В США в 1950-е гг. в шести штатах одновременно и независимо друг от друга были запущены проекты по исследованию шизофрении и причин, её порождающих. Самой известной стала группа, возглавляемая Грегори Бейтсоном в городе Пало Альто. Обобщение результатов исследования этих групп показало наличие существенной связи между отношениями в семье и вероятностью развития шизофрении. Был выделен основной фактор, способствующий развитию психических нарушений, связанный с отношениями в семье. Этим фактором оказалась степень эмоциональной близости между членами семьи. Оказалось, что как крайняя степень близости (слияние, эмоциональная зависимость), так и дистанцированность (эмоциональная изоляция) повышают вероятность развития шизофрении. В связи с этим хочется еще раз процитировать Грегори Бейтсона, который сказал, что «шизофрения – это нормальная адаптация организма к ненормальным условиям жизни».
.Исследование семей больных, имеющих психосоматические расстройства, показало связь вероятности заболевания с особенностями отношений в семье и, прежде всего, в родительской семье пациента. В книге Любан-Плоца «Психосоматический больной на приёме у врача» (1996) описаны особенности семей, способствующие развитию тех или иных заболеваний. Так, подавление эмоций в детстве (как позитивных, так и негативных), способствует развитию астмы, а страх и чувство вины способствует развитию проблем желудочно-кишечного тракта (язвы, колиты, гастриты). Все эти исследования показали, насколько сильно психическое и соматическое здоровье человека взаимосвязано с отношениями в его реальной и (или) родительской семье. Обнаружение этой связи сделало необходимым смещение акцента терапевтического воздействия с пациента на его семью и подстегнуло развитие семейной терапии.
1.3.8. Возникновение постклассических школ семейной терапии
Сегодня семейная терапия – это активно развивающееся направление. В последние десятилетия ХХ века само понятие семейной терапии претерпело существенные изменения. Это происходит в результате того, что появляются новые школы в семейной терапии. Речь идет прежде всего о краткосрочной терапии, ориентированной на решение, и нарративной терапии. Эти подходы имеют иную методологическую и методическую базу и в связи с этим выделяются как новое, постклассическое направление в семейной терапии.
Эти направления только начинают завоёвывать известность в России, и в рамках этого пособия я не буду на них останавливаться. Некоторые описания методологической основы постклассических направлений в семейной терапии можно найти в статье Г. Л. Будинайте, А. Я. Варга «Теоретические основы системной семейной терапии» (2005). Я же вижу свою задачу лишь в том, чтобы показать принципиальные отличия классических и постклассических направлений в семейной терапии.
С самой общей точки зрения эти направления отличаются по двум пунктам:
1) восприятие семьи;
2) место и роль психолога в процессе терапии.
В рамках классических направлений семья воспринимается как отдельная система. Семье как любой живой системе присущи две противоречивые тенденции – к развитию и к гомеостазу, т. е. сохранению стабильности. На семью воздействуют внутренние и внешние факторы, которые приводят к возникновению симптома или проблемы. Семья обращается за консультацией с целью преодоления этого симптома. Психолог (или группа психологов) по отношению к семье является своего рода экспертом. С одной стороны, он должен быть с семьёй в достаточно тесных отношениях, чтобы видеть и понимать процессы взаимодействия внутри семьи (но не быть поглощенным, втянутым в эти отношения), а с другой стороны, ему необходимо оставаться достаточно отстраненным, чтобы видеть внешние воздействия, оказываемые на семью со стороны других систем. Такое положение крайне важно, поскольку оно даёт возможность для целенаправленного терапевтического воздействия на семью с целью преодоления симптома.
Такая позиция психолога и представление о семье как системе с противоречивыми тенденциями поддерживает классический позитивистский рационалистический подход в терапии, поскольку:
1) предполагает рассмотрение семьи в процессе терапии как некоего статичного объекта, параметры которого могут быть объективно описаны независимо от самого факта взаимодействия с ним. Изменения параметров семьи рассматриваются только как результат терапевтического воздействия. Возможное влияние на семью других факторов игнорируется;
2) рассматривает состояние системы на момент завершения работы как жестко и однозначно детерминированное осуществленным терапевтическим воздействием;
3) описывает само терапевтическое воздействие как полностью осознаваемое, поддающееся произвольному контролю терапевта.
