— Пожалуй, я пойду домой, — решительно заявила Хильда.
— А я остаюсь, — сообщил сержант. — Кто будет вести дело, пока не знаю, но постараюсь сделать все, что в моих силах. Полиция останется здесь на всю ночь. Поставлю одного человека возле учительской, так как там произошло убийство, одного у входа. Как только Аллен и Барнс закончат обыск первого этажа, продолжу следствие.
— Вот как? Собираетесь кого-то допрашивать? — удивилась Хильда.
— А как же! Найду адрес этой бедняги, разузнаю о ее ухажерах, так и выйду на след. Может, у нее есть соседка, а хороший хук правой кому хочешь развяжет язык. — Сержант был типичным представителем старой детективной школы.
Мисс Уайтерс о чем-то глубоко задумалась. Ход ее мыслей прервали хриплые голоса Аллена и Барнса, вывалившихся из класса 1«А». Они наперебой орали:
— Что ты думаешь, сержант, мы нашли-таки кабинет убитой учительши! Вот он, здесь!
Хильда подняла брови:
— С чего вы взяли, что это класс Хэллорен? Уверяю вас, вы ошибаетесь.
— Кто-кто, а я не ошибаюсь, — самоуверенно ухмыльнулся Барнс. — Она учила музыке, ведь так? А тут на доске как раз музыка и написана. Меня не проведешь — я в детстве пел в хоре!
— Это классная комната Веры Коэн, — настаивала мисс Уайтерс.
— Откуда же тогда там ноты?
— Могу объяснить, — начала она. — Кабинет мисс Хэллорен на третьем этаже, но уроки она проводит в разных классах. Подождите минутку, я гляну в расписание. Да, завтра утром у нее должен быть урок во втором классе. Просто она с вечера подготовилась к уроку, чтобы завтра все было под рукой.
— Посмотрим, — решил сержант Тейлор и направился к классу. Хильда опередила его, сразу же бросившись к доске. Так вот почему бедная Энис задержалась дольше других: она готовилась к уроку. Здесь она последний раз вдохнула пропахший мелом школьный воздух и отсюда, из этой комнаты, стуча каблучками, прошла к месту своей смерти.
Предчувствовала ли бедная девочка, что ее ждет, когда писала на доске эту мелодию? Не потому ли так неровно проведены линейки и так небрежно нарисованы ноты? Особенно нижняя строчка, под которой слова песни были выписаны неаккуратно, в спешке: «Ты все
спишь, ты все спишь, братец Джон?»
Последний, неоконченный такт мелодии Хильда на всякий случай переписала в блокнот.
![]()
![]()
— Зачем вам это? — поинтересовался сержант. — Будете свистом вызывать убийцу, как моряки приманивают свистком ветер?
— Почему бы и нет, — отрезала Хильда. Она все больше сомневалась в умственных способностях сержанта. Стоит ли говорить ему? Все равно не поймет. Но все же решилась: — Знаете, зачем я записала эти последние такты? Вы и не примете этого всерьез, но я скажу вам. Это последнее из написанного Энис Хэллорен. Мне интересно все, что она держала в руках, что занимало ее в последние часы. Не то чтобы я верила в ясновидение или что-то вроде этого, нет, но все-таки что-то во всем этом есть. Вы слышали об индийских факирах, которые могут посмотреть на кольцо и рассказать о человеке, который последним его носил?
— Мне этого не понять, — уныло заметил сержант. — Я человек практический. Все что мог, я сделал. Только проверю своих людей, и мы сможем уйти. — Он выглянул в коридор. — Малхоллэнд!
Из двери учительской высунулась голова:
— Да, сэр.
— О’кей. Я только хотел убедиться, что ты на месте. Где Толливер?
— Здесь, сэр!
Показался еще один синий мундир.
— Малхоллэнд, охраняй учительскую. Ты и Толливер останетесь здесь на ночь. Никто не должен ни входить, ни выходить, ясно? Утром вас сменят. Выполняйте.
Сияющий Тейлор повернулся к мисс Уайтерс. Это был его звездный час.
— Скажите, где бы мне найти адрес убитой? Есть же у них что-то вроде адресной книги?
Мисс Уайтерс утвердительно кивнула и, уверенно бросив «Ждите здесь», решительно направилась в кабинет директора.
Пока сержант додумается пойти за ней, она успеет кое-что исправить.
Войдя в кабинет, торопливо достала папку с адресами, схватила лежавшую на столе ручку, обмакнула в чернильницу и слегка подправила маленькую черточку в цифре 1 в номере дома Энис Хэллореи. Теперь адрес выглядел так: квартира ЗС, дом 447, Вест, 74-я стрит;
«Это даст мне полчаса форы. Теперь надо придумать предлог, чтобы его задержать».
— Кстати, сержант, вы уверены, что в подвале ничего не осталось? Мне почему-то кажется, что орудие убийства все еще там. Эта ваша лопата, на мой взгляд, совершенно ни при чем. Может, стоит еще разок взглянуть?
Тейлор горделиво расправил плечи:
— Послушайте-ка меня, — он снисходительно глянул на учительницу, — может, вначале мы и просмотрели кое-что, но не стоит себя обманывать: уж что-что, а обыскать место происшествия мои ребята умеют. Они просеяли каждую песчинку, прочесали каждый дюйм подвала и наверняка нашли бы что-нибудь, если бы там что-нибудь было- Не такой уж это маленький предмет, чтобы крысы утащили его в свою нору… Бьюсь об заклад, в подвале уже не найти. — Тут он решил пошутить: — Разве что дух убиенной кружит вокруг печи! — и удовлетворенно рассмеялся.
Хильда промолчала. Малхоллэнду тоже было не до шуток — ему предстояла длинная бессонная ночь.
— Скажите, — начал он, — а если…
Он осекся. Откуда-то из темноты, из глубины здания, до них донесся странный звук. Что-то или кто-то хрипло завывал, голос доходил до них издалека, приглушенный расстоянием.
— Это наверху, — закричал Аллен.
— Нет, это на спортплощадке, — решил Малхол-лэнд.
— Вы оба ошибаетесь, — возразила Хильда, — прислушайтесь-ка.
Голос стал громче. Это не был вой нежити, это была песня, и пел ее нормальный человеческий голос, если, конечно, хриплое пьяное завывание называть пением.
Даже слова можно было разобрать: «Старый солдат, у него одна нога, но нет табака, бедный старый солдат»-Певец с чувством повторял один и тот же куплет, и голос постепенно приближался.
— Пойду посмотрю, что за птица, — наконец опомнился Тейлор.
— Подождите, сейчас он сам сюда заявится, — Хильда скептически посмотрела на сержанта. — Вы уверены, что этой вашей мелкой расческой прочесывали именно подвал?
Теперь было ясно, что голос доносится из подвала. Из подвала, так старательно обысканного сержантом и его отменными специалистами.
— «Старый солдат…» — Тут пение оборвалось, и на лестничной площадке появился среднего роста мужчина. Его шатало из стороны в сторону, но тем не менее он умудрился устоять на ногах и с удивлением уставился на полицейских. Над его лицом, сморщенным, как печеная картофелина, в беспорядке торчали бесцветные, почти белые волосы, глаза налиты кровью, в кустистых бровях застряли соломинки. Одет он был в синюю саржевую куртку поверх синего рабочего комбинезона.
— Андерсон! — воскликнула мисс Уайтерс. — Это же Андерсон, истопник!
Андерсон двинулся с места, медленно переставляя ноги, будто шел по канату.
Подойдя к ним, сделал героическую попытку остановиться посреди коридора, но не смог и вынужден был опереться о стену.
— Что с-стоите? — икнув, пробурчал он. — Я уже за-закрываю!
Сержант раскрыл от удивления рот, но быстро пришел в себя и приказал Малхоллэнду арестовать истопника.
Здоровенный коп придвинулся к Андерсону и заломил ему руку. Голова истопника упала на грудь, и он забормотал:
— Идем домой, т-только с-свет в-выключу-
Сержант подошел к истопнику, тряхнул его за плечо:
— Ну, что тебе известно об убийстве? Давай выкладывай.
Андерсон засопел:
— О ч-чем?
— Отвечай, или я размозжу тебе голову! Где ты прятался? Говори! Или тебе слегка освежить память?
— Не имеете права! — Андерсон весь просиял и попытался расправить плечи. — Я не какой-нибудь бродяга, я миллионер! Не имеете права! — Тут он прослезился. — Обманули! Меня обманули! Тринадцать — мой счастливый номер, я говорил ей, просил, а она… — Тело его обмякло.
