– Я ничего не писала! – возразила Алиса.
– Теперь я это знаю. Как и то, что мать не пустила тебя на порог, выгнала, – заговорил Елисей и, отвоевав девичью ладонь, порывисто прижался к ней губами. – Прости меня, Лисенок! Я должен был сразу догадаться. Должен был. Я же не верил, что ты бросила меня.
– Отпусти, – тихо попросила Алисия, а после, с обидой, произнесла: – Если не верил, почему не искал? Выходит, тебя все устраивало. Не стало меня в твоей жизни, и проблем поубавилось.
– Я искал. Спустя полгода, когда со здоровьем наладилось, и обида улеглась. Искал, Лисенок, – продолжил Елисей. – Но Алисии Тимуровны Малик нигде не было. Теперь знаю, что ты вышла замуж и стала Бактиной.
– Благодаря твоей непогрешимой матушке, Елисей Федорович! – усмехнулась Алиса.
Бактина вдруг поняла, что ей очень хотелось сделать больно и Елисею. А потому она не собиралась жалеть его чувства. Да и бояться ей больше некого.
– Она случайно встретила меня в больнице. Потом заявилась в палату, когда меня положили на сохранение. Закатила скандал на все отделение. Заплатила всем, кому можно. Я едва не потеряла Кирюшку. Никакой врач не хотел меня лечить. И пока Вера пыталась найти мне хорошего доктора, госпожа Язарова продолжала делать все, чтобы я избавилась от малыша, – горько усмехнулась Алисия и продолжила, – Я уверена, что у нее бы получилось. Но здесь появился Влад. Он дружил с моим дедом. А Вера его нашла, рассказала все, попросила за меня, хотя я была против. Влад меня спас. Мой муж, а не ты, Елисей! Поэтому я даже слушать не хочу, как ты пытался меня найти. Не! Хо! Чу! Не ты меня защитил от твоей придурочной мамаши! Не ты! И Кирюша не твой сын! Он Бактин!
– Алисия…, – попытался прошептать Язаров.
– У тебя нет прав ни на меня, ни на сына! – жестко прошептала Алиса и медленно поднялась со стула. – Я обещала час. Видишь, мы управились быстрее.
* * *
Глава 7
Елисей молчал. А Алиса отвернулась и, гордо вздернув подбородок, пошла к дверям.
Сильные руки накрыли ее плечи уже в длинном коридоре, ведущем в холл. Здесь не было ненужных свидетелей, даже официанты вдруг испарились, как и посетители заведения.
Рывком Елисей развернул ее к себе лицом.
Алиса видела, как горят его глаза. А у самой слезы. Вся злость, излившись, улеглась, оставив после себя лишь опустошение.
Руки повисли вдоль тела, и ноги – ватные.
– Девочка моя…, – выдохнул Лис. – Я виноват… Как же я виноват… Прости меня… Прости! Все сделаю! Все!
– Я ничего от тебя не хочу. Отпусти…меня…, – из последних сил прошептала Алисия.
– Не могу! – рявкнул Язаров и притянул Алиску к себе, накрыв ладонью затылок.
Щекой Алиса прижалась к серой ткани пиджака. Помимо воли всхлипнула, вздохнула. Кулачками попыталась ударить Язарова по спине. Он даже не шелохнулся.
Она слышала, как неистово колотится его сильное сердце. Чувствовала, как рваное дыхание обжигает ее висок. А руки, крепкие и горячие, сжимая, плавят невидимый лед, сковавший дрожащее и уставшее от переживаний тело. И душу.
– Я не смогу тебя отпустить. Не смогу! – сипло бормотал Елисей.
Алиска всхлипнула. Ее тонкие пальцы вцепились в лацкан пиджака. Ей хотелось убежать от Язарова. Спрятаться, укрыться, чтобы не видеть ни его глаз, не слышать голоса.
И понимала, что не сможет… Ноги будто вросли в пол. И сделать даже крошечный шаг в сторону от Елисей – невозможно.
– Где ты был, когда был так сильно мне нужен? – прошептала она, уже не пытаясь сдержать слез. Они лились по щекам, оставляя мокрые дорожки, исчезая в серой ткани мужского пиджака.
Объятия стали крепче. Алисии казалось, что ребра и плечи вот-вот хрустнут под натиском Елисея. Однако она даже не вскрикнула. Ей нужно было сейчас ощутить эту силу. Восполнить дефицит. Она ведь так сильно скучала. Как бы ни обманывала себя, а скучала. Каждый день той жизни, что провела без Язарова.
– Я виноват. Только я, – говорил Лис.
Его голос звучал с надрывом. Невозмутимый и непоколебимый обычно, сейчас Елисей Федорович Язаров был сломлен и растоптан прошлым. Как и Алиска. И скучал так же, если не больше. Алисия это видела, чувствовала, читала по темному взгляду, по жадным объятиям и рваному дыханию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У нее хотя бы был Кирюша. А у него? У него только обида и воспоминания.
Алиса закрыла глаза. Уткнувшись лбом в мужское плечо, крепко зажмурилась. Она знала, что будет дальше. Знала и ненавидела себя за слабость. За предательство мужа. За то, что так легко упала к ногам Язарова. Он даже не особо старался, а Алисия Тимуровна уже готова была простить ему все.
Потому что все еще любила. Банально. Самозабвенно. Бескорыстно. Не взирая на обиды и прошлое.
– Увези меня отсюда, – шепнула Алиса очень тихо.
Но Лис расслышал. Бактина знала, что он разобрал каждое ее слово.
Мужчина двинулся к выходу. Алиска не хотела открывать глаз. Не хотела столкнуться с кем-то из знакомых. Не хотела смотреть на окружавший ее мир. Хотела остаться там, в руках Елисей, в том мире, что окутал ее, изолировал от вселенной и всех забот.
Язаров усадил ее в теплый салон автомобиля. Алиса чувствовала себя безвольной куклой. Слышала, как щелкнул замок ремня безопасности, как хлопнула дверца и открылась с водительской стороны. А после заурчал двигатель.
Куда именно увозил ее Елисей, Алиска не знала. Не хотелось говорить. Все тело охватило опустошение. И даже не осталось слез.
Повернув голову, Алисия смотрела на то, как Елисей управлял автомобилем. Просто смотрела на мужчину, не могла отвернуться. Так и сидела, глядя на Лиса, сравнивая его со своими воспоминаниями. С тем Елисеем, из прошлого.
Он почти не изменился. Почти. Все такой же красивый. Мужественный. Желанный.
Алиса не заметила, куда именно привез ее Язаров. Очнулась, лишь когда машина притормозила перед воротами. Лис нажал на пульт дистанционного управления. Ворота распахнулись, впуская автомобиль, а после – медленно закрылись.
Язаров заглушил двигатель. Вышел из салона. Алиса без особого интереса окинула коротким взглядом небольшой особняк. Два этажа. Огромные окна до самой крыши. Деревянное крыльцо и много-много деревьев вокруг. Уютно, на самом деле. Однако сейчас Алису не интересовал дом. К тому же Елисей уже распахнул дверь с ее стороны и помог подняться с кресла.
Алисе едва удалось коснуться туфлями земли, как Елисей уже подхватил девушку на руки. И понес к крыльцу.
– Чей это дом? – тихо шепнула Алиса.
– Наш, – коротко ответил Елисей и добавил: – Ты всегда хотела. Я построил.
Алиса, прикусив губу, спрятала лицо, прижалась к плечу, шее. Крепко оплела руками. И затихла, боясь, что из глаз вновь польются слезы.
Язаров с Алиской на руках вошел в особняк, плотно с тихим щелчком закрыл входную дверь. В доме было тихо. Царил приятный полумрак. И только свет уличных фонарей лился через огромные окна.
И хорошо, что полумрак. Хорошо, что ее лица не видно. Потому что Алисе было стыдно.
Но это все потом. У нее будет время для угрызений совести. Для самоедства. Для самобичевания. Для мыслей о том, как она предала законного мужа.
Потом.
Сейчас она хотела просто жить. Просто вновь почувствовать себя живой, любимой, нужной. И любить. Просто любить. Хоть на миг вернутся, пусть и мысленно, в те дни, когда она была счастлива с Елисеем.
Она первой начала целовать твердые губы. Обхватила ладонями щеки Лиса, огладила дрожащими пальцами. И целовала. Целовала так, как никогда прежде.
И ничего не слышала, и не видела вокруг. Воспринимала только его одного – Лиса Язарова, человека, которого любила вечность назад, и любит по сей день.
– Лиса… Лисенок… Лисичка моя! – шепот казался Алиске надрывным, словно Язаров мог с трудом говорить.
И вдруг твердая рука перехватила ее затылок, а поцелуй стал властным и жадным. И теперь уже ее целовали. Не она. Она лишь сдалась в полную и безоговорочную власть любимого мужчины.
