вода в ручье, как пройдет главный канал, где будут его ответвления. В тот же день приступили к разметке участков. Тут я позвал местных старейшин, которые в таких вопросах разбирались. Прикинули потребные размеры участков и начали вымерять. Я вспомнил вдруг про рогульку из старых русских фильмов, которыми меряли поля: всего три палки связать буквой «А», и работа идет невероятно быстро! Старики идею, кстати, оценили. Быстро связали пять одинаковых: на два шага. И пошли «шагать»! Я на куске ткани нарисовал наглядную схему: как должны располагаться участки, чтобы хотя бы с одной стороны к ним подходил канал.
Было немного страшно. Ведь всё зависело от того, удастся ли мне сделать запруду или нет? Пойдет ли по каналам вода туда, куда мне хочется? Хватит ли мощности ручья, чтобы оросить эту территорию? Это всё я не мог рассчитать, лишь надеялся на лучшее.
В завершении «аграрного дня» я рассказал воинам о том, как можно использовать ил реки для удобрения почвы и велел в свободное время таскать его на свои участки.
Оставалось еще и третье дело, которое необходимо завершить до отъезда в Крыло. После боя захватили мы в плен 34 человека, что оказали нам сопротивление. Шестеро из них даже пустили моим воинам кровь. Все эти дни пленных держали в утятнике Носача, толком не кормили. Одно сплошное бремя, но и отпускать просто так их было нельзя. С другой стороны: в «кандалы» заковать тоже нельзя — так местный народ и обозлить легко. В итоге, день на седьмой или восьмой я велел старейшинам и народу собраться у алтаря Золотого Змея Земли. К тому времени мои воины насыпали небольшую земляную площадку вокруг наскоро обработанного валуна — не ахти что, но все-таки место для нового бога.
Золотые и черные построились по трем сторонам квадрата (ополченцев я тревожить не стал), все при полном параде — грозные и торжественные. Перед ними — пленники в ряд — связанные и на коленях. Местные собрались с южной стороны от алтаря.
— Я восстановил свое право над этой землей и этими людьми! — врубил я пропаганду без предисловий. — По слову Золотого Змея Земли не дал я изменнику Иттануаке увести вас с пути истинного. А потому радуйтесь: не падет на вас немилость бога моего, бога всей нашей земли!
Сначала — сладкая конфетка, потом — горькая пилюля. Это работает не только на деловых переговорах. Хотя… Сейчас велись самые что ни на есть деловые переговоры!
— Но! — воздел я здоровую руку. — Среди вас нашлись те, кто воспротивились моей воле. Подняли оружие. Мои воины были милостивы и не лишили их жизни. Ведь даже эти заблудшие, что стоят сейчас связанные пред алтарем — мои люди.
Пауза.
— И я прощу их! Каждый из 28-ми человек должен будет три луны работать на меня, после чего волен жить, как прежде.
Срок я рассчитал специально, чтобы пленники могли вернуться в семьи примерно за месяц до начала посевных работ — времени вполне достаточно.
В это время вперед выступил Шаманыш — весь в нарядном, в зловещей маске, которую ему в дорогу выделил Медработник Ецли-Ицла. Молодой жрец пояснил, что пленники, которые на крови поклянутся в покорности Змею, смогут даже вернуться в семьи. Им придется лишь ежедневно приходить к владыке и исполнять его задания.
Услышав об этом, пленники оживленно загалдели, начали вскакивать и выстраиваться в очередь для протыкания рук и принесения клятв. Толпа местных тоже загудела одобрительно.
«Эх, не выдержат, гаденыши! — сдерживал я улыбку. — Очень скоро начнут прогуливать. Но тут я их удивлю».
Когда все клятвы были принесены, алтарь уже подкрасился багровым, а утренние пленники утопли в объятиях родни, Шаманыш воздел руки, затряс трещотками и завыл в легком приступе одержимости.
— Нет клятвы важнее, чем клятва богу! — утробно изрек он. — И будет нарушивший ее лишен благодати до конца дней своих. Любой вправе лишить нарушителя жизни или принудить его служить себе. И первое право такое будет у владыки всех четлан, у избранника Золотого Змея Земли.
Пам-пам! Не придешь поработать на «императора» — и тебя на второй день твой же сосед в проданные заберет! Никакая стража не нужна — сами за нее всё сделают.
Народ заволновался. Одно дело, когда приперся давно забытый владыка — ему легко не доверять. Даже приятно немного. А теперь что ж: друг другу не доверять придется? Кто угодно возьмет да и заявит: Красное Перо уже третий день прогуливает, дайте я его к себе в холопы определю?
И я дам. Даже себе забирать не стану. Пусть поймут, что выгоднее на меня поработать.
Народ тихо бурлил, пораженный моим коварством, но не расходился. Потому что у алтаря продолжали стоять на коленях шестеро излучинцев. Тех самых, что смогли достать моих людей. Кого-то даже упокоить. Их судьба оставалась неясной. Пора снова выходить на авансцену.
— Кровь! — выкрикнул я. — Кровь — основа жизни. Жидкий огонь солнца, питающий каждого из нас, питающий самих богов. Нет лучшего дара богу, чем кровь. Нет большего греха, чем отнять кровь у другого. Не врага, но человека владыки.
— Эти шестеро пролили кровь моих людей. И расплатиться за этот грех они могут только своей кровью. Мы подарим ее Великому Змею Земли, дабы он смилостивился ко всем нам.
В полной тишине я отступил. Все в этом мире понимали, что кроется за моими словами. Смерть. Жестокое и кровавое жертвоприношение во славу бога. Практически любого. Бывали жертвы добровольные, которые будили восторг в местных сердцах. Но это не сегодняшний случай. Сегодня излучинцы столкнулись с непреодолимой, но не радующей их реальностью. И, конечно, они вряд ли слышали о переменах, что случились в Крыле не так давно.
Я же не спешил их этой информацией обрадовать.
Вперед снова вышел Шаманыш. Он начал привычный экстатический танец перед принесением жертвы богу. Вернее, непривычный: ведь теперь этот юноша выводил главную «партию». Без помощников, без их хора, грохота барабанчиков и трещоток выходило не так величественно — но парень очень старался. Он пел, рычал, вопил о величии Змея. О его силе и мстительности. Он выкрикивал заклинания, с помощью которых его бог парализовал чудовищ, возводил нерушимый щит против Чужого и даже сбрасывал с небосклона коварную Звезду Утреннюю.
Наконец, Шаманыш взял ритуальную чашу и поставил ее перед алтарем. Махнул рукой, и мои воины подхватили первого пленника.
— Вытяни руки! — пророкотал жрец и резко полосанул ножом по запястьям.
Воины крепко держали руки пленника над чашей, куда бесшумно капала драгоценная влага. Шаманыш велел подвести второго,
