основным воззрениям. Как было уже указано, по более древнему из них душа живет в могиле и имеет тесную связь с останками умершего, по более же новому она удаляется в особое место, где живет вместе с другими душами. Во втором воззрении можно отметить еще один оттенок – это учение о переселении душ, часто встречающееся у малокультурных народов. С древнейшей формой представлений о жизни души после смерти мы достаточно познакомились выше и потому, не останавливаясь на ней, переходим к новейшей форме, оставляя в стороне смешанные формы, являющиеся результатом примирения двух основных, и находим у народов, отводящих для загробного мира особое помещение, различные градации от самых грубых, неясных представлений, до весьма сложных и систематичных. На одном маленьком островке Тихого океана,
Нукуфетау, загробный мир, тиа, помещается прямо под той почвой, в которой покоилось тело умершего – он представляет точное воспроизведение мира, в котором обитают живые люди, даже с сохранением делений на семьи и роды[97]. На новогебридском острове Эроманга души идут на восток, но неизвестно, в какое место: даже рядом с этим верованием существует представление о блуждании душ в зарослях[98]. Дорейцы на Новой Гвинее имеют смутные понятия о загробном мире; жизнь души, по-видимому, происходит, по их мнению, при условиях, сходных с теми, которые были до смерти человека[99]. Туземцы Новой Британии верили, что души умерших через воду направляются к восходящей луне и с нею поднимаются к звездам, откуда по временам они возвращаются для посещения земли[100]. Австралийцы колонии Виктории помещают души умерших в стране Уммекуллен, под землею. Там царствует злой дух Муурууи; никто оттуда еще не возвратился и потому никто не знает ничего точного об этой стране[101]. Что касается переселения душ, то у многих дикарей встречаются предания о пребывании их в телах животных, людей и даже в различных предметах. У весьма дикого племени хиэн в Бирме души добрых людей переходят в тела быков и свиней[102]. Индейцы гоаяна близ Багии были убеждены, что души переселяются в птиц ганамбуэ, похожих на наших ворон[103], исанны в Бразилии думают, что души храбрых переселяются в красивых птиц, а трусов – в пресмыкающихся[104].
Этими сведениями о более грубых формах переселения душ можно ограничиться, говоря о простейших представлениях жизни за гробом. Гораздо более развития показывает учение чувашей, что честные люди после смерти будут перенесены в священную страну Ченгерда, где они опять найдут в лучшем состоянии своих родственников, свой скот и остальное имущество, а злые будут скитаться в виде обнаженных скелетов по обнаженным и бесплодным степям[105]. Такое же представление о будущей жизни существуем и у бурят. Хотя шаман пользуется и на том свете привилегиями, так что его душа, лишь только поднимется в дыму костра, начинает вести жизнь столь же приятную, как и боги, однако реалистическая фантазия бурят может ее представить себе только совершенно сходною с земной жизнью. Не только простой бурят, но и шаман женится на том свете, имеет детей, принимает пищу и пьет вино, ездит на прекрасном коне и носит одежду, никогда не изнашивающуюся[106]. Полинезийцы называют место, куда заходят души умерших, по, т. е. страною ночи; многие из них съедаются там богами, другие же попадают на небо миру, отличающееся замечательной красотою, здоровым воздухом, изобилующее пахучими и вечно цветущими растениями. Там избранники наслаждаются хорошей пищей и всеми удобствами[107]. Туземец Макого, принадлежащий к племени уати-уати, рассказывал Камерону о странствовании души в загробный мир. На пути к небесному своду ее встречает другая душа, указывая дорогу добрых людей. Пройдя некоторое время, душа видит две дороги, идущие почти рядом; одна из них – злобная, чистая, а другая – грязная. Дух доброго человека выбирает грязную дорогу, потому что он знает хорошо замыслы злых духов, устроивших хорошую дорогу с целью заманивания душ. Далее его встречает женщина, которая старается соблазнить его; спасшись от этой опасности, душа подходит к месту, где две женщины держат канат и размахивают им. Женщина, стоящая у чистой дороги, пытается опрокинуть умершего, но тот, идя по грязи как можно дальше от нее, избегает беды. Следующим препятствием является глубокий и узкий ров, пересекающий обе дороги, в котором пламя то поднимается, то опускается. Воспользовавшись удобным моментом, добрый дух проскальзывает в безопасное место, и там его встречают две старые женщины; благодаря их попечениям он привыкает к новому своему жилищу. Несколько времени спустя божество Та-та-пули приходит, окруженное толпою духов, для испытания силы нового пришельца. Одна из старух подает божеству метательное оружие нулла-нулла. Получив от Та-та-пули это оружие, дух бросает его в одну из птиц эму, находящихся тут же на пастбище. Когда уати-уати видят падающую звезду, то говорят: «Это нулла-нулла; теперь Та-та-пули испытывает силу нового духа»[108]. Много сходного с рассказами Макого имеет описание странствования усопшего по пути на тот свет к загробным селениям своего племени, сообщаемое у даяков на о-ве Борнео. Во время похорон могущественного раджи певец в особом гимне воспевает эти странствования. Сначала умерший направляется к реке, через которую он должен переправиться, изготовивши себе лодку и весло, потом он идет к уступам горы Тукунг Даянг. Переплыв другую реку, Лунг, он взбирается на гору Пилунг, где встречает человека своего племени. Он достигает в своем странствии Долины слез, где встречает многих мужчин, женщин и детей, которым должен дать одежды. Покинув Долину слез, он видит большую личинку, которой дает немного клади (известного рода растения), потом дух умершего восходит на гору Лиматак, где встречает рой мух и большого медведя. Медведю он должен подарить свинью. Идя дальше, он встречает рыбака, от которого должен откупиться, подарив пизанг [разновидность банана. – Ред.] и несколько сахарного тростника. При переходе через одну реку он должен дать охраняющему переправу усики рыбы известного рода (silurus). Затем ему встречается женщина, занятая толчением риса; она убеждает его помочь в этой работе, но дух должен поспешно удалиться и продолжать путь, на котором среди дороги он переправляется через огонь и встречает женщину с ушами такой величины, что под каждым из них можно укрыться от ливня. Ближайшими предметами, попадающимися умершему в его путешествии, оказываются два древесных ствола; через один он должен перепрыгнуть, а другой разрубить своим мечом. Если дух принадлежит женщине, то он должен сделать на дереве надрез ножом. Наконец душа достигает горы Гульгули и, взойдя на нее, приходит к сознанию, что она уже более не принадлежит
