Пока мы так говорили, у обоих в душе и теле проснулось сильное желание. Наконец, доведённая невыносимою страстью до ужасного возбуждения, она поддалась уговорам моим. Сбросив все одежды, раздевшись догола, мы совсем нагие, вместе улёгшись рядом на траве и долгое время лежали, обменивались тысячей поцелуев, стараясь, чтобы наслаждение наше обрело силу.
Красота её тела звала и влекла к наслаждению. Уже то и дело смыкались наши уста и раздавались звонкие поцелуи; уже переплелись наши руки, изобретая всевозможные ласки; уж слились в объятии наши тела, и начали понемногу соединяться и души.
Не умея то сделать, к чему страстно стремился, я поднял её и, сзади обняв, к ней прижался, козлам подражая. И, ещё больше смутившись, сел и заплакал: неужели ж я даже баранов глупее в делах любви?
Увидев горе моё, она ко мне прижавшись, принялась обнимать и утешать, ненароком наведя на ту дорогу, которую я до сих пор безуспешно отыскивал. А потом уже все оказалось простым и понятным: природа сама научила остальному.
Бессонную ночь провели мы тогда, меньше спали, чем совы ночные. По примеру этой ночи прибавили к ней и других подобных немалое количество.
Приблизившись к столу, Сергей дождался пока мужчина закончит делиться с собутыльниками подробностями своего первого сексуального опыта, вежливо прокашлялся и вмешался разговор:
– Радуйтесь, я хотел бы поговорить с центурионом Люцием Вероном, не знаете где его можно найти?
Все трое недоуменно переглянулись, и рассказчик, который сидел в центре, ответил:
– Радуйся и ты незнакомец, если у тебя есть чему. Все центурионы остались в Претории, а я начальник охраны каравана, бывший центурион Люций Верон, не меня ли ты ищешь?
Тут Сергей запоздало вспомнил откуда именно из его памяти вылезло это дурацкое «радуйся» – из книги «Легенды и мифы Древней Греции», именно так приветствовали друг друга древние греки. А для этих неправильных римлян, которые, скорее всего, о греках и слыхом не слыхивали, оно прозвучало не просто дурацки, а совсем по-идиотски. Слегка покраснев от смущения, он продолжил:
– Меня зовут Серый, Лев Серый, – поправился Сергей. В голове мелькнула мысль, – «Что я тут за бондиану развёл? Прямо как Бонд, Джеймс Бонд. Интересно, а если бы на моем месте был Ван Дамм, как бы он представлялся? Дамм. Ван Дамм. Жан-Клод Ван Дамм? Да что за ерунда в голову лезет?!», – он встряхнул головой, усилием воли изгоняя посторонние мысли и продолжил, – мне посоветовал к вам обратиться ректор, бывший ректор, Виктор Фома…
– Ректор? – с удивлением перебил его Люций Верон, – я хорошо знаю Виктора Фому, он был деканом в моей центурии, но ректором он никогда не был. Или ты говоришь о каком-то другом Викторе Фоме?
Сергей совсем смутился, вот так не ударил лицом в грязь!
– Да нет, мы говорим об одном и том же человеке, я просто немного перепутал. У меня тут, понимаете ли, с памятью некоторые проблемы.
– Перепутал ты совсем не немного, но мы понимаем, – серьёзно кивнул бывший центурион, – так о чем ты хотел поговорить со мной?
– Мне надо попасть в город, этот, как его, Порто–Драконо и ваш ректор, то есть декан, то есть бывший декан, ну Виктор Фома, короче, он посоветовал к вам обратиться. Сказал, что сможет поручиться за меня, вот.
Сергей окончательно запутался и покраснел.
– Мы действительно идём в Порто-Драко, – задумчиво проговорил Люций Верон, скептически оглядывая собеседника, – и лишний боец нам совсем бы не помешал, этот участок пути всегда был достаточно опасным. Но просвети меня, что могло заставить Виктора Хому поручиться за тебя. В нем говорило выпитое с тобой вино или у него были для этого иные основания?
– Может то, что я убил трёх волков? Одного серого и двух белых, то есть двух серых и одного чёрного.
– Что, вот этой … саблей? – неподдельно изумился Люций.
История повторялась, Сергей тяжело вздохнул и ответил:
– Маг я, файерболом, то есть огненным шаром их спалил. Саблей только добивал.
– Маг? Тогда понятно. Расскажи про себя коротко.
– Ну, я – это я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Собеседник улыбнулся:
– Не настолько коротко. Какие ещё боевые заклинания ты знаешь?
– Огненный шар и все.
– И все? – бывшие легионеры недоуменно переглянулись. – Это мало, очень мало, даже для потерявшего память, – голос Люция явно поскучнел, – а как часто и на какое расстояние кастуешь?
– Метров на тридцать, где-то раз в пять секунд, то есть ударов сердца. Потом пореже.
Его собеседники опять переглянулись, теперь уже изумлённо.
– Тридцать метров, пять секунд – это серьёзно, это очень серьёзно. – Задумчиво протянул Люций Верон. – И, кстати, Лев, я не плебей и знаю что такое файербол и что такое секунда, можешь говорить со мной нормально. В общем так, три золотых тебя устроит?
Сергей обречённо полез в свою сумочку и, достав золотые монеты, выложил их на стол.
– Это что? – глаза у Верона изумлённо полезли на лоб.
– Как что? Три золотых.
– Ты не понял, это я приглашаю тебя присоединиться к охране каравана, за три золотых в день. Еда и кров за счёт нанимателя, устраивает?
Сергей молча кивнул.
– Вот и отлично! Переход будет тяжёлым и маг нам совсем не помешает. Это мои помощники, Валерий Солон и Стасий Фалько. Валерий был деканом в моем легионе, а Стасий командовал десятком городской стражи. Ныне оба десятники в караване.
Тут к их столу подошёл трактирщик с какой-то доской, выполняющей роль подноса, на которой стояли дымящаяся миска и глиняный кувшин. Люций знаком показал чтобы еду поставили на их стол и продолжил:
– Присаживайся, – он жестом указал на принесённую еду, – за это заплатишь сам, а с завтрашнего дня ты на нашем довольствии. Переночевать можешь здесь, трактирщику я скажу. Завтра с рассветом выходим, будь готов. Все, не будем тебе мешать, до завтра.
Бывшие легионеры поднялись и направились к выходу, а Сергей наконец-то набросился на еду.
В миске была какая-то каша с кусками мяса, а в кувшине вино. Еда была необыкновенно вкусной, Сергею казалось, что в своей жизни он не ел ничего вкуснее. Хотя, может он был просто очень голоден. Ведь не зря говорят, что на голодный желудок невкусной еды не бывает. Он старался есть не очень жадно, но миска быстро опустела, а за ней и кувшин с невероятно кислым, сильно напоминающем знаменитое «Бургундское» вином.
В своё время Сергей не удержался и купил на пробу бутылку столь разрекламированного писателем Дюма напитка. На вкус любимое пойло мушкетёров короля напоминало уксус, на бутылку с которым, по недоразумению, наклеили винную этикетку. Тогда оно было с презрением вылито, сейчас же он оказался менее привередлив.
Подойдя к трактирщику, Сергей попросил проводить его в свою комнату и прямо в одежде завалился на низкий топчан, застеленный какой-то звериной шкурой.
Молодой человек лежал на спине и бессмысленно таращился в потолок. День полный приключений, которых иному хватило бы на всю жизнь, не вызывал у него никаких эмоций. Наверное, он просто перегорел и был уже не способен ни думать, ни анализировать, ни даже удивляться всему произошедшему.
Так он и лежал в состоянии какого-то умственного оцепенения, пока его, наконец, не сморил долгожданный сон.
Глава 4. Ох, рано встаёт охрана
– Тревога, тревога, нападение! – прорвался сквозь сон испуганный детский крик.
Сергей пришёл в себя уже на ногах, руки лихорадочно застёгивали пояс с саблей, а ноги сами несли его прочь из комнаты. Казалось, тело действовало само по себе без его участия. Он выскочил в коридор и, заметив кубарем скатившееся по лестнице тело мальчишки-прислужника, бросился следом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В зале царила неторопливая суета. Большинство посетителей сидело за столами, спокойно поглощая нехитрый завтрак. Трактирщик, с пустым подносом, целенаправленно двигался к своей стойке, а несколько человек, с походными сумками в руках, что-то обсуждали у дверей.
Сергей остановился и окинул трактир взглядом. Посетители вели себя на удивление мирно и буднично. Никто не размахивал оружием, в дверь не ломились вооружённые люди. Даже неизменных спутников любого сражения, испуганных или яростных криков и тех не было слышно. В целом, обстановка в заведении никак не походила на отражение вражеской атаки.
