При воспоминании о жуткой гибели Сабины Люции стало дурно. Смрад горящей человеческой плоти еще преследовал ее.
– Как… вышло, что ты это видел?
– Ты удивишься, принцесса, узнав, сколько всего мне о тебе известно. – У него и голос был точно расплавленное золото, и его звук вселял в нее дрожь. – Меня зовут Алексиус, и я один из тех, кого смертные называют Хранителями. Я… скажем так, наблюдал за тобой с самого рождения.
– Хранитель? – Слово застряло в горле у Люции, девушка уставилась ему в глаза. – Ты в самом деле Хранитель?
– Да.
Она замотала головой:
– Я в эти россказни не верю!
– Это не россказни… – Он нахмурился. – Ну, то есть люди болтают, конечно, но из этого вовсе не следует, что легенды лгут. Поверь, принцесса, я очень даже реален. Ничуть не меньше, чем ты сама.
Невозможно! Парень был совершенно нереален. Как и пышный луг у них под ногами. Во всяком случае, ничего подобного Люция никогда не видела.
– А это место? Ты сказал, оно называется Убежищем?
Он огляделся по сторонам, потом их взгляды вновь встретились.
– Это лишь отображение истинного облика моего дома. Я навещаю тебя в твоих сновидениях. Мне было необходимо повидаться с тобой, рассказать о себе и заверить, что я способен тебе помочь. Я очень давно хотел это сделать, но случай увидеться лицом к лицу представился только теперь, и я очень рад этому.
И он улыбнулся. Настолько чудесной, открытой, прекрасной улыбкой, что у Люции сердце стукнуло невпопад.
Нет! Она не могла допустить, чтобы нечто подобное лишило ее бдительности! У нее и так от всего услышанного голова шла кругом. Да что там, само присутствие Хранителя выводило ее из равновесия.
Дома, в Лимеросе, король дозволял свои детям читать, обучения ради, лишь сугубо правдивые книги, содержавшие проверенные истины. Но Люция обладала врожденной тягой к знаниям самого различного рода, в том числе и за пределами дозволенного. Так или иначе ей в руки попадали запрещенные для детского чтения книги, и из них-то она почерпнула первые сведения о Хранителях и Убежище. В тех книгах говорилось и о способности Хранителей посещать сновидения смертных. Но книжные истории – всего лишь истории!
Невозможно, чтобы они оказались правдивыми!
Или все же возможно?
– Если ты в самом деле следишь за мной так давно… – (что само по себе выглядело невероятным, поскольку по виду этот Хранитель был не намного старше ее самой), – почему ты заявил о себе только теперь?
– Раньше время было уж больно неподходящее. – Его губы дрогнули. – Хотя, можешь мне поверить, соплеменники не считают меня самым терпеливым. Ожидание было для меня долгим и трудным, но наконец-то я могу тебе представиться. Итак, я способен помочь тебе, принцесса. А ты – мне.
Что за чушь он городил? Если он и вправду Хранитель, бессмертное существо, обитатель иного мира, каким образом он может нуждаться в помощи шестнадцатилетней девчонки?
Однако тут Люция сообразила, что вовсе не является обычной шестнадцатилетней девчонкой. Не случайно же она только что воспламенила свой кулак одним усилием мысли!
– Не верю я ни единому твоему слову! – произнесла она со всей возможной уверенностью, силясь побороть желание немедленно и как можно подробнее разузнать об этом Алексиусе. – Хранители – всего лишь легенда! А это… это просто глупый сон. Ты снишься мне, вот и все. Это мое воображение тебя создало!
Алексиус сложил на груди руки, рассматривая Люцию с интересом, к которому примешивалось легкое раздражение. Впрочем, подойти к ней ближе он не пытался. Он снова посмотрел на ее сжатый кулак, продолжавший пылать факелом. Огонь не причинял Люции боли, лишь согревал.
– Я думал, у нас с тобой легче дело пойдет.
Она рассмеялась, хотя звук собственного смеха ей не понравился.
– А что вообще легко идет, Алексиус? Я вот, например, проснуться хочу. Уйти из этого сна!
И все-таки – мог ли это быть сон, если все казалось таким реальным? Люция обоняла запах цветов, ощущала землю под босыми ногами, влажную губчатость мха, щекотку травяных стебельков. Никакой сон не бывал таким ярким и красочным. А хрустальный город по ту сторону холмов? Ничего общего с образами смертного мира! А этот странный, волшебный луг? Существуй на свете подобное чудо, Люция уж точно услышала бы о нем! Между тем даже в запретных книгах, где рассказывалось о Хранителях, не было даже упоминаний об этих местах.
Алексиус проследил направление ее взгляда:
– Там мы живем.
Люция поспешно перевела глаза на него. Она задыхалась.
– Тогда почему я не там? Почему стою на этом лугу?
Алексиус мельком огляделся:
– Просто здесь я задремал, чтобы найти тебя в сновидении. Я очень люблю это место, потому что меня никто тут не тревожит. Немногим известно, что я сюда прихожу.
Люция принялась расхаживать из стороны в сторону, только посвистывал белый шелк юбок. Платье было таким длинным, что ноги едва не путались в нем. Краем глаза девушка продолжала следить за Алексиусом: что, если он вдруг бросится на нее и попытается схватить, а личина красавца сползет, обнаружив нечто жуткое и уродливое? Кто поручится, что перед нею не демон, желающий не дать ей очнуться и запереть ее сознание в плену кошмарного сна? Ей приходилось читать о чем-то подобном. Правда, всего лишь в детской книжке, которую, бегло пролистав, она сразу спрятала под кроватью, подальше от посторонних глаз.
Ну что ж, решила она наконец, раз уж она здесь застряла, нужно поговорить. Выведать ответы на вопросы, уже висевшие у нее на кончике языка. Побольше узнать об этом странном и притягательном Хранителе… вообще обо всем!
– Сколько тебе лет? – выпалила она.
Его брови так и взлетели. Такого вопроса он явно не ожидал.
– Много…
– Ты совсем не выглядишь старым!
– Такова наша природа. – Ее любопытство явно забавляло его, и Люцию это начало сердить. – Ты можешь погасить свой огонь, принцесса, – добавил он. – Уверяю, я не намерен причинять тебе какой-либо вред.
Ее рука продолжала гореть. Мало того, Люция сосредоточилась – и пламя взвилось, сделавшись еще ярче. Ей никто не будет приказывать! И в особенности – воображаемый юнец из ее сна!
Алексиус лишь улыбнулся:
– Что ж, будь по-твоему. Если ты сама убедишься, насколько это возможно в нашем сне, что я действительно тот, за кого себя выдаю, то скорее поверишь моим словам. В конце концов, это лишь наша первая встреча. Будут и еще.
По позвоночнику пробежал холодок, и Люция поняла, что это было предвкушение. Тем не менее она сказала:
– Если от меня хоть что-то будет зависеть, то никаких новых встреч! Скоро я проснусь – и ты исчезнешь!
– Может быть. Но смертные, знаешь ли, должны спать каждые сутки. Верно? Так что никуда тебе от меня не деться.
Люция зло взглянула на него, понимая, что он кругом прав.
– Смотри внимательно, – сказал он.
Отступив назад, он прижал руки к бокам. Воздух вокруг него закрутился вихрем, облик Алексиуса расплылся, замерцал…
И его руки превратились в крылья, а кожа обросла золотистыми перьями. Крылья расправились, и он взмыл в воздух.
Теперь он был ястребом, уносившимся в беспредельное синее небо. Люция прикрыла ладонью глаза от яркого света, но взгляда оторвать не могла. Ее огонь погас сам собой, без осмысленного приказа.
Наконец ястреб уселся на ветвь ближайшего дерева, увешанную золотыми яблоками. Робко и вместе с тем завороженно Люция подошла, чтобы поподробнее рассмотреть птицу. И увидела, что глаза ее сохранили тот же цвет черненого серебра.
– И ничего это не доказывает, – сказала она ястребу, но сердце гулко и часто билось в груди. – Во сне что угодно может произойти! И реальнее он от этого не становится!
Он разжал острые когти, сжимавшие ветку, и соскочил наземь, в прыжке приняв прежний облик молодого мужчины. Встав на траву, он быстро оглядел себя.
– Меняя форму, мы не сохраняем одежду, – пояснил он принцессе. – Перья становятся плотью… и наоборот. И это единственное различие, которое ты заметила бы, будь это все наяву.
При мысли о том, что наяву он предстал бы перед нею совершенно обнаженным, у нее жарко вспыхнули щеки.
– В таком случае я рада, что это всего лишь сон.
– Ты сама отлично знаешь, что все реально. Ты осознаешь себя и помнишь, кто ты такая. Так вот, твоя будущность связана с Убежищем, принцесса. Она связана с Хранителями, с Родичами… – Он смело шагнул ближе, его взгляд стал очень внимательным. – Наши судьбы связаны, твоя и моя. И так было всегда.
Близость его сбивала ее с толку, не давая ни сосредоточиться, ни заговорить.
Люция только понимала, что в его словах звучала самая что ни есть вещественная правда. Пусть ее тело и лежало без чувств где-то в постели, но ее разум и дух находились здесь.
– Ты следил за мной из-за пророчества.
На его лбу возникла морщина, он вглядывался в ее лицо так, словно старался запомнить каждую черточку.
