Стараясь держаться узкой полосы сухих досок – под самым коньком двускатного навеса – мы медленно обогнули внутренний сад и вышли к приземистой постройке, в которой должны были располагаться местные бани. Во всяком случае, на это намекали почти стёршиеся от времени изображения паровых купелей на стенах – похожие на пару перевернутых кверху щупальцами медуз, они казались универсальным символом для всей Японии вне зависимости от расположения.
– Так вы… заглядывали внутрь?.. – я подал голос, но тут же пожалел об этом: непонятно откуда пришедшее эхо резиновым мячиком запрыгало от пола до потолка открытого перехода.
– Нет, – ответила Ямато Мэй будто бы через силу, и незамедлительно исправилась, добавила силы в голос: – Нет, мы не заходили. Не слишком далеко. Видели только раздевалки. Но оттуда явно веяло теплом.
– Ну да, – буркнул я себе под нос. – Это хороший знак…
Подумать только, они проделали весь этот путь к соседнему корпусу особняка, обнаружили купальни и тут же повернули обратно – чтобы отыскать меня. И… едва ли в принятии этого решения Ямато-старшая обошлась без указки маленькой Акиры – что, в общем, могло бы объяснить напряжённое молчание последней. Едва ли мать с дочерью обошлись без скандала в этом непростом вопросе – вдову не могла не беспокоить такая привязанность инициативной и самостоятельной дочери к малознакомому старшекласснику. И на её месте я, наверное, тоже не стеснялся бы в выражениях.
Ощутив тяжесть необоснованной вины, я решил было обратить на себя внимание Акиры, однако выделить её из двух близнецов со спины так и не смог. И, лелея эту гнетущую мысль, лишь молча проследовал за семейством Ямато внутрь небольшого домика. Тот, как и предполагалось, некогда напоминал собой сотни других бань по всей стране – только вместо приёмной стойки тут располагался большой многоярусный цветник, ныне потерявший всё своё прежнее великолепие.
Судя по тому убранству, что можно было различить в свете тётиного фонаря, здание не было электрифицировано и освещалось традиционными фонарями – их обломки до сих пор хрустели под нашими ногами – а самой современной вещью тут можно было назвать лишь одну газовую лампу времён, наверное, Второй Мировой войны.
Как и в основном здании особняка, тётя Мэй проигнорировала полочки для обуви и вышла из прихожей в грязных ботинках, оставляя за собой цепочку скользких следов.
– Не думаю, что одежду получится высушить тут, – призналась она, как ни в чём не бывало, продвигаясь всё дальше по наполненному лёгким шелестом ливня помещению. – Прежние жильцы явно не рассчитывали на приём таких вот гостей…
Следуя за вдовой буквально шаг в шаг, я быстро пришёл к тому же неутешительному выводу: здание купален, казавшееся крохотным снаружи, внутри было ещё меньше и состояло из единственного зала, упирающегося в отделённые естественной каменной стеной раздевалки.
– Надо же, пробили помещения в твёрдой породе, – Ямато-старшая коснулась ладонью шершавого и будто бы намеренно неприкрытого камня. – На ощупь холодный. И влажный… Но не будем тратить время. Пойдёмте…
Отстранившись от тёмного природного разделителя, тётя Мэй уверенно шагнула в темноту женской раздевалки…
И я остался один в пугающей темноте, скованный нерешительностью и с единственным глупым вопросом на языке.
– Тётя?.. – позвал я, боясь повысить голос. Свет фонаря вдовы уже почти померк за бамбуковой перегородкой, и с каждой секундой мои шансы быть услышанным становились всё меньше. – Мэй! Постойте! Я… у меня… вопрос!
– Без света не справишься? – ехидно прокричала Ямато-старшая, ничуть не смущаясь собственного присутствия.
– Я не…
– Ладно, послушай. Тут есть слуховое окно наверху. Если дотянусь – положу туда фонарь. Света будет немного, но хватит на обе раздевалки. Так что поворачивай налево и иди!..
Ориентируясь наощупь – камень разделителя действительно казался влажным, хотя и не мог таковым быть – я толкнул своё тело в сторону мужской раздевалки и тут же больно ударил пальцы о твёрдую бамбуковую преграду. Та оказалась ближе, чем я рассчитывал, и несколько шире. Обойти её оказалось непросто, зато за поворотом меня ждала своеобразная награда – крохотный конус света, бьющий из-под потолка под странным углом. В нём умещался единственный шкафчик для одежды – верхняя его часть – и небольшая полочка с выцветшими полотенцами. Некоторые из них, к моему большому облегчению, сохранились весьма неплохо и могли ещё послужить в этот раз.
– И не вздумай подглядывать! – приказ вдовы прокатился по обеим раздевалкам раскатом настоящего грома.
– Даже не собирался! – не выдержав, я тоже повысил голос.
– Тогда давай быстрее. Я поверну фонарь в сторону выхода к источнику.
Не дожидаясь моего ответа, Ямато-старшая действительно отвела свет от выбранного мною шкафчика, буквально принудив меня переместиться ближе к противоположной стене – туда, где располагалась старая двустворчатая дверь, ведущая к купальне. Она – как и всё остальное в этом корпусе – казалась почти новой и не несла на себе следов той катастрофы, что обрушилась когда-то на остальной особняк. Я как будто бы оказался на миг в самых обычных банях, пусть и со скверным освещением – и после того кошмара, что устроил мне бесконечный коридор в дальнем конце основного комплекса, эта минута тишины и спокойствия показалась поистине бесценной.
Я с облегчением скинул отяжелевшую от влаги куртку и только начал разуваться, когда услышал из-за тонкой деревянной стены звук раздвигаемых дверей – те уступили потугам Ямато-старшей не сразу, со скрипом, но всё-таки послушно разъехались в стороны, стоило той сдобрить усилия негромкой руганью. Не желая оставаться в полном одиночестве, я поспешно выскользнул из хлюпающих ботинок и начал стягивать липнущие к коже джинсы. Раздеваться в почти полной темноте оказалось довольно непросто – в основном, из-за состояния одежды – но мне-таки удалось преодолеть это испытание и двинуться к слабо освещённой желтоватой двери. Пол под ногами был не просто холодным – ледяным, но я как будто бы не замечал этого неудобства и довольно легко добрался до бамбуковой преграды. Та, в отличие от двери тёти Мэй, поддалась моментально, и взгляду моему открылась небольшая традиционная купальня – именно такая, какую ждёшь увидеть в проверенном веками японском обиталище. Небольшой ровный участок перед купелью, предназначенный для предварительного омовения, был выложен мелкой-мелкой плиткой с нечитаемым ныне узором, а обложенный неровными камнями выход горячего источника игриво журчал и искрился в отсветах ручного фонаря. Не хватало только расписных статуэток и фресок во всю стену – однако их запросто могла скрывать окружающая тьма.
Сделав несколько шагов в сторону от двери – к пространству, где должны были располагаться душевые смесители – я быстро пожалел о своём решении: стоило хотя бы на сантиметр отодвинуться от обрезанного светового конуса, как страх вдруг вновь начинал вступать в свои абсолютные права и давить со всех сторон сводящими с ума шорохами и скрипами. Надеясь получить поддержку со стороны родственниц, я повернулся к разделяющей купальни бамбуковой ширме, и почти сразу же услышал из-за неё негромкий плеск воды. Тётя Мэй, нарушив очередную древнюю традицию, полезла в купальню прежде, чем отмыла тело от грязи и пота. Как будто бы из нас двоих нетерпеливым подростком была именно она – мать двоих детей… Чему она вообще могла их научить?..
Я, с досадой закусив губу, решительно шагнул во мрак и на ощупь обнаружил слева от себя гладкую поверхность стены. Провёл рукой ниже – и с лёгкостью нашёл там старинную душевую конструкцию – два крана для холодной и горячей воды, соединённые с длинным щупальцем душа. Впрочем, на горячую воду рассчитывать не приходилось – найденный наугад вентиль отозвался лишь глубинным булькающим звуком – и мне понадобилось время, чтобы собраться с силами и решиться на обливание холодной водой. Размышления заняли у меня не меньше минуты, но, сдавшись, я просто отложил смеситель в сторону. С меня и так было более чем достаточно леденящих, пронзающих будто бы насквозь дождевых струй.
Оттолкнувшись от стены, я зашлёпал босыми ногами по кафелю и вышел к слабо освещённой купели. И отсюда, от самого её борта, вдруг ощутил едва заметное дуновение ветерка и шелест того самого ливня, от которого, казалось бы, мы намеревались укрыться. Да, от самого входа этого не было видно – не хватало мощности фонарика – но бани эти были открытыми, хотя и располагались под мощным навесом, и где-то там, в противоположном конце купальни, располагался открытый вид на раскинувшиеся окрест холмы и горы.
