Пора глубже изучить, что стоит на кону и почему защита человечества в этот период имеет такую важность. Для этого нам прежде всего нужно дать определение экзистенциальному риску. Что такое экзистенциальный риск? Как это понятие соотносится с более знакомыми нам идеями о вымирании и крахе цивилизации?
После этого мы проанализируем, почему эти риски требуют повышенного внимания. На мой взгляд, главная причина в том, что мы можем полностью лишиться будущего: того, кем мы могли бы стать и чего могли бы достичь. Но этим дело не ограничивается. Необходимость сберечь свое будущее проистекает также из множества нравственных устоев и традиций. Экзистенциальные риски грозят и разрушить наше настоящее, и предать наше прошлое. Они проверяют цивилизацию на прочность и грозят тому, что, возможно, представляет собой самый сложный и значимый компонент Вселенной.
Если любая из этих причин кажется нам достаточно весомой, то нам предстоит немало сделать, чтобы защитить свое будущее. Дело в том, что экзистенциальным риском обычно пренебрегают и государства, и ученые, и общество. Мы увидим, почему дело обстоит именно так и почему есть основания полагать, что ситуация изменится.
Что такое экзистенциальный риск?
Будущее человечества изобилует возможностями. Мы достигли глубокого понимания обитаемого мира и вышли на такой уровень здоровья и благосостояния, о котором наши предки могли только мечтать. Мы начали исследовать другие миры в небесах у себя над головой и создавать виртуальные миры, непостижимые для наших предков. Границ тому, чего мы можем добиться, почти не существует.
Вымирание человечества закроет наше будущее. Оно уничтожит наш потенциал. Ликвидирует все возможности, кроме одной: мира, лишенного процветающего человечества. Вымирание приведет к возникновению этого обреченного мира и навсегда отрежет любые пути назад.
Философ Ник Бустрём показал, что вымирание – не единственный сценарий, по которому такое может произойти: возможны и другие катастрофические исходы, связанные с потерей не только настоящего, но и потенциала в будущем[76].
Представьте мир в руинах: масштабная катастрофа привела к глобальному коллапсу цивилизации и вернула человечество в состояние, в котором оно пребывало до перехода к сельскому хозяйству. В ходе этой катастрофы окружающей среде был нанесен такой серьезный урон, что у выживших не осталось шанса восстановить цивилизацию. Даже если бы такая катастрофа не привела к вымиранию человечества, она оказала бы сходное влияние на наше будущее. Огромный диапазон возможных вариантов будущего, открытых для нас сегодня, существенно сузился бы. Мы оказались бы в обреченном мире, не имея никакой надежды вернуться назад.
Рисунок 2.1. Классификация экзистенциальных катастроф по типу исхода, который не поддается изменению.
Теперь представьте мир в оковах: в будущем, напоминающем “1984” Джорджа Оруэлла, где вся планета оказалась во власти жестокого тоталитарного режима, решительно настроенного не сдавать своих позиций. Благодаря мощной пропаганде, поддерживаемой технологиями, а также надзору и принуждению, немногочисленные диссиденты не в силах даже отыскать друг друга, не говоря уже о том, чтобы произвести переворот. Так живет все население Земли, и режим не знает угроз – ни внутренних, ни внешних. Если бы такой режим мог поддерживаться бессрочно, погружение в тоталитарный мир имело бы немало общего с вымиранием: у людей осталось бы лишь ограниченное число вариантов будущего и не осталось бы выхода.
Вслед за Бустрёмом я буду называть такие события “экзистенциальными катастрофами”, определяя их следующим образом[77]:
Экзистенциальная катастрофа – это разрушение долгосрочного потенциала человечества.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Экзистенциальный риск – это риск, грозящий уничтожением долгосрочного потенциала человечества.
Эти определения показывают, что исход экзистенциальной катастрофы и плачевен, и необратим. У нас не просто исчезнет возможность реализовать свой потенциал – сам потенциал тоже будет навсегда потерян. Хотя я хочу оставить официальные определения краткими, несколько аспектов этих понятий требуют пояснения.
Во-первых, долгосрочным потенциалом человечества я считаю совокупность всех возможных вариантов будущего, которые открыты для нас[78]. Это огромный диапазон, куда входит все, чего человечество может добиться в будущем, даже если нам только предстоит изобрести средства достижения своих целей[79]. Но отсюда следует, что, если выбор, который мы совершаем сегодня, отсекает часть наших возможностей, он уже не может открыть новые. Таким образом, любое уменьшение потенциала человечества должно считаться необратимым. Сегодня перед нами стоит задача сохранить наш огромный потенциал и защитить его от риска последующего уничтожения. Суть в том, чтобы дать нашим потомкам возможность реализовать этот потенциал и воплотить в жизнь один из лучших открытых для нас вариантов будущего.
Хотя в таком масштабе моя идея может показаться абстрактной, на самом деле мы сталкиваемся с ней изо дня в день. Представьте ребенка, обладающего высоким долгосрочным потенциалом: ему доступно множество вариантов прекрасного будущего. Важно сохранить этот потенциал, чтобы лучшие варианты будущего не оказались отсеченными из-за несчастного случая, травмы или недостатка образования. Важно и защитить этот потенциал, то есть принять превентивные меры, чтобы его потеря стала крайне маловероятной. Также важно, чтобы ребенок в итоге реализовал свой потенциал – иными словами, прошел по одной из лучших дорог, которые ему открыты. С человечеством дело обстоит точно так же.
Экзистенциальные риски грозят уничтожить потенциал человечества. Уничтожение может быть как полным (например, при вымирании), так и почти полным, скажем при необратимом коллапсе цивилизации, когда остаются возможности для очень скромного процветания или слабая надежда на восстановление[80]. Я не провожу четких границ, но следует понимать, что в случае любой экзистенциальной катастрофы бо́льшая часть нашего потенциала утрачивается и остается лишь минимум[81].
Во-вторых, упор на человечество в моих определениях не подразумевает, что я не учитываю ценность окружающей среды, других животных, преемников Homo sapiens и существ, живущих в других областях космоса. Я вовсе не хочу сказать, что в расчет идут только люди. Я лишь утверждаю, что люди – единственные из известных нам существ, которые воспринимают моральные суждения и доводы, а следовательно, могут изучать мир и решать, как лучше поступать. Если мы не справимся, то эта направленная вверх сила, эта способность стремиться к лучшему и справедливому попросту исчезнет из мира.
Наш потенциал – это то, чего человечество может достичь в результате совокупных усилий всех людей до единого. Ценность наших действий будет отчасти определяться тем, что мы делаем в отношении людей и для людей, но будет также зависеть от того, как наши действия влияют на другие виды. Если в будущем мы каким-то образом поспособствуем возникновению новых моральных агентов, в соответствии с моим определением их нужно будет включить в категорию “человечества”.
Поскольку я рассматриваю все человечество, угрозы отдельным странам и культурам не могут считаться экзистенциальными рисками. Подобный термин существует и для них – порой люди называют нечто “экзистенциальной угрозой для определенной страны”. Если не учитывать, что такие утверждения обычно бывают преувеличенными, в их основе лежит схожая идея – идея о том, что нечто грозит навсегда уничтожить долгосрочный потенциал отдельной культуры или страны[82]. Но очень важно, чтобы понятие “экзистенциального риска” (без явной привязки к конкретной группе) употреблялось только в отношении угроз для всего человечества.
