который до этого пронзил её. Момент его появления будто был вырван из памяти.
— Этот клинок — Меч Раскола. И он — мой дар и моя воля. Твоё оружие. Оно подстраивается под своего хозяина и ситуацию. Придёт время, и ты узнаешь его истинную форму. Твоя же рана на руке — проверка на совместимость. Не пройди ты его, то Меч бы отверг тебя.
Девушка посмотрела вновь на свою руку. На ней оказался страшный, багровый шрам.
— И что бы было, если бы он меня отверг? — явно с вызовом, спросила она.
— Тебе лучше не знать. — ответ был очевидным.
Острый осколок подлетел ближе к Райе, ожидая, что та его возьмёт. Она же не стала сразу его принимать. Жизнь её научила, что всему есть своя цена.
— Цена?
— Ответ на вопрос.
Собеседницы уже знали, к чему всё идёт.
— Задавай. — отвечала Райя.
— Спасёшь ли ты дитя моего слова?
Она сразу поняла, что речь идёт об Алисе. Она уже защитила её раз, защитит и впредь. Ни секунды не сомневаясь, она ответила:
— Даже если ценой своей жизни.
После этих слов, она схватилась остриё осколка. Капли крови стали падать вниз — в бездну. Клятва была дана.
— И что теперь?
— Следуй судьбе.
Глава 2. Жизнь
Райя очнулась на заднем сидении машины. Она лежала своей головой у Алисы на коленях. Тонкая и бледная ручка девочки обнимала её за шею. Она крепко спала, облокотившись своей щекой прямо на стекло. Девушка решила оглянуться, и аккуратно, чтобы не потревожить девочку повернула голову, и увидела Марка, сидящего на правом, пассажирском сиденье. За рулём находился неизвестный ей мужчина. Они о чём-то разговаривали.
— Командир, вы уверены, что хвоста нет? Мы ставим под угрозу всю операцию.
— Уверен. Она не оставила никаких свидетелей. Без шансов.
Девушка чуть присвистнула, прервав их дискуссию. Марк обернулся на свист, посмотрел на свою племянницу, потом снова на девушку, молча улыбнулся и кивнул. Видимо, он был несказанно рад что все живы, но решил не будить Алису, и отложить разговор на потом. Водитель даже и глазом не повёл. То-ли был занят дорогой, то-ли понимал, что это его не касалось.
Девушка смотрела в потолок и думала. Она вспомнила ужасную картину после того побоища в лесу. Две фигуры, похожие на мешки с фаршем, были первыми, кого она убила. От них во все стороны были разбросаны полосы багровой крови, разукрасив этим всё в округе в страшные, мрачные пейзажи. Остальные даже далеко уйти и не успели. Кого-то так и приковало к дереву, другие лежали, сжавшись в клубок от агонии из-за смертельных ран на животе. Какому-то «везунчику» пробило голову, оставив все её содержимое на снегу. Это был первый раз, когда она кого-то убивала, но она не испытывала ни стыда, ни сожаления, ни чего-то ещё. Убей или будь убитым.
— До чего же я докатилась? — шёпотом, совсем неслышно, сказала она.
Одно спокойное мгновение. Глубокий вздох.
Так было не всегда. Она ведь всё еще помнила те былые, спокойные деньки. Когда ей не нужно было искать пропитание, или бояться за свою жизнь. Когда была тёплая постель и хорошая книга под рукой. Когда у неё была семья и было кому доверять. Тогда даже мать улыбалась и проводила с ней время. С ней и… — Райя на секунду замешкалась. — …сестрой?
Она вдруг вспомнила момент из своего детства. Она в своей комнате, сидит на полу с детской книжкой в руках и разговаривает с какой-то девочкой, но не может вспомнить ни слова, о том, о чём они тогда разговаривали.
Она посмотрела на Алису и у неё проскользнула мысль:
«— А что если это она? Да нет, быть такого не может. Ни отец, ни мать ни разу не упоминали каких-либо близких, но почему же она ей так знакома? Ладно, в любом случае, решу позже. Сейчас рано делать какие-либо выводы.»
Девушка отвлеклась от своих мыслей — её левая рука затекла из-за неудобной позы. В частности, из-за того, что она свисала вниз с сиденья, придавленная весом своей хозяйки. Она приподняла её вверх, чтобы восстановить кровообращение и увидела бинты. Всё предплечье было аккуратно и умело забинтовано. Она сразу поняла, что это была работа Алисы, только она может так бережно латать чужие раны.
Из бинтов торчали те самые осколки, оголяясь, как скалы из-под морской пучины. Рука, что странно, не болит. Девушка стала развязывать бинты, бросая тряпьё на дно машины. Осколка, что пробил руку не видно, когда раньше он немного выступал из раны. Другие же, более мелкие осколки, облепили её со всех сторон, так, что само ранения даже не видно. Только она об этом подумала, как осколки разошлись в стороны и стали витать около руки. Теперь она могла видеть её. Рана затянулась, а на её месте остался странный шрам. От него тянутся абсолютно белые, острые отростки, исходящие, по-видимому, из осколка. Такое чувство, что он не просто застрял в кости, а стал её частью, выпустив в стороны свои иглы. Она чувствовала каждую из них, но боли не чувствовала. Напротив, это казалось приятным. Осколки перестали витать вокруг и снова облепили руку. Девушка аккуратно потрогала правое плечо. Но оказалось, что там ничего. Будто её плечо и не пробивала никакая стрела.
От всей этой возни спящая девочка проснулась. Протерев глаза, она тут же обняла свою подругу. Её лицо расплылось в искренней улыбке, глаза враз стали на мокром месте. Казалось, что она вот-вот заплачет.
— Ты проснулась! Ты меня чертовски напугала. — заверещала Алиса.
На её слова, и Марк, и неизвестный обернулись, наблюдая за всей этой душещипательной сценой, но, поняв, что их заметили, быстро отвернулись и сделали вид, что ничего не было. Райя молча улыбалась в ответ. Мысли о родстве всё не покидали её. Её хотелось срочно поговорить об этом, но лишние уши не внушали доверия. Девушка решила обождать.
Через несколько минут, машина стала замедляться и остановилась. Значит одно — они на месте. Об этом и же и сообщил Марк:
— Приехали. — констатировал факт «Капитан-очевидность».
Водитель заглушил машину и вышел. Раненая стала подниматься, ухватившись за верхние поручни машины. Алиса открыла дверь и тут же выскочила на улицу. Бедной девочке явно надоело сидеть на одном месте. Сколько же они тогда ехали?
Райя вышла за ней. Водитель обошёл машину, достал инвалидное кресло из багажника и помог своему товарищу в неё усесться. В это время девушки осматривались по сторонам. Они оказались на каких-то тесных,
