Кто-нибудь пробовал вылечиться от огнестрела в сердце? Когда почти в упор и наповал. Как жить, когда рана кровоточит? Нет, сейчас уже легче. Я могу дышать и даже отвлекаться на работу. Те же бабы, как легкая анестезия, помогают забыться. Но утром снова настигает неугасающая боль. Сука-любовь! Да ни к одной женщине я не испытывал ничего подобного. Даже к жене! Полина, мать вашу… отдельная статья на суде Всевышнего. Моя вечная кара и мое же искупление грехов. Каким нужно быть ушлепком, чтобы увести жену у родного брата? Хотя… не застань он нас на горячем и не сорвись из Москвы, фиг бы встретил Лану. А я бы тогда не познакомился с Таечкой. Все взаимосвязано, едрена кочерыжка!
— Ты чего тут застыл, как статуя? — фыркает Таисия, делая ударение на втором слоге и убирая назад прядь рыжих волос. — Ищите злоумышленников, Всеволод Юрьевич! А я никуда не сбегу, даю слово.
— Ищем, Таечка, — киваю я и, заслышав вопли сирены, подхожу к окну. Наблюдаю, как к входу подъезжает машина, и из нее лениво выходят двое мужчин.
«Нужно придать им ускорение, — думаю, стремительно выходя из комнаты отдыха. Краем глаза замечаю белую мужскую рубашку на Тайке.
Вероятно, Бриони или Армани… Видать, у Пахомова тут в шкафу болталась на всякий случай. Ловлю себя на мысли, что отдал бы многое, только бы Тайка просыпалась в моей рубашке и в моей постели.
— Оденься, — бросаю, чуть повернувшись. — Менты приехали…
— Папе это не понравится, — замечает она нехотя. Пялится на меня во все глаза и фыркает, когда я ловлю ее взгляд.
— Ты — идиот, Гаранин…
— Твой папа сейчас по Антарктидам шарится, а мне главное — понять, что вокруг тебя творится, дорогая! И если твоего Андюшу и его банду закроют хотя бы на семьдесят два часа, мне достаточно.
— Ну что ты мелешь? — вскидывается Таисия. Подтягивает ноги к груди и, обхватив их, замечает тоскливо. — Вот откуда ты взялся на мою голову, а? Какая нелегкая носит тебя за мной по пятам?
Я люблю тебя! Жить без тебя не могу, маленькая стерва! Все нервы мне вытрепала. Из спокойного и хладнокровного чувака превратила меня в гадского невротика!
Молчу, сцепив зубы. Никаких признаний. Только в сказках принцессы и солдаты живут счастливо. А в реальной жизни им лучше держаться подальше друг от друга.
— Ты все проспала, — хмыкаю упрямо. — Одевайся, малыш, и добрый дядя Сева объяснит тебе очевидные вещи.
— Придурок! — кричит она, кидая в меня подушку. — Ненавижу тебя!
«Я тоже тебя люблю, — усмехаюсь горестно. — Но я не для тебя, Таечка! Интересно, — думаю, сумрачно глядя на Алису, входящую в кабинет. Оценивающе гляжу на папки у нее в руках и горестно размышляю, сколько мне над ними корпеть. Александра, конечно, грамотный специалист. Но такая ошибка в расчетах свидетельствует о неправильно поставленном учете. Нет, не хочу я тут все менять. Но зацепиться я могу только за просьбу Пахомова. Только благодаря ей удастся оставаться рядом с Таечкой. А значит, придется долго и тщательно разбираться с документами.
«Девочка моя», — вздыхаю мысленно, когда она выходит из комнаты отдыха. Рабочие штаны и куртка. Раньше такие называли спецовкой. Темно-серая одежда оттеняет огненную шевелюру. Любая другая бы потерялась в этих заскорузлых шмотках. А Тайке все нипочем. Ее утонченной красоте ничего не может повредить.
— Ну что за прикид, детка? — усмехаюсь, оглядывая ее с головы до ног. Нет… не так… Пожираю глазами.
— Рабочая униформа, — пожимает плечами Таисия. — Ты сорвал меня с рабочего места, Гаранин. Уже забыл? Дедуля Альц посетил?
— Кто?
— Альцгеймер, Всеволод Юрьевич. В вашем преклонном возрасте всякое может случиться. У меня бабушка, ваша ровесница, тоже иногда жалуется на провалы в памяти…
— Поговори у меня, — рыкаю, прижав стервочку негодующим взглядом. — Скажи, что тебе необходимо для работы. Я распоряжусь.
— Я и сама могу, — фыркает она, одним словом давая понять, кто тут истинный хозяин. Или хозяйка! — Но мне проще сходить…
— Пойдем вместе, — решаю я, поднимаясь из-за стола. — Мне не мешает прогуляться.
— Я теперь под конвоем, — бурчит она. — Сева, тут пять минут пешком. Кругом охрана. Не ерунди. Что может случиться?
— Пока полиция не примет всех участников ночной тусовки, я от тебя ни на шаг не отойду.
— Вот ты любишь, Сева, шпионские страсти! — восклицает она и порывисто спешит к дверям, чуть не сбивая с ног Алису, снова вошедшую с папками.
— На стол положи и запри кабинет, — велю я, догоняя Тайку.
Алиса, застыв на месте, робко кивает. А Таисия, уже на лестнице, разворачивается ко мне и замечает раздраженно. — Ну, ты и хам, Сева! Папа с людьми так никогда не разговаривает.
— У нас разный менталитет, — фыркаю я, подходя и беря за руку неразумную девицу. — Поговорим, — рыкаю, выводя ее на широкую террасу.
— О чем? — вскидывается она и тут же оказывается в моих объятиях. Прижимаю Тайку к себе и не желаю ничего большего. Только чувствовать ее горячие дыхание, желательно лежа в кровати.
Как же меня пробирает, блин! Больно, мать вашу. Очень. Особенно, если я облажаюсь. Только представить… хоть на минуточку… и уже сковывает сердце от нестерпимой тоски и жалости к самому себе. Забыть ее? Ну как, если только обнимая ее, я ощущаю себя живым. Если эти короткие обнимашки буду потом вспоминать бессонными ночами.
Таисия привычно отталкивает меня и отходит к парапету. Кутается в тонкую курточку на пронизывающем ветру и, накинув на голову капюшон, горестно смотрит вдаль.
— Я не чего не понимаю, Сева, — вздыхает печально.
Притягиваю ее к себе, закрывая от ветра. Не вырывается. Не машет кулаками и коленками. А просто кладет мне голову на грудь и просит.
— Рассказывай.
Я млею от легкой хрипотцы в голосе, от прикосновения к моей груди маленькой лохматой головки, чуть доходящей до моего плеча. Я, старый циничный ублюдок, схожу с ума от нежной золотой птички. И сердце норовит выскочить из груди и, бухнувшись на мраморный пол, разбиться вдребезги.
— Андрей Ковалев — член банды. Сейчас Антипов и полиция выясняют, с кем он связан. Двух человек уже обнаружили. Против них есть улики…
— Никогда бы не подумала, — пожимает плечами Тайка. — Мне казалось, он должен был уехать домой. К жене и детям.
Усмехаюсь криво, вспоминая штамп в паспорте незадачливого женишка. Или, вернее, провалившего задание агента.
— Он прописан в Иркутске, Тая.
— А говорил, местный житель, — вздыхает она и тут же кидается в бой. — У него и говор наш. Южный. Папа рассказывал, что очень долго отвыкал.
— А это хорошая улика, — киваю я. — Нужно навести справки. Может, этот урод — актер? И его наняли специально…
— Ну зачем, Сева? Зачем?
— Открыть двери и окна в твоем доме. Попросить тебя снять с объекта охрану…
— Ну, что можно искать у нас в Пилюгино? Все самое ценное хранится в Бордовом, — разводит руками она. — Дедушкин замок сам знаешь как охраняется…
Замок де Анвилей! Я чуть с ума не сошел, когда приехал туда впервые. Средневековое сооружение, оснащенное внутри по последнему слову техники. И сам Арман де Анвиль. Потомок королей, блин!
— Мало ли, — вздыхаю я, потершись носом о капюшон. — Есть миллионы вещей, которые невозможно перевезти через границу. И тогда дом в Пилюгино — отличное место.
— Сомневаюсь, — пожимает плечами Тайка и добавляет с грустью. — Может, стоит вернуться в Бордовый? Я соскучилась по маме и дедушке.
— Как скажешь, милая, — шепчу, закрывая ее от ветра полами собственной куртки. — Давай, я быстренько найду ошибку в расчетах, и поедем. Хотя твои родственники меня не любят. Только твоя крестная…
— Ну, кто ее назвал безумной Хуаной, Сева? Лиля тогда очень обиделась. Папа тоже.
— Ну, а кто она, Тая? — усмехаюсь глумливо. Вот не люблю я эту холодную и надменную рыбину, Тайкину крестную. — Зачем, выйдя замуж за твоего деда, она притянула в Бордо тело первого мужа? Она вообще в себе?
