- Вы хорошо поработали, Алексей Владимирович- было видно, что Берия доволен деятельностью своего подчиненного - скажите, а как вы думаете, не мог ли 'Соджет перейти на сторону врага?
- На сто процентов я не могу исключать такую возможность, но исходя из моего опыта общения с ним и общения со всей их группой, думаю это маловероятно.
- Почему вы так решили? - майор понял, что именно ради ответа на этот вопрос его сегодня и вызывали.
- Если бы объект хотел перейти на сторону немцев, он бы мог это осуществить сразу при появлении. Если же он принял такое решение позже, то либо инсценировал бы свою гибель, а сделать такое ему вполне по силам, либо похитил все их приборы для хранения и обработки информации и к немцам, сдаваться. Затевать какие-то игры с инсценировкой плена, освобождением 'сына' и побегом просто нет смысла. Но самое главное - ни тот у него характер, чтобы становиться предателем. Такой подорвет себя последней гранатой, а на врага работать не будет.
- Вы в этом уверены, вопрос очень важный - серьезно спросил Лаврентий Павлович, глядя в глаза майору.
- Я бы с ним в разведку пошел - также серьезно ответил Ярошенко. 'И даже бы в бане не побоялся к нему спиной повернуться' - уже добавил про себя.
- Последний вопрос, как вы думаете, а к немцам не могли попасть подобные группы?
- Может они и были, но скорее всего погибли. Там такое тогда творилось. Если бы что-то проскочило, все пошло бы по-другому. Сами посудите - Гитлер во всякую чертовщину верит, а тут посланцы из будущего ему рассказывают, что тысячелетний рейх через четыре года кончиться. Какие его действия, с условием конечно того, что немцы им поверят. Оценив ситуацию, они сразу начнут договариваться о перемирии. Повторять судьбу Наполеона фюрер не захочет. А раз немцы тупо лезут, несмотря на потери, вывод - нет у них информации о событиях будущего. Если же к ним и попали какие-то технические средства или приборы, не беда. Сами разобраться не смогут, а подсказать некому. Спишут на секретные разработки русских и положат на склад. И на этом все.
- Я с вами согласен в этом вопросе, товарищ Ярошенко.
Хозяин кабинета встал, стало понятно, что разговор окончен. Берия расправил китель и торжественно произнес:
- От лица Коммунистической партии Советского Союза, Народного комиссариата Внутренних дел, Народного комиссариата Государственной безопасности объявляю вам благодарность.
- Служу трудовому народу - отчеканил майор.
- ИМЯ отчество можете идти, продолжайте курировать этих, как вы их назвали, 'гостей из будущего', отчеты как обычно, а если что-то серьезное звоните в любое время, даже ночью - до свидания.
- До свидания, Лаврентий Палыч - сказал Ярошенко и вышел из кабинета.
Нарком сел, откинулся на спинку кресла. Прикрыл глаза и по привычке начал анализировать разговор с майором. 'Да, наплачемся мы еще с этими ребятами, ох наплачемся. Со слов майора выходило, что Соджет ни как не мог стать немецким агентом. Если только немцы весь этот цирк самими не устроили, а почему собственно немцы, могли и англичане, от них всегда можно нож в спину ожидать. Нет, не могли. При нынешнем уровне технологий сделать такие приборы не возможно. А если бы и были у какой-нибудь страны такие технологии, то мир выглядел бы совершенно иначе'.
- Сделай чаю покрепче, и как только придет Старчук, пусть заходит сразу, без доклада - дав указания секретарю, Берия принялся за чтение отчета майора.
От мыслей его отвлек стук в дверь.
- Разрешите, Лаврентий Палыч.
- Входите, входите Михаил Викторович.
Настенные часы показывали ровно 9-00. Порядок в ведомстве 'кровавого наркома' был практически идеальный. По крайней мере, в здании на Лубянке.
- Здравья желаю, товарищ народный комиссар! - сказал майор, приложив руку к фуражке.
- Здравствуй, чем порадуешь? - устало спросил хозяин кабинета - присаживайся, в ногах правды нет.
- Вот отчет, один экземпляр вам, один туда. А радовать особо не чем. Соджет этот ни в чем сознаваться не хочет. Знает, что ему ничего не сделаем, поэтому ведет себя довольно уверенно и нагло. Я в отчете все указал, как положено.
- А сам то ты что думаешь по этому поводу.
- А что тут думать, не виноват он ни в чем. Борзый конечно, слегка, как уркаган блатной, но не предатель. Я всякую шваль чую, у меня на нее нюх. Конечно, если нужно чтобы он признался - признается. У меня и не такие признавались. Но если по правде говорить, он на немцев работать не будет. Точнее, может быть, и мог бы, но тогда уже воевал бы где-нибудь в рядах СС. Он не жулик - он воин, хотя в чем-то и бестолковый, но твердый. Нельзя конечно исключать, что этот парень гениальный актер, только немцам смысла нет, весь этот огород городить. Затрат много, а толку с гулькин х... извините, нос. Не логично. Да, и к тому же когда, я про его девку разговор завел, он аж затрясся. Не бросил бы ее, если бы к немцам перейти собрался, с собой бы забрал. Немцы, опять же не дураки, чтобы человека с такими знаниями обратно отправлять. Это у нас, их вон сколько, одним больше, одним меньше кто их там считает. Как в тех зеков на канале. А у них он был бы один, немцы бы с него пылинки сдували. Играл бы в Берлине с фюрером в шашки и рассказывал, почему они в 45-ом так обосрались.
- Значит, думаете, Михаил Викторович, не агент это немецкий, значит он нормальный парень - переспросил задумчиво Берия.
- Точно не знаю, я же не господь бог, но мое мнение - не агент, а то, что он нормальный парень - этого сказать не могу. Клинет его периодически, наверно последствия контузии. Я такое еще в гражданскую видел.
- А что он еще вам рассказывал?
- Да, можно сказать ничего, Лаврентий Палыч - со вздохом добавил Старчук.
- Значит ничего - уточнил нарком.
- Толком ничего, ругался и выделывался - немного обижено подтвердил майор, и про себя добавил: 'Эх, кабы моя воля, этот умник у меня на подоконнике танцевал и по потолку бы бегать научился'.
- Значит, говоришь, не признается. Ну, раз не признается - придется отпускать. На нет - и суда нет. Тем более на свободе от него пользы стране намного больше будет.
Майор уже понял, какое решение принял Берия. И сейчас радовался, что не слишком сильно давил на Соджета при допросе. 'Сами выпускают, сами пусть потом и разбираются, баба с возу - кобыле легче' - подумал Старчук.
- Так что, Михаил Викторович, оформляйте документы и закрывайте дело. Можете быть свободны.
Майор ГБ встал, отдал честь, рявкнул:
- Есть, Разрешите выполнять?
- Идите.
Когда за Старчуком закрылась дверь. Хозяин кабинета поднял трубку телефона:
- Сергей, распорядись, пусть ко мне приведут этого Соджета. Хочу с ним лично побеседовать.
Минут через пять на столе у наркома зазвонил телефон.
- Лаврентий Палыч, он в приемной.
- Пусть заходит.
Открылась дверь, в кабинет вошел молодой человек в форме офицера госбезопасности. В принципе ничего такого в этом не было. Ну, казалось бы, в кабинет начальника вошел подчиненный - обычный рядовой случай. Сколько таких подчиненных входят каждый день к начальству в такой огромной стране, как Советский Союз. Тысячи, десятки тысяч, может быть сотни тысяч. Стоит ли обращать на эту ситуацию внимание? Вообще-то нет. Но в данном конкретном случае имеет место не просто встреча двух людей, а встреча представителей двух разных эпох, двух разных культур, двух разных способов мышления, двух разных ..., слишком много этих двух разных, чтобы их все перечислять. Встреча эта интересна еще и тем, что она может изменить не только судьбу двух этих людей, но и судьбу целой страны, а может быть и судьбу всего мира. Хотя может быть и ничего не изменится, один продолжит заниматься своими делами, а другой пропадет на веки, как пропадали раньше люди, знавшие слишком много. Эта встреча и последующий разговор не явились неожиданностью для этих двоих, но оба они хотели бы, чтобы он происходил в другой обстановке и в другое время. Молодого человека звали Олег, он родился через много лет, после того как кончилась война, на которой он воевал сейчас. Хозяин кабинет в особом представлении не нуждался. Достаточно будет назвать его имя и всем станет понятно кто это. Только вот основная проблема в том, что у каждого это имя ассоциируется с абсолютно разными людьми. Точнее физически это конечно же один человек, но вот только для кого-то он 'верный опричник кровавого тирана', а для кого-то лучшей менеджер 20-го века. Истина, наверное, как обычно затерялась где-то по средине под ворохом лжи, пропаганды и желания видеть только то, что в данный момент видеть выгоднее.
Они смотрели друг на друга всего лишь несколько секунд, а в голове у каждого за это короткое время пронеслось очень много мыслей. Конечно пока, и наверное все-таки к счастью, ученые не могут читать мысли, но можно взять на себя смелость предположить о чем думали два этих непростых человека в те бесконечные и в тоже время короткие секунды.
