зевнув, сказал он.
— Тогда я сейчас вызову полицию!
Я демонстративно подхватила с дивана свой мобильник и набрала службу спасения. Объяснив, что ко мне в дом забрался вор, я назвала адрес и высокомерно посмотрела на Демида. С удовольствием понаблюдаю, как его выводят отсюда под белы рученьки. Может, на телефон ещё сниму. На память. Буду пересматривать долгими зимними вечерами и ржать.
— Зря ты устраиваешь цирк, Ольга, — покачал он головой.
— Это ты что-то тут устроил! Пусть менты с тобой разговаривают, а я не хочу! Уходи, пока они не приехали! По-хорошему прошу!
— Я тоже с тобой говорил по-хорошему, но ты не понимаешь. Придётся урезать твоё шлюшье вознаграждение за твой дерзкий язычок. Я никуда отсюда не уйду, Лёля, потому что этот дом тоже мой.
— Ты врёшь!
— Сейчас приедет наряд, и я попрошу полицейских вышвырнуть отсюда тебя. Даже вещи не дам забрать, только документы. Пойди найди их, пока есть время.
— Ты врёшь! — снова повторила я, потому что это было уже чересчур. Я не только нищая, но ещё и бездомная? Нет, это какой-то страшный сон, кошмарное видение!
— Собирайся, Ольга, или снимай трусы и сделай мне приятное! — Демид расстегнул ремень и ширинку, вальяжно разваливаясь на диване. — Давай, детка, — поманил он меня к себе рукой. — У тебя есть несколько минут, чтобы принять самое взрослое и правильное решение в своей жизни!
10. Ольга
— Наверное, считаешь себя неотразимым? Ты, случайно, не ведешь список тех, с кем трахался? — Было неприятно находиться в этом вымышленном мною списке. Кувыркаться с Барсовым было приятно, не стану душой кривить, а вот быть одной из… — Неужели в этом списке не нашлось кого-то получше меня? Неужели тебя так впечатлила в постели неопытная девушка, что ты решил повторить? А может, тебе больше никто не даёт? Даже за деньги?
Закончив тираду, я с раздражением заметила, что на Демида мои подначки никак не подействовали. Он отнюдь не казался ни обиженным, ни рассерженным.
— Честно говоря, мне никогда и в голову не приходило составлять такой список. Я считал, что подобные штучки безнадежно устарели. Они для неуверенных в себе мужичков, вроде твоего муженька, — мягко возразил он. — Должен признаться, я никогда не пытался вести счет своим любовным победам. А что насчёт тебя? — И снова его глаза блеснули, как у дикого животного. — Ты считала? Если так, то мы можем немного повеселиться, обмениваясь воспоминаниями. Как ты на это смотришь?
— Я не изменяла Антону, если ты имеешь в виду это!
— Да ладно? Ходила рогатая, а сама ни-ни? С твоим-то темпераментом? Я доподлинно знаю, что Бондаренко неделями дома не появлялся. Ты не из тех, кто привык сдерживаться или терпеть. Должно быть, у тебя целый ящик вибраторов?
Если и есть граница дозволенного, то Барсов давным-давно переступил через нее.
— Моему терпению пришел конец!
— Неужели? — невинным тоном спросил он.
— Именно так!
— И что дальше?
— Ничего. Всё! Я с тобой не разговариваю!
Демид прыснул от смеха, а я отошла к окну и уставилась в него, повернувшись спиной к дивану, пытаясь рассуждать разумно и трезво, но взгляд гостя, сверливший мою задницу и спину не давал мне даже вздохнуть спокойно.
Демид продолжал бесцеремонно сидеть на диване с расстёгнутыми штанами и разглядывать меня, будто имел на это законное право. Я видела его в отражении окна. Сука! Я стиснула кулаки, но удержалась от бурной вспышки, мысленно успокаивая себя, что полиция во всём разберётся. А кто разберётся с нами? Со мной и Барсовым? Мы не первый год воюем, а ведь я даже не могу вспомнить, с чего всё началось. Что послужило причиной нашей непримиримой борьбы?
— Если я уйду, Лёля, что ты будешь делать? — жестко перебил мои мысли Демид.
Что-то в его голосе мгновенно поставило меня в тупик.
— Делать?
— Да, Лёля, делать. В мире, чужом для тебя, — задиристо добавил он. — Не сейчас. Я говорю о завтрашнем дне, следующей неделе, вообще о будущем. О твоём будущем.
Слово «будущее» вселяло в меня панический страх, и я старалась об этом не думать. К чему эти разговоры? Внезапная тяжесть навалилась на мои плечи, сковала шею. Стремясь избавиться от неприятного ощущения, я подняла руки над головой и потянулась. Демид наблюдал за мной с видом играющего с мышкой кота.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, — напомнил он. — Честно говоря, я ещё не задумывалась о будущем. Я только вчера похоронила мужа, если ты забыл. — Я говорила с Барсовым не оборачиваясь, поймав его взгляд в отражении на оконном стекле. Я давно привыкла жить одной минутой, так мне легче было переносить трудности, поэтому реально не думала о том, что со мной будет. — Поеду за границу, — внезапно нашлась я. — В Париж или Рим. — Зачем? — Буду путешествовать, любоваться памятниками старины. А для чего же ещё туда ездят?
— А по-моему, ты собираешься повторить судьбу своей матери.
— Что ты имеешь в виду?
— Хочешь найти за границей богатенького старичка, который будет исполнять все твои прихоти?
— Моя мама любила дядю Юру, а он любил её! Поэтому он исполнял её прихоти!
— Твоя мать была шлюхой. О какой ещё любви ты говоришь?
Господи, да где эти менты запропастились? Я уже несколько раз мысленно убила Демида. Если полицейские не поторопятся, они рискуют приехать к реальному трупу Барсова.
— Не говори так про маму! — заорала я и всё же повернулась.
— А как мне называть женщину, которая еблась со всеми подряд, будучи замужем? Тебе это никого не напоминает?
— Когда я с тобой трахалась, я не была замужем, если тебя это успокоит. Позволь поинтересоваться, есть ли у тебя доказательства того, что моя мама изменяла твоему папе? А про мои измены Антону? Если нет, извинись немедленно!
— Я могу поискать доказательства, если хочешь, но ты и сама знакома с некоторыми любовниками Натальи. Спроси у своего садовника.
Про меня он предпочёл промолчать, потому что измен не было и доказательств, соответственно, тоже. Мне
