Слишком уж простенько для солидной фирмы. Константину очень важно было составить точное мнение о возможностях салона, рекламу которого он прочитал. Слишком важное дело он хотел доверить его мастерам. Именно мастерам, поскольку он не мог прийти обычным путем, как все другие клиенты.
Он и без того устал от скрытности, к которой вынуждало его преследование со стороны и ФСБ, и преступного мира. Идя по московским улицам, он каждые пять шагов напряженно оглядывался и судорожно ощупывал глазами все, что оказывалось за его спиной. Не увидев ничего подозрительного, он немного успокаивался и шел дальше. Это был уже рефлекс, с которым Константин ничего не мог поделать, да, собственно, ничего делать не хотел. Напротив, он постоянно помнил, что опасность может возникнуть в любую минуту, когда ее не ждешь.
Константин хорошо знал, как неожиданно возникают в Москве враги – на джипе из-за ближайшего поворота. Окно в джипе уже открыто, и из него торчит ствол автомата. Вот-вот раздастся очередь, и у тебя остается лишь пара секунд, чтобы лай этого автомата не стал последним, что тебе суждено услышать в этой жизни. Впрочем, почему – «в этой»? Никакой другой у тебя никогда и не будет… Принимай то, что тебе досталось.
«Жизнь дается только один раз! – усмехнулся Константин, вспомнив полюбившуюся цитату. – И прожить ее нужно… На этом поставим точку. Прожить ее нужно, какая бы она ни была. А вот как прожить? Наверное, так, чтобы не было мучительно больно тем, кто рядом с тобой. До смерти больно…»
Если кто-то и окажется посвященным в его тайну, то это будет только один человек – врач, который сделает ему пластическую операцию. С одним человеком можно договориться, можно запугать его, в конце концов! Но если о твоем секрете знают двое – о нем знает и свинья, как говорится в одной пословице. А дальше – можешь считать, что ее знают все представители животного мира.
Поэтому знакомство ни с директором салона, ни с кем-нибудь другим из числа его руководства не входило в планы Константина. Его интересовали исполнители, те, кто делал конкретное дело, а вовсе не те, кто брал за это дело деньги.
Стоявший у входа охранник покосился на довольно внушительную фигуру Панфилова, но не окликнул его и не загородил дорогу. Да и не фигура Константина его скорее всего насторожила, а напряженный взгляд, брошенный им на охранника. Взгляд человека, одновременно готового и к нанесению удара, и к бегству – в зависимости от того, что он увидит, сколь многочисленным и сильным окажется противник.
«Спокойнее, Костя! – предупредил себя Панфилов. – Держи себя в руках. Внутри за тобой никто следить не будет, расслабься».
Внутри, как оказалось, и некому было за Константином следить. Большой холл перед кабинетом, который служил Диане Савской приемной, был пуст – клиентов Савская принимала только раз в неделю. Она брала с них такую плату за услуги своего салона, что могла позволить своим специалистам работать не торопясь. Все остальные дни недели Царица отводила деловым контактам, уходу за собой и отдыху.
Диана Савская очень много моталась по Европе, перенимая в знаменитых парижских, мадридских, венских и пражских салонах все, что только можно, и беззастенчиво перенося это в свое московское «царство». Но в приемные дни она непременно возвращалась в Москву, даже если для этого ей приходилось перелетать через океан. Попасть на аудиенцию к ней даже на минуту считалось невероятной удачей. Царица очень высоко ценила свое время.
…В холле, в котором Константин оказался с улицы, почти никого не было – лишь секретарша и какой-то длинноволосый хлыщ, который принялся нагло разглядывать Константина, едва тот вошел.
Константин направился к секретарше и в ответ на свой первый вопрос: «Кто из известных людей пользовался услугами салона?» – получил красочный проспект, в котором популярная певица сменяла популярную тележурналистку, а известная фотомодель – не менее известную манекенщицу. Эти страницы Константина мало заинтересовали. Он хотел увидеть своими глазами, что умеют мастера салона делать не с женскими, а именно с мужскими лицами.
– Простите! – услышал он вдруг над собой голос, и рука его дернулась к карману, в котором лежал пистолет. – Кажется, вас не устраивает ваше лицо? Я правильно понял вашу проблему?
Константин молча посмотрел на человека, обратившегося к нему с вопросом. Это был тип, что сидел в глубоком кресле, положив ноги на журнальный столик, когда он вошел.
«Какого черта?» – красноречиво спрашивал взгляд Панфилова.
– У меня точный взгляд и хорошее чутье, – усмехнулся тип. – Клиентов я узнаю моментально. У них чаще всего на лице написано неудовлетворение своей внешностью.
– Ты здесь работаешь? – спросил Панфилов, немного заинтригованный поведением парня, сразу показавшегося ему интересным.
– Пока не работаю, – покачал головой длинноволосый. – Но через несколько минут явится Царица Диана и примет меня на работу. Потому что я – высококлассный специалист. Она, конечно, страшилище, но умна – этого у нее не отнимешь. Кстати, меня зовут Серж. Серж Ефремов. Скоро это имя станет известно всей Москве! Можешь заранее запомнить.
– Извини, я что-то не понял, – сказал Константин. – А что же оно сейчас-то неизвестно?
Серж скривился.
– Проклятый металл, из-за которого гибнут люди, если верить Мефистофелю! – с усмешкой произнес он. – К сожалению, без него не открыть своего дела. Приходится работать под «крышей», которая самому заработать не дает, оброк требует. А воровать и грабить я не умею, у меня другая специальность. Если бы у меня был свой салон, Царица служила бы у меня младшим менеджером. Я бы ее держал «на посылках», как выразился любимый поэт моей покойной матушки. Впрочем, нет, Савскую я даже в младшие клерки не взял бы. Она слишком безобразна, всех клиентов распугала бы.
Теперь усмехнулся Константин.
– А ты злой! – заметил он. – По-моему, это от зависти. А зависть – от бедности. Как в песне, слышал: «Почему я вредный, потому что – бедный…» Так, кажется, в ней поется. Это про тебя?
– Мыслитель! – хмыкнул Серж. – Великое открытие сделал! «Бедный»! Патент не забудь оформить. На стену в рамочке повесишь.
Константин, конечно, слегка «наезжал», не без этого, но в то же время видел, что и парень, назвавшийся Сержем, тоже попытался его задеть, но Константин не обращал на это внимания. Он совершенно верно угадал незавидное финансовое положение этого самого Сержа Ефремова.
В голове у Панфилова мелькнула мысль, за которую он ухватился и пытался вытащить в полном объеме, со всеми деталями и нюансами.
– Как много денег тебе нужно? – спросил он совершенно неожиданно, без какой-либо связи с предыдущими фразами. – Ведь тебе деньги нужны? Это желание я тоже обычно прочитываю в глазах у людей.
– Тебе-то что? – буркнул Ефремов. – У тебя денег все равно не хватит.
– Свои деньги я сам пересчитаю, сынок, дело привычное, – ответил Константин. – Ты поточнее определись, сколько тебе нужно.
Холодок предчувствия большой удачи пробежал по спине Ефремова. Он слышал в голосе человека, который с ним говорил, какие-то особенные нотки, которые заставляли верить ему.
А раз так, нужно быстро прикинуть, от чего на первых порах можно отказаться, а без чего работу начать просто невозможно. Стоит только назвать сумму, и Серж сразу узнает, что это – легкий треп, шутка или это серьезно открывающаяся перед ним возможность и впрямь избавиться от потенциальной хозяйки, от Царицы, которая будет править им, словно рабом, а Сержу придется подчиняться ее приказам и прихотям.
Нет, его ангел-хранитель, как видно, не покинул его и сейчас подсказывает правильное решение: «Отнесись к этому разговору серьезно!» У Сержа не было причин не доверять своему ангелу-хранителю.
Поэтому он посмотрел на Панфилова очень внимательно и спросил просто, даже наивно, но за этой наивностью слышалась твердая вера в то, что Константин его не обманывает, над ним не шутит:
– Ты это серьезно?
– Ты можешь показать мне, что ты умеешь? – спросил Панфилов, пропустив мимо ушей риторический вопрос, вырвавшийся у Сержа вопреки его желанию.
Тень едва уловимой досады промелькнула по лицу Ефремова.
– Если бы ты спросил меня об этом вчера, то смог бы, – ответил он. – Показал бы живьем одно из своих произведений.
Серж слегка запнулся, секунду помолчал и все же уточнил:
– Не буду набивать себе цену. Это было единственное мое произведение, достойное руки Мастера. Шедевр! Говорю это без ложной скромности. Но сегодня от него остались лишь фотографии.
– Почему? – спросил Константин. – Хочешь, чтобы я тебе поверил, – рассказывай все, как есть. Или давай прощаться сразу.
– «Крыша»! – усмехнулся Серж. – Хозяин узнал, что я хочу уйти от него в свободное плавание под собственным флагом. Ну и вот… Про вчерашний взрыв на Ордынке, надеюсь, слышал?
