Он вышел на улицу и остановился на тротуаре. Все, довольно с него. Стоило Кэти намекнуть, что он блефует, и блеф стал реальностью. Что ж, бывает.
Джонни бесцельно брел по улице. Да, конечно, он прав. Но все-таки... «Черт бы ее побрал! — мысленно выругался он. — Почему она вдруг уперлась? Из-за Луиса, конечно. Не будь его, Кэти с радостью отдала бы контрольный пакет за ганимедские земли. Черт бы побрал Луиса Сараписа, а не ее,» — подумал он со злостью.
«Что же теперь делать? — спросил он себя. — Вернуться в Нью-Йорк? Заняться поисками работы? Наняться к Альфонсу Гэму? Это сулит неплохие заработки, особенно если Гэму удастся выиграть. Или остаться здесь, в Мичигане? Подождать, не передумает ли Кэти?»
«Она не удержит концерн, — подумал он. — Что бы ни нашептывал ей Луис. То есть, что бы ей ни мерещилось».
Он остановил такси и через несколько минут вошел в вестибюль гостиницы «Энтлер». И направился в свой номер. В пустой, неуютный номер. Чтобы сидеть и ждать. Надеяться, что Кэти одумается и позвонит.
Подойдя к двери, он услышал звонок телефона.
Секунду Джонни стоял неподвижно с ключом в руке. Телефон за дверью надрывался. «Кэти? — подумал Джонни. — Или он?»
Он вставил ключ в замочную скважину, повернул и вошел в номер. Снял трубку и произнес:
— Алло?
Дребезжание и далекий шепот. Середина монотонного диалога. Цитирование самого себя.
— ...нехорошо оставлять ее одну, Бэфут. К тому же ты предаешь свое дело — да ты и сам это понимаешь. Подумай о нас с Кэти. Что-то я не припомню, чтобы ты меня когда-нибудь подводил. Я ведь не случайно открыл тебе, ще буду лежать, — хотел, чтобы ты остался со мной. Ты не можешь...
У Джонни на затылке стянуло кожу ознобом. Недослушав до конца, он положил трубку.
Телефон немедленно зазвонил опять.
«Пошел ты к черту!» — мысленно выругался Джонни. Подойдя к окну, он долго смотрел на улицу и вспоминал свой давний разговор с Луисом Сараписом. Тот самый разговор, в котором босс предположил, что Джонни не поступил в колледж из-за желания умереть.
«А что, если прыгнуть? — подумал он, глядя на проносящиеся внизу автомобили. — Иначе с ума сойду от звона».
«Что бы там ни говорили, а старость — это мерзко, — размышлял он. — Мысли неясны, путаны. Иррациональны, как во сне. Старый человек, в сущности, уже не живет. Послежизнь — и то лучше, чем дряхлость. Старение — это угасание сознания, сгущение сумерек души. Чем гуще сумерки, тем громче поступь неотвратимой и окончательной смерти... Но даже в смерти — квинтэссенции маразма — у человека сохраняются желания. Он чего-то хочет от Джонни, чего-то от Кэти. Останки Луиса Сараписа активны и настойчивы и ухитряются находить пути к достижению своих целей. Его цели — пародия на те, к которым он стремился при жизни. Но от него так просто не отмахнешься».
Телефон не умолкал.
«А вдруг это не Луис? — подумал Джонни. — Вдруг Кэти?»
Он взял трубку и сразу положил, снова услышав бренчание осколков личности Сараписа. «Интересно, он выходит на связь избирательно? Или по всем каналам одновременно?»
Джонни прошел в угол и включил телевизор. Засветился экран, появилось необычное пятно. Расплывчатые очертания человеческого лица.
«Да, его сейчас видят все», — с дрожью подумал Джонни и переключил канал. Картина не изменилась — те же смазанные контуры лица.
И — сбивчивое бормотанье: «...снова и снова повторять, что главная твоя обязанность...»
Джонни выключил телевизор. Слова и контуры лица канули в небытие, остался только трезвонящий телефон.
Он поднял трубку и спросил:
— Луис, ты слышишь меня?
— ...когда начнутся выборы, мы им покажем! Человек, которому хватает духу баллотироваться во второй раз, который берет на себя расходы... В конце концов, это не каждому по карману...
Нет, старик не слышал Джонни. Связь была односторонней.
И все-таки Луис был в курсе происходящего. Каким-то путем он узнал, — увидел? почувствовал? — что Джонни решил выйти из игры.
Положив трубу, Джонни уселся в кресло и закурил сигарету.
«Я не смогу вернуться к Кэти, пока не внушу себе, что сделка с Харви бессмысленна. Но мне это не по силам. Надо искать другой выход.
Как долго он будет меня преследовать? Есть ли на Земле место, где можно укрыться от него?»
Джонни подошел к окну и посмотрел вниз, на улицу.
Клод Сен-Сир опустил монету в щель автомата и взял свежую газету.
— Благодарю вас, сэр или мэм, — произнес робот-продавец.
Пробежав глазами передовицу, Сен-Сир оторопел. Нет, ерунда — видимо, просто разладилась аппаратура полностью автоматизированного микрорелейного газетно-издательского комплекса. Какая-то словесная каша, строчки наползают друг на друга. Впрочем, один абзац ему удалось прочесть целиком:
«...у окна в гостинице и готов выброситься. Если надеетесь и впредь иметь с ней дело, удержите его. Она от него зависит. С тех пор, как ушел Пол Шарп, ей нужен мужчина. Гостиница «Энтлер», номер 604. Думаю, у вас еще есть время. Джонни слишком горяч, зря он блефовал. У Кэти моя кровь: она не любит, когда блефуют.
Я.»
Сен-Сир взглянул на Харви и быстро произнес:
— Джонни Бэфут стоит у окна в отеле «Энтлер» и хочет выпрыгнуть. Нас об этом предупреждает Луис. Надо спешить.
Харви кивнул.
— Бэфут на нашей стороне, нельзя допустить его самоубийства. Но почему Сарапис...
— Полетели, некогда рассуждать. — Сен-Сир бросился к вертолету.
Глава IV
Неожиданно телефон затих. Джонни отвернулся от окна и увидел Кэти Шарп, стоящую возле аппарата с трубкой в руке.
— Он позвонил и сказал, что ты в гостинице, — сообщила Кэти. — Сказал также, что ты затеял.
— Чепуха, — буркнул Джонни. — Ничего я не затевал.
— Он думает иначе.
— Выходит, он ошибается... — Джонни заметил, что докурил сигарету до фильтра, и раздавил окурок в пепельнице.
— Дедушка всегда тебя любил, — сказала Кэти. — Он очень расстроится, если с тобой что-нибудь случится.
Джонни пожал плечами.
— С Луисом Сараписом меня больше ничто не связывает...
Кэти замерла, прижав трубку к уху. Джонни понял, что сна его не слушает, и умолк.
— Говорит, что сюда летят Сен-Сир и Харви, — наконец сообщила Кэти. — Дедушка их тоже известил.
— Как это мило, — буркнул Джонни.
— Джонни, я тоже тебя люблю. И понимаю, почему к тебе так привязан дедушка. Ты боишься за меня, да? Хочешь, я лягу в больницу? Только ненадолго, ладно? На недельку-другую.
— Разве этого хватит? — спросил он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
