Бум! Фшу-у-ух!
От блеснувшей поблизости вспышки пришлось прикрыть глаза рукой. Я хотел было, несмотря на рекомендацию этого не делать, запустить в сторону угрозы «Седьмую Кару» или «Пламя Хусура»… Но понял, что это был «дружественный огонь».
Гурджа, морщась от яркого света и напрягая необъятные мускулы, с трудом удерживал перед собой высокий резной шест с ярко сверкающим пламенем на конце. Словно люминесцентный фонарь, он распространял режущее глаза сияние и волны защитной энергии.
Вскоре подобные Светочи засверкали и впереди нас, а уже через минуту объявились те, от кого они должны были защищать.
— Летят, мать их! — хором прокричали братья азоры и это были, наверно, первые слова, что я от них слышал.
Расплывчатые крылатые тени пронеслись в линялом небе, обдав нас порывом ветра и навесив дебафф «Ужас Шогара». Где-то впереди раздались крики, блеснула магия, а свет, исторгаемый Светочами, вдруг стал совершенно нестерпимым. Я упал, вжимая лицо в песок, но дьявольское сияние пробивалось и так…
Твою ж мать…
Ну уж нет. Сдыхать просто так я не собираюсь! Хрен с ним, со зрением! Магию я вижу не глазами!
И как только я об этом подумал, адское жжение стало слабо меня волновать. Я потянулся в небеса, как паук пробираясь по хитросплетениям магических потоков, взбираясь все выше и выше… и выше… Пока не наткнулся на источники переполоха.
Два огромных, величественных дракона взрезали холодный воздух. Я не знал, как они выглядят, но я отлично видел циркулирующую в них силу магии и даже… вдруг ощутил их гордыню, их злобу, их ярость и… удивление? Один их них попытался присмотреться к мельтешащим внизу точкам, чтобы понять, кто же это дерзнул потревожить их полет…
И вдруг все исчезло.
— Сдристнули, ублюдки! — прокричал красный, как помидор Гурджа.
Светоч в его руках быстро тух, а народ вокруг постепенно приходил в себя.
Обернувшись к Ареву, я мрачно спросил:
— И когда ты хотел мне рассказать об этих милых зверюшках?
Но тот лишь хитро улыбнулся и не ответил. Зато вместо него ответила Ичи.
— Шогары настоящая напасть Синкола Агулагуа. Имеют 60+ Уровни и отвратительный нрав. Могут спеленать человека плевком вонючей слюны и утащить в свои гнезда в Западных Горах. Поверь, Арни, когда тебе посчастливится самоубиться, ты свалишь с этого дрянного Синкола со скоростью света, ха-ха… К счастью магия Угга отгоняет их на раз-два…
Бл*дь, понятно, почему я так плохо перевариваю сияние Светоча. На магию Угга, как и на его Жрецов, у меня с некоторых пор аллергия.
Вскоре рейд привел себя в порядок, и мы вновь двинулись в путь.
Не считая несостоявшегося нападения Шогаров, первый день похода прошел без происшествий. Бесконечная каменистая пустыня задувала нас колючим ветром и, кажется, была мертва. Лишь изредка на границе зрения возникали пригибающиеся к земле силуэты неведомых тварей, но нападать на такую огромную толпу, они, конечно, не решались. Как мне поведала Ичи, Пустыня Стерха не всегда была столь пуста. Ночью из подземных нор, спрятанных меж каменистых распадков и барханов, выбирались пренеприятнейшие монстры, потому очень важно было пересечь ее засветло.
К счастью, едва только солнце коснулось горизонта, мы обогнули очередной бархан и оказались в новой Локе.
Увидев Ущелье Зубастых Скал, я удивленно присвистнул. Неведомый демиург постарался на славу. Колоссальный разлом протянулся на северо-запад огромной десятикилометровой раной. Чудовищная изломанная зубьями пилы трещина расколола гладкую поверхность Синкола и будто бы только и ожидала, когда мы в нее спустимся, чтобы сожрать.
— Прива-а-ал! — разнесся громовой рык Луха и мы устало опустились на каменистую землю.
— Жрем и спать, — сказал Гурджа. — Выступим еще затемно.
И у меня не было никакого желания с ним спорить.
Я проснулся от зудящего чувства наблюдения. Так тонконогая газель, вскидывает голову, ощущая жадный взгляд притаившегося хищника. Только на этот раз на месте будущей жертвы был я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я хотел, было, вскочить, набросать на себя баффов и рвануться в бой… Но понял, что место, в котором нахожусь, мало похоже на материальный мир. Кургузые тени обозначали спящих сотоварищей, небо серебрилось инеем, вокруг была разлита индевелая муть, а звуков, кажется, и вовсе в этом мире не существовало.
Что это? Какой-то иной пласт реальности, по типу Теней? Или то все мое больное воображение? Сон?
Я попытался увидеть магию, но лишь зазря напрягал невидимые душевные струны… ее здесь будто бы и не было… А взгляд все давил и давил и я почти не удивился, обнаружив, что он распространяет отвратный запах. Он смердел Безымянным!
И едва я это понял, как взгляд обратился в атакующий клинок! Он взрезал окружающую муть темным лезвием, я прыгнул и разминулся с ним в считанных миллиметрах.
Что это? Почему бог, ради которого я уже который месяц рву задницу, хочет меня убить⁈
Новая атака и я снова увернулся от прошелестевшего надо мной сгустка тьмы. Почти увернулся. Он таки задел меня, едва не заставив проблеваться от тягучей мути, хлынувшей в мое естество. Я уже не раз ощущал влияние моего бога, и сейчас был уверен, что здесь что-то не так. Да, атакующая сила определенно была силой Безымянного, но она была слишком приземленная, слишком олицетворенная, будто имеющая ко мне личную неприязнь…
Твою мать!
Гелал!
Ублюдок как-то нашел меня средь тысяч и тысяч Синколов и теперь всерьез вознамерился пришить! Как он это сумел сделать? Неужели его возможности столь велики?
Ах так⁈
Что ж. В любом случае определенность всегда лучше неопределенности.
У меня не было магии, но у меня была моя воля, что значительно окрепла за последние, проведенные в Дар Огаре, месяцы. Было ужасно страшно не уклониться, а встать перед этой скользящей надо мной силой, страстно желающей раскатать меня в тонкий блин. Но я все-таки это сделал!
Беззвучный «Бам!» сильнейшей вибрацией разнесся по этому темному миру. Тени под моими ногами всколыхнулись, заволновались, но мне было, конечно, совсем не до них. Напрягая все невидимые жилы, я пытался превратить себя в щит, призванный отразить жаждущую раздавить меня атаку…
Но враг все давил и давил. Сопротивление такому напору было сродни сопротивлению камня огромному водяному потоку. Гелал протащил меня с десяток метров и отшвырнул, обессиленного, в сторону, чтобы…
«Бац!», «Бац!», «Бац!»
Открыв глаза, я с удивлением увидел перед собой едва просматривающееся в безлунной темноте лицо Ичи. Мои щеки горели от ударов, а девушка была нахмурена и не на шутку встревожена.
— Арни! Что с тобой, черт подери⁈
Я резко сел и оглянулся. Все члены Кулака Гурджи, кроме нас с Ичи, дрыхли без задних ног. На безлунном небе тускло мерцали звезды, вдалеке, почти у самого входа в ущелье, виднелся одинокий костер часовых.
— Ты в порядке? Ты так хрипел, что мне показалось, сейчас подохнешь от удушья!
— Все в норме, Ичи… Спасибо…
Я благодарно сжал ее руку и, поднявшись, отошел в сторону… Не хотелось, чтобы она видела страх в моих глазах. Ибо чертов Гелал напугал меня до чертиков. Это какой же надо обладать силищей, чтобы дотянуться до меня здесь?
Твою мать, расстояния больше не казались достаточной защитой. Как же он это сделал? По-хорошему, надо было бы посоветоваться с Аревом… Но мне все меньше хотелось представать пред ним слабаком… После встречи с Гурджой он постоянно ходил в тяжких думах.
Сделав еще пару кругов вокруг стоянки нашего Кулака и успокоив ухающее сердце, я вновь улегся спать.
Утро принесло громкие крики и жуткую головную боль.
Ежась, я быстро сгрыз полоску вяленого мяса и вслед за остальными сотоварищами пристроился в конце колонны.
Солнца еще не было видно, но мутные предрассветные сумерки уже осветили стылую равнину и зубастый пролом, куда сейчас медленно втягивался наш авангард. Пока я жевал, Щирый Лух и Коронер «Волчьей Сыти» Агла Андал собрали командиров Кулаков и распределили боевые задачи. Предстоящая Локация не обещала столь спокойный переход, как дневная Пустыня Стерха.
