- Кто всуе упоминает мое имя, - внезапно раздался за спиной Анжелике голос.
Она живо обернулась и увидела Мамонтова. Несколько секунд тот с изумлением смотрел на нее.
- Анжелика, это вы? Не может быть!
- Почему же не может, Валерий Ильич, - возразила она, - я же еще не переместилась в мир теней.
- Однажды вы были к этому весьма близки, - тихо, чтобы слышала бы только она, произнес Мамонтов.
- Я вижу, вы хорошо знакомы, - одновременно удивленно и не довольно произнес Урусов.
- Да, мы встречались в России. Но это было в другой жизни, - как-то криво усмехнулся он.
- А мне кажется, что жизнь всегда только одна, - не согласилась Анжелика.
- Жизнь может быть и одна, да только этапы могут быть совершенно разные. Вы выпьете со мной что-нибудь, Анжелика?
Ей показалось, что эту фразу он произнес не очень уверенно.
- Давайте покончим с формальностями по вступлению госпожи Оболенской в наш клуб, а потом каждый займется тем, чем желает, - вмешался Росляк.
Формальности заняли всего несколько минут. Анжелика заполнила бланк с заявлением о приеме, на котором распились Урусов и Мамонтов. Затем она получила квитанцию с номером счета в банке.
- Что вы будете пить? - спросил Мамонтов.
- Мартини с апельсиновым соком.
- А я с вашего разрешению налью себе виски. Пойдемте в дальнюю комнату, там не так уютно, как здесь, зато меньше толпится народу.
Они прошли через анфиладу из нескольких комнат. В последний из них действительно и мебели было меньше, и была она попроще.
Мамонтов подвел ее к столику и помог занять место. Сам сел напротив.
- Не ожидал, что наша новая встреча состоится тут, - сказала он. - Вы бросили свой банк?
- На время. Захотелось попробовать что-нибудь другое. И тут подвернулось это предложение. Я представляю здесь компанию "Северная сталь", и передо мной поставлена задача найти новые рынки сбыта для продукции.
- Я знаю эту компанию, тем ребятам, кто там заправляет, всегда не хватало креативных идей. Вам будет крайне трудно выполнить вашу почетную миссию, Анжелика.
- Я готова к трудностям. Но вы же занимаетесь поставками проката в разные страны.
- Это не русский прокат. С Россией я не имею никаких больше дел. Эта страна для меня не существует. Надеюсь, через год другой получить французское подданство.
- Мне известно, как с вами поступили несправедливо. Только я не понимаю, причем тут вся страна. Она огромная, в ней живет много людей. Чем они провинились перед вами? Вас обидели конкретные люди, против них вы имеете полное обоснование для негодования. Но причем тут все остальные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Вы прямо адвокат нашего замечательного отечества. Конечно, большинство жителей России в моих несчастьях не виноваты. Но когда меня стали выталкивать со всех моих постов, отнимать у меня имущество, которое я честно заработал, ни один человек в вашей замечательной стране за меня не заступился. Ни один. А ведь я немало сделал для России. Какой завод поднял. Когда я пришел туда, он был почти что в руинах. Но это никого не интересовало, а вот то, что я высказал свое мнение о президенте, подняло на дыбы всю его камарилью. В стране, где так относятся к тем, кто работает на ее экономическую мощь, нормальному человеку делать нечего. Слава богу, в мире есть достаточно государств, где к таким людям, как я, относятся гораздо более лояльно. И там и надо жить.
- А что же будет в таком случае с Россией?
- Понятие не имею, меня этот вопрос с некоторых пор не беспокоит.
- Когда мы с вами познакомились, вы размышляли совсем по иному. Где же настоящий Мамонтов, тот, который был тогда, или тот, что сидит напротив меня?
- Я заметил, что вам нравится иногда пугать людей метафизическими вопросами. Могу лишь вам сказать одно: и тогда и сейчас я был одинаково искренен. Просто тогда я думал так, в настоящий момент по-другому. Почему я должен быть верен идеалам прошлого, если они не выдержали проверку жизнью. Теперь у меня другие мысли, другие представления.
- Мне не внушают уважение идеалы, которые меняются под вилянием обстоятельств, Валерий Ильич. Они мне кажутся уж больно не надежными.
- А ведь я могу и обидеться, Анжелика.
- Эта совсем не та цель, которую я преследую.
- Вот как, вы, значит, преследуете какую-то цель?
- Да. Вернуть себе прежнего Мамонтова, мне он был несравненно более интересен. А то, что вы сейчас говорите, лишено оригинальности и глубины. Неужели вся ваша психика целиком подчинена одной обиде. Это очень обедняет любого человека.
Мамонтову понадобилось не меньше полминуты, дабы справиться с изумлением.
- Вот вы какая стали, Анжелика. Никто мне здесь не говорил ничего подобного. И все же вы меня не переубедили.
- Но я только начала сеанс психотерапии, - засмеялась Анжелика. - Учитывая тяжесть болезни пациента, вряд ли можно было бы ожидать, что все получится с первого раза.
- Но зачем вам это нужно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Еще точно не знаю. Вы помогли мне в трудную минуту и уже только поэтому не безразличны. А я всегда стараюсь отвечать добром на добро.
- А вы уверены, что это добро?
