Кн. ПАВЕЛ ВЯЗЕМСКИЙ. Собр. соч., 555.
Я здесь меньше о Пушкине слышу, чем в Тригорском даже; об жене его гораздо больше говорят еще, чем об нем; от времени до времени я постоянно слышу, как кто-нибудь кричит об ее красоте. АН. Н. ВУЛЬФ -- бар. Е. Н. ВРЕВСКОЙ, 10 окт. 1836 г., из Петербурга. П-н и
его совр-ка, XXI -- XXII, 341 (фр.-рус.).
Праздновали двадцатипятилетие лицея Юдин, Мясоедов, Гревениц, Яковлев, Мартынов, Модест Корф, А. Пушкин, Алексей Илличевский, С. Комовский, Ф. Стевен, К. Данзас.
Собрались вышеупомянутые господа лицейские в доме у Яковлева и пировали следующим образом: 1) обедали вкусно и шумно, 2) выпили три здоровья (по заморскому toasts): а) за двадцатипятилетие лицея, б) за благоденствие лицея, с) за здоровье отсутствующих, 3) читали письма, писанные некогда отсутствующим братом Кюхельбекером к одному из товарищей, 4) читали старинные протоколы и песни и проч. бумаги, хранящиеся в архиве лицейском у старосты Яковлева, 5) поминали лицейскую старину, 6) пели национальные песни, 7) Пушкин начинал читать стихи на 25-летие лицея, но всех стихов не припомнил и кроме того отозвался, что он их не докончил, но обещал докончить, списать и приобщить в оригинале к сегодняшнему протоколу.
Примечание. Собрались все в половине пятого часа, разошлись в половине десятого. ПРОТОКОЛ ПРАЗДНОВАНИЯ 25-ЛЕТНЕЙ ГОДОВЩИНЫ ОСНОВАНИЯ ЛИЦЕЯ, 19 октября 1836
г. П-н и его совр-ки, XIII, 60.
Один из лицейских товарищей Пушкина передал нам. Известно, что воспитанники лицея собирались 19 октября к одному из товарищей, читали стихи, беседовали о прошлом и записывали слова и речи присутствующих, обозначая последних школьными именами и указывая, где находились те из них, кого не было налицо. По обыкновению, и к 1836 г. Пушкин приготовил лирическую песнь, но не успел ее докончить. В день праздника он извинился перед товарищами, что прочтет им пьесу, не вполне доделанную, развернул лист бумаги, помолчал немного и только что начал, при всеобщей тишине:
Была пора: наш праздник молодой
Сиял, шумел и розами венчался... _
как слезы покатились из глаз его. Он положил бумагу на стол и отошел в угол комнаты, на диван... Другой товарищ уже прочел за него последнюю лицейскую годовщину.
П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 417.
По свидетельству М. Л. Яковлева, поэт только что начал читать первую строфу, как слезы полились из его глаз, и он не мог продолжать чтения... Пушкин читал наизусть и, следовательно, никто не мог дочитать его стихов.
В. П. ГАЕВСКИЙ. Празднование лицейских годовщин. Отеч. Записки, 1861, т. 139, стр. 38.
19 число праздновалось, по обыкновению, между нами... Приметно стареем мы! Никто лишнего уже не пьет, никто с избытком сердца уже не веселится. Впрочем, время провели мы весьма приятно. -- Все разошлись чинно в десятом часу. -- Пушкин было начинал стихи на 25-летие, но не вспомнил. Обещал их докончить и доставить. Проходит месяц, а обещание еще не выполнено. Боюсь -обманет.
М. Л. ЯКОВЛЕВ -- В. Д. ВОЛЬХОВСКОМУ, 24 ноября 1836 г. Н. Гастфрейнд.
Товарищи Пушкина по царскосельскому лицею. СПб., 1912, т. I, стр. 155,
Не знаю ничего про сестру, которая из деревни уехала больною. Муж ее, выводивший меня сначала из терпения совершенно бесполезными письмами, не подает более признаков жизни теперь, когда речь идет об устройстве его дел. Леон (Лев Сергеевич, младший брат поэта) вступил в службу и просит у меня денег; я сам в очень расстроенных обстоятельствах, обременен многочисленным семейством, содержа его трудами и не смея заглядывать в будущее. -- Я рассчитывал съездить в Михайловское и не мог. Это расстраивает меня по крайней мере еще на год. В деревне я бы много работал, -- здесь я ничего не делаю, как только раздражаюсь до желчи. ПУШКИН -- отцу своему С. Л. ПУШКИНУ, 20 окт. 1836 г., из Петербурга. П-н и
его совр-ки, XXXVII, 2 (фр.).
(У Жуковского.) -- Помню я собранья
Под его гостеприимным кровом, -
Вечера субботние: рекою
Наплывали гости, и являлся
Он, -- чернокудрявый, огнеокий,
Пламенный Онегина создатель,
И его веселый, громкий хохот
Часто был шагов его предтечей;
Меткий ум сверкал в его рассказе,
Быстродвижные черты лица
Изменялись непрерывно; губы,
И в молчаньи, жизненным движеньем
Обличали вечную кипучесть
Зоркой мысли. Часто едкой злостью
Острие играющего слова
Оправлял он; но и этой злости
Было прямодушие основой, -
Благородство творческой души,
Мучимой, тревожимой, язвимой
Низкими явленьями сей жизни.
В. Г. БЕНЕДИКТОВ. Воспоминание. В. Каллаш. Русские поэты о Пушкине, 118.
Старик Геккерен был человек хитрый, расчетливый еще более, чем развратный; молодой же Геккерен был человек практический, дюжинный, добрый малый, балагур, вовсе не ловелас, ни дон-жуан, а приехавший в Россию сделать карьеру. Волокитство его не нарушало никаких великосветских петербургских приличий.
Кн. П. П. ВЯЗЕМСКИЙ. Собр. соч., 558.
Старик барон Геккерен был известен распутством. Он окружал себя молодыми людьми наглого разврата и охотниками до любовных сплетен и всяческих интриг по этой части; в числе их находились кн. Петр Долгоруков и граф Л. С.
Кн. В. Ф. ВЯЗЕМСКАЯ по записи БАРТЕНЕВА. Рус. Арх., 1888, II, 305.
Геккерен -- низенький старик, всегда улыбающийся, отпускающий шуточки, во все мешающийся.
АРК. О. РОССЕТ. Рус. Арх., 1882, I, 246.
Граф А-н как-то сказал барону Дантесу:
-- D'antes, on vous dit un homme a bonnes fortunes (Дантес, про вас говорят, что вам очень везет).
-- Mariez vous, m-r le comte, et je vous le prouverai (женитесь, граф, и я вам это докажу)!
А. МЕРДЕР. Рус. Стар, 1902, т. 112, стр. 602.
От 19 до 27 октября 1836 г. Дантес был болен. В. В. НИКОЛЬСКИЙ (по данным архива Кавалергардского полка). В. Никольский.
Идеалы Пушкина. СПб., изд. 4, 1899, стр. 129.
Пушкина чувствовала к Геккерену (Дантесу) род признательности за то, что он постоянно занимал ее и старался быть ей приятным.
П. И. БАРТЕНЕВ со слов кн-ни В. Ф. ВЯЗЕМСКОЙ. Рус. Арх., 1888, II, 311.
Прелестная жена, которая любила славу своего мужа более для успехов своих в свете, предпочитала блеск и бальную залу всей поэзии в мире и, по странному противоречию, пользуясь всеми плодами литературной известности Пушкина, исподтишка немножко гнушалась тем, что она, светская женщина par excellence//по преимуществу (фр.)// -- привязана к мужу homme de lettres//литератору (фр.)//, -- эта жена, с семейственными и хозяйственными хлопотами, привела к Пушкину ревность и отогнала его музу.
Гр. М. А. КОРФ. Записка. Я. Грот, 251.
Жена его любила мужа вовсе не для успехов своих в свете и немало не гнушалась тем, что была женою d'un homme de lettres. В ней вовсе не было чванства, да и по рождению своему не принадлежала она высшему аристократическому кругу.
Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ. Примечания к "Записке" М. А. Корфа. Собр. соч. П. П.
Вяземского, 493.
Наталью Николаевну звали "ame de dentelles" (кружевная душа).
П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1908, III, 295,
Посылая довольно часто к г-же Пушкиной книги и театральные билеты при коротких записках, полагаю, что в числе оных находились некоторые, коих выражения могли возбудить его щекотливость, как мужа... Выше помянутые записки и билеты были мною посылаемы г-же Пушкиной прежде, нежели я был женихом.
ЖОРЖ ГЕККЕРЕН (ДАНТЕС). Показание перед военным судом, 10 февраля 1837 г.
Дуэль Пушкина. Подлинное военносудное дело. СПб., 1900, стр. 61.
H. H. Пушкина бывала очень часто у Вяземских, и всякий раз, как она приезжала, являлся и Геккерен, про которого уже знали, да и он сам не скрывал, что Пушкина очень ему нравится. Сберегая честь своего дома, княгиня напрямик объявила нахалу-французу, что она просит его свои ухаживания за женою Пушкина производить где-нибудь в другом доме. Через несколько времени он опять приезжает вечером и не отходит от Натальи Николаевны. Тогда княгиня сказала ему, что ей остается одно -- приказать швейцару, коль скоро у подъезда их будет несколько карет, не принимать г-на Геккерена. После этого он прекратил свои посещения, и свидания его с Пушкиной происходили уже у Карамзиных.
П. И. БАРТЕНЕВ со слов кн-ни В. Ф. ВЯЗЕМСКОЙ Рус. Арх., 1888, II, 308.
Кн. Вяземский сказал Дантесу, что не может принимать его вместе с Пушкиным. Он опять явился. Тогда княгиня Вяземская напрямик ему объявила, что он рискует увидеть карету у ее подъезда и услышать от швейцара, что их нет дома.
П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1906, III, 619. 478
Старик Геккерен всячески заманивал Наталью Николаевну на скользкий путь. Едва ей удастся избегнуть встречи с ним, как, всюду преследуя ее, он, как тень, вырастает опять перед ней, искусно находя случаи нашептывать ей о безумной любви сына, способного, в порыве отчаяния, наложить на себя руки, описывая картины его мук и негодуя на ее холодность и бессердечие. Раз, на балу в Дворянском Собрании, полагая, что почва уже достаточно подготовлена, он настойчиво принялся излагать ей целый план бегства за границу, обдуманный до мельчайших подробностей, под его дипломатической эгидой... Вернувшись с бала, Наталья Николаевна, еще кипевшая негодованием, передала Александре Николаевне это позорное предложение.
