– Ты знаешь. И ты знаешь, что я тоже знаю. Скоро будет знать Андерс. Теперь есть улики, Харрел. Тебя выпотрошили, как рыбу, и ты пока еще не истек кровью. Скоро станет больно... парень.– Хайд хмуро улыбнулся. С Харрела слетела вся его невозмутимость.
– Какие улики... улики чего? – нервно выпалил он.
Хайд почесал нос стволом "браунинга".
– Ты видел маленькую коллекцию снимков Фраскати. У меня почти такая же... вернее, была. Передал туда, где она всего нужнее.
Ветер стучал в окно, шуршал занавесками, задувал огонь лампы.
– Плохая погода, Хайд. Андерс может не поспеть. Погода действительно плохая...
Хайд откинулся в кресле. Нервы напряжены, действует адреналин. Он по существу был не в состоянии сопротивляться действию проклятых таблеток. Они заставляли организм качать энергию, пока она не иссякнет. Тогда полный коллапс. Они не годились для ожидания, разговора. Делали человека агрессивным, вызывали неуемную жажду деятельности. Он сжимал руками ручки кресла, словно сажая себя под арест.
– По-прежнему глотаешь таблетки, а? – поняв в чем дело, насмешливо заметил Харрел. – Пружина-то скоро кончится, Хайд, Тогда пушка будет моя.
– Не возьмешь. Я ведь пришел, чтобы убить тебя, Харрел. Думал, что женщина уже умерла.
Внизу тишина. Дом скрипит от ветра. Снег громко шлепает по окнам. Огонь в лампе осел, почти погас, потом снова выправился.
– Дурак ты, Хайд! Подумать только, пройти через все кто только из-за личных счетов со мной.
– Если что и оправдывает все мои мытарства, так это только личные счеты. Ты что, не можешь этого понять, Харрел? – огрызнулся Хайд. Заметил, что кричит, напугав тех, кто внизу. На лестнице послышались шаги. – Линяйте вниз! – предупредил он. – Не то убью его!
– Это правда! – отозвался Харрел. – Оставим этот разговор, – словно ребенка, успокаивал он Хайда. В свете лампы он снова казался спокойным.
– О'кей, – пробормотал Хайд полным слюны ртом. – Запомни, Харрел, я пока не знаю, соглашусь ли я еще, если даже тебя посадят на миллион лет.
Улыбка на лице Харрела погасла, руки по-прежнему упирались в бедра. По ткань брюк выдавала, сколько усилий стоило ему сохранять спокойствие. Наконец, встряхнув головой, он начал:
– Похоже, пора поторговаться.
– Между нами никаких сделок. Во всяком случае, теперь об этом известно слишком многим. Их трудно убить – не то что ее, и ее дружка, или пассажиров рейса Портленд – Сан-Франциско. Всякие темнокожие и желтокожие не в счет, но тебе не простят погибших ради твоей прихоти пятидесяти американцев. – Хайд посмотрел на часы. Через пять минут в доме соберутся все остальные. Он старался не думать об Андерсе.
Без четверти семь. Снаружи послышались голоса – так скоро, короткие реплики, молчание, стук входной двери. Скрип половиц внизу. Харрел улыбался.
– Теперь нас слишком много, – тихо произнес он.
Хайд покачал головой.
– Им нужно время... как следует осмотреться.
– Андерса не будет, Хайд.
– Прилетит.
– Это все Фраскати, дурак дураком... сам знаешь, Хайд, – доверительным тоном быстро заговорил Харрел, отвлекая внимание. На миг прислушался, расслышал тихие голоса, иногда повышающиеся в споре. – Настоящий болван. Любой бы молчал себе в тряпочку, но только не мистер Чистые Руки! Одному богу известно, как он это раскопал... – мрачно ухмыльнулся Харрел и продолжал: – А потом эта девка и ты. – Вздохнул. – Надоедливые, как комары.
Внизу непрерывные возбужденные негромкие разговоры. Время от времени раздаются шаги. Харрел напряженно прислушивается.
Без десяти семь. Где же Андерс? После сообщенного Мэллори расчетного времени посадки прошло уже полчаса! Плохая погода... Хайд проглотил слюну.
– Что, Хайд, дела пошли не по-твоему? – глубокомысленно заметил Харрел. – Но, насколько я понимаю, ты явился сюда по своей доброй воле, – притворно вздохнул он.
Ветер ломился в окно. Дом скрипел, словно дерево в лесу. Хайд вслушивался, по не различал ничего, кроме жаркого спора. Не такого жаркого, как раньше, но они все еще разговаривали там, внизу. Что-то скрипнуло за дверью! Он поднялся, двинулся к двери, открыл было рот, чтобы предостеречь...
Харрел слегка пошевелился, глядя мимо Хайда. Лицо напряглось в ожидании выстрела из-за двери. Взгляд направлен сквозь Хайда. Снова скрип за дверью. Хайд открыл рот. Харрел, глядя в одну точку, медленно, очень медленно подвинулся, уклоняясь в сторону от...
Хайд обернулся и дважды выстрелил в окно. В тесной теплой комнатке выстрелы "браунинга" отдались громом. В свете от лампы мелькнула тень, но внутри комнаты вздымались от ветра одни занавески. Взобравшийся на крышу с "узи" в правой руке человек был мертв еще до того, как исчез из виду. Ветер задул лампу. Хайд стремительно повернулся от окна, услышав звук выдвигаемого ящика в комоде...
Трижды выстрелил, целясь по звуку. Шум падающего тела, жалобный стон ... и тишина.
– Мистер Харрел, вы в порядке? Харрел? Мистер Харрел!
Разжав руку Харрела, Хайд поднял пистолет. У него снова закружилась голова. Он разогнулся.
– Мистер Харрел?..
– Харрел ранен! – заорал Хайд. Потрогал грудь Харрела. Мертв. Если хотите, чтобы его оставили в живых, убирайтесь к черту отсюда!
Тихо пополз по полу к кровати, пока не разглядел обращенное к нему лицо Кэтрин – белеющее в темноте бесформенное пятно. Ощутил лбом слабое дыхание.
Сидя спиной к кровати, он мог одновременно держать под прицелом окно и дверь. Услышал за дверью удаляющиеся шаги. Пистолет Харрела лежит рядом, пистолет Барии за поясом, "М-16" прислонена к кровати. Лежавшая на спине женщина слабо, прерывисто дышала ему в шею. Теперь недолго. Они потребуют поговорить с Харрелом и, когда поймут, что он мертв, ворвутся через дверь и окно. Все закончится в считанные секунды.
Он сглотнул. Женщина жива. Пока. Как и он. А Харрел мертв и это вызывало удовлетворение! Потом это чувство исчезло. Он вздрогнул. Через минуту это не будет иметь никакого значения. Он не может ни вывезти женщину, ни даже выбраться сам. Теперь, когда Харрела нет в живых... Хорошая шутка, а, парень? Последний раз посмеяться, и все? Ну что ж.
Чертов Андерс...
Входную дверь осторожно прикрыли. Шаги на лестнице, потом на площадке. Остановились у двери. Скрип на крыше веранды, возможно, не от ветра. Хайд отвел предохранитель.
– Хочу поговорить с Харрелом, – услышал он. Бесцеремонное обращение свидетельствовало о том, что они уже знают: он мертв. Возможно, сквозь потолок вниз уже просочилась кровь. Хайда трясло. Женщина, словно в беспокойном сне, слегка всхрапывала. Жаль ее, правда... старик расстроится, еще как. Возможно, и его собственная смерть лишит Обри душевного покоя, пусто немножко.
Он застыл в ожидании. Даже ветер, капалось, затих, будто прислушиваясь. Вот-вот раздастся треск радиотелефона, первый пронзительный вопль и удар в дверь, появится первая тень в проеме окна...
Вместо этого призрачный шум вертолета... двух вертолетов. Становящийся громче, реальнее испуганных голосов снаружи. Слышно, как кто-то съезжает по крыше веранды, затем удар о землю. Шум двух вертолетов слился, оставшись единственным реальным звуком.
– Конница, – объявил он, не глядя на Кэтрин. Его трясло, словно в лихорадке. На плечи навалилась огромная усталость. – Вот и конница.
Вертолеты спустились ниже, вихрь от работающих винтов рвал занавески. Хайд сидел в темноте. Шея больше не чувствовала дыхания женщины. Он обернулся, пощупал кисть, шею, прижался ухом к груди. Ни пульса, ни дыхания. Кэтрин Обри была мертва.
Боже, надо же теперь, после всего... что скажет Обри?
Он встал на колени, держа в ладонях руки Кэтрин. Вертолеты приземлились.
Заключение
Ибо если вы встали на путь веры, которая кажется свободной от свойственной политике грязи... обязательно ли это служит доказательством вашей правоты?
Джордж Оруэлл «Лир, Толстой и шут»
– Благодарю вас, миссис Грей.
Экономка, разгладив борта его темного пальто, подала шляпу. Шофер уже отнес чемодан в машину. Мерцавшие в глазах миссис Грей слезы сочувствия заставляли его внутренне сжаться. Он не мог забыть, как уезжал отсюда, одетый точно так же, на похороны брата. Теперь это были похороны племянницы, которую Патрику Хайду не удалось спасти.
Он махнул рукой миссис Грей, чтобы избежать дальнейшей суеты вокруг него, дальнейших прикосновений. Злодей Харрел и все его безумства тихо и надежно похоронены Полом Андерсом. "С твоего позволения, я похороню это дело, Кеннет, – сказал он. – Ты, должно быть, понимаешь, что если что-нибудь из этого выплывет, не жди ничего хорошего". Одна сторона его существа – большая часть – требовала вытащить все на свет Божий, протестовать против убийства племянницы... Но менее сентиментальная, профессиональная внушала, что этого делать нельзя. Ирина Никитина погибла в результате несчастного случая. И точка. Правда о ее гибели ничего не решит и ничего не прибавит... так же как и правда об убийстве Кэтрин. Итак: «Да, Пол, я согласен...»
