довел Лодо до Сандвикена, где и оборвался. Получалось, что именно Глэдис и была тем, кто бросил крысу под ноги маленькому Гарету и устроил несчастный случай, погубивший герцогиню Лару. Гарет не хотел в это верить до последнего, но мать Глэдис призналась, что та всю жизнь любила, и продолжает любить, его высочество, Гарольда Элодисского. Гэбриэл принял эту версию, раз в нее поверил брат, но в глубине души что-то скребло… Впрочем, он решил пока об этом не думать. Лодо он оставил деньги и задание, совершенно сумасшедшее и опасное, но Лодо заверил его, что все получится. Нэш по-прежнему занимался розыском и поимкой засланных Драйвером Псов, которых, судя по всему, в Пойме почти не осталось – нападения, погромы и изнасилования стали редкими, словно теперь этим занималась небольшая группа, в три-четыре человека, которые постоянно перемещались по окрестностям, так, что пока что их не получалось выследить и отловить. Мириэль оставалась в замке, поселившись в башне Алисы – там лесной королеве было комфортно и достаточно уединенно, – и занималась образованием маленькой принцессы эльфов, подтвердив ее статус: Айвэн Ол Таэр официально считалась теперь принцессой и наследницей эльфийских королей. Мириэль по крови маленькой принцессы выяснила и род ее матери: Ол Шалью, исчезнувший род эльфов Дуэ Сааре, родственный королям южных Ол Донна. Так что Вэнни в одночасье стала очень важной персоной в эльфийском мире! Поскольку королей Дуэ Сааре и других их наследников не осталось, Вэнни вполне могла стать королевой южных Ол Донна.
– Что ты об этом думаешь? – Спросил Гикори, подойдя к брату, смотревшему на море. Тис стоял на любимой площадке, с растущей здесь древней липой: любимым деревом их сестры Лары. Стоял над самым обрывом, над летающими чайками, заложив руки за спину, прямой, стройный, неподвижный. Темные волосы длинной густой мерцающей в солнечном свете струей лежали по спине, напряжение которой одно выдавало его настроение.
– О чем? – Безмятежно спросил тот. Но Гикори его безмятежность обмануть не могла.
– О девочке.
– Ничего. – Ответил тот после небольшой паузы. – Меня не интересует эта девочка.
– Не правда. – Помолчав и тоже посмотрев на море, сказал Гикори. – Ты думаешь о ней беспрерывно с тех пор, как узнал о ее существовании.
– Она может стать королевой южных Ол Донна. Воспрепятствуем ли мы этому?
– Воспрепятствуем?.. На каком основании?
– Вот об этом я и думал.
Они помолчали. Гикори знал, что брат лукавит – он думал совсем о другом. Но знал и то, что тот не признается в этом, только рассердится. С момента смерти Лары Тис изменился, сильно изменился. Он стал скрытным, боль тяжким камнем лежала на его сердце и не отпускала, не давала жить и дышать так же легко, как прежде.
– Мириэль сообщает, что стало известно имя… – Гикори произнес это очень осторожно, не в силах предугадать, как отреагирует Тис. – Той, что убила Лару.
– Зачем мне оно? – Довольно спокойно спросил Тис.
– Я знаю, ты хочешь уничтожить всех людей до единого в отместку за ее страдания.
– Это не месть. Это неизбежная необходимость. Вопрос выживания нашей расы.
– Я просто подумал… А что, если эта ведьма ускользнет от нашей мести?.. Сбежит с Острова, умрет своей смертью, и не заплатит за мучения нашей сестры? Не стоит ли нам поторопиться с нею? Мне невыносима мысль, что эта тварь живет и радуется жизни, и гордится своей победой над нашей сестрой. – Гикори быстро глянул на профиль брата, и порадовался про себя: его слова попали в цель. Тис не покажет этого, но слова эти его задели. – Наши племянники ищут эту ведьму, объявив награду за ее голову… И открыто обвиняют в смерти Лары. Ты не хотел бы знать подробности?
– Как ты предлагаешь их узнать? – Спросил Тис, чуть нагнув голову и глядя теперь на море исподлобья.
– Они сейчас в Дуэ Альвалар. Можно передать им приглашение посетить Лисс…
– Ты забыл упрямство Ясеня? Мы уже приглашали его. Он не поедет.
– Я мог бы сам поехать и пригласить их.
– А ты знаешь, что с ними теперь постоянно находится ОН?
– Знаю. – Признался Гикори. – Но я стерплю его присутствие. А знаешь, почему?.. Потому, что если именно ОН, вместе с нашими племянниками, в конце концов отомстит за смерть Лары, ты никогда себе этого не простишь.
Габи была рада отъезду братьев. Возможно, Гарет и поверил в их с Беатрис версию, но неизбежно станет присматривать за кузиной после такого происшествия. Больше всего на свете Габи боялась теперь, что и с Иво ей придется отношения прекратить. Девушка безумно полюбила секс, все прочие развлечения утратили для нее всякую привлекательность и всякий интерес, а Беатрис, своими рассказами и беззастенчивым враньем, которое выдавала за реальные события, только разжигала в ней страсти и нездоровый интерес к недозволенным вещам. Особенно почему-то всегда возбуждали Габи рассказы о том, как кузены Беатрис, на деле – недалекие, смирные парнишки, но в ее рассказах – настоящие монстры и половые гиганты, насиловали служанок и даже ее подруг. По рассказам Беатрис выходило, что ее родной замок – это просто какой-то вертеп, где творились день и ночь прямо-таки чудовищные вещи, настоящий секс-марафон, но Габи была слишком недалекой и доверчивой девушкой, чтобы включить элементарную логику и сообразить, что это просто нереально и значит, все вранье. Принцесса все принимала за чистую монету. Эти россказни и связь с Иво изменили сознание Габриэллы, которая теперь считала, что все спят со всеми, только тщательно это скрывают. Все до единой ее дамы трахаются с рыцарями, оруженосцами и даже конюхами, не говоря уже о служанках. Габи не просто так думала – она была в этом теперь абсолютно уверена. Беатрис своими россказнями и подначками медленно, но верно убивала в Габи всякую романтику, оставляя голую похоть и бесстыдство, которое выдавала за свободу и передовые взгляды. Противопоставить Габи этому было нечего: недалекая и вздорная, избалованная, она даже любовных романов не читала, ей было очень скучно читать. Увы, ее возлюбленный здесь ей тоже ничем помочь не мог. Иво внутренне тянулся к чему-то чистому и романтичному, очень тянулся, но мировоззрение и сексуальное поведение сформировались у него на Красной Скале. Со всеми вытекающими.
Положение Габи усугублялось отношением к ней принца Элодисского. Она любила дядю, любила искренне, с раннего детства, и привыкла считать себя его любимицей, привыкла думать, что он всегда, что бы ни случилось, будет на ее стороне. Но в последнее время ее место, как Габи считала, нагло заняла противная втируша Манфред. Принц, как и его сын, был из
