Должно быть, Варра о чем‑то догадалась, поскольку ее реплика оказалась совершенно загадочной:
— Полутысячник может на это не пойти.
— Он‑то и есть самый заинтересованный.
— Тысячник откажет.
— А его в известность не поставят.
— Дознается.
— И ничего не станет предпринимать. Не тот уровень.
* * *Все лето команда (и я сам) совершенствовалась в слаломе. Я использовал решительно все известные мне ловушки земных трасс и сверх того изобрел еще несколько — специально для драконов. Мы отточили систему кодовых слов для моего объяснения со спортсменами, потому что только капитану позволительно осмотреть трассу перед началом этапа. План включал в себя также очень небольшую тренировку перед самой олимпиадой. А главное: в течение учебного года ребятам предстояло дрессироваться на стихийную магию.
Глава 38. Неспортивная магия
(в пещере сотника Рруга)
Сотник не захотел вести разговоры по дороге. И начал говорить лишь по прибытии в свою пещеру.
— Гррод, ты сам в школьные годы участвовал в олимпиадах пятиклассников?
— Нет, а ты?
— Тоже нет. Потому и спросил. То есть, выходит, ты ничего не знаешь о состязаниях по телемагии…
— Могу лишь пересказать мнение жены. Она там отметилась. Варра считает, что наш младший сын — он ведь универсал — превосходно подготовил учебные дорожки для этого состязания, используя свои умения в магии земли, а также составил продуманный план упражнений для команды, который и реализует.
— Шансы на победу в этом виде?
— Об этом тоже спросил. Она сама не знает. Никто, и Стурр в том числе, понятия не имеет о степени подготовленности соперников.
— То есть гадать бессмысленно. Тогда что скажешь о командовании?
— Кое — чему я Стурра научил. До остального он дошел сам. Уже сейчас мой сын — сложившийся десятник. Превосходно знает сильные и слабые стороны подчиненных. Умеет командовать. Умеет и слушать. Еще: умеет и может обучать. И очень хорошие знания во всех видах магии.
Отец имел в виду стихийную магию, конечно.
— Я закончу за тебя. У этого десятка могут быть перспективы. Я лично в этом уверен. Но говорить с начальством пока что рано. Вот возьмет первое место на олимпиаде — тогда да.
— Именно на это и рассчитываю, Рруг.
Гость улетел, а хозяин все еще думал. Идея десятка с особыми возможностями и особого назначения давно витала в воздухе. Пока что только витала.
Про себя сотник решил, что обязательно должен присутствовать на этих состязаниях. Это был тот самый случай, когда личное впечатление ничем заменить нельзя.
* * *Учебный год начался. И я всеми силами старался сделать так, чтобы команда шла с опережением.
Одноклассники трудились над делением трехзначных чисел — мои ребята свободно орудовали с четырехзначными, вдобавок они усвоили все признаки делимости. Весь класс свободно работал над двадцатью вариантами заклинаний (по своим видам, конечно). У моих в запасе было не меньше сорока. Попутно мы на наших тактических занятиях разрабатывали варианты с применением одного стихийного вида магии, но всем десятком. Аналогов у здешних драконов не было.
Много хуже было с полетами.
С самого начала учебного года мы получили жесткое предупреждение от наставника:
— В этом цикле мы начнем упражняться в полетах. Однако! Никто из вас не смеет летать иначе, как под моим присмотром. И так будет вплоть до получения разрешения на самостоятельные полеты. А я такое разрешение дам, лишь будучи в твердой уверенности, что ученик может летать. Для недостаточно сообразительных поясняю: «может летать» означает наличие не только соответствующих умений, но и соответствующего чувства дисциплины. Харрф, тебя в особенности касается!
Теперь‑то стала полностью объяснима особенная гордость старшей сестрицы по случаю обретения допуска. Но одновременно стало понятно еще кое‑что. К моменту олимпиады не все ученики получат это самое разрешение. Вот почему соревнования по полетам в программе не предусмотрены. Но есть еще проблема…
— Наставник, можно вопрос?
— Спрашивай.
— В случае получения разрешения на самостоятельные полеты — какие ограничения накладываются?
— Хороший вопрос. Ты угадал верно, Стурр: ограничения существуют. Вплоть до начала следующего учебного года не разрешаются полеты с длительностью свыше часа, ночные полеты, полеты над морем, полеты в горных ущельях, полеты в тесной группе (это когда расстояние между драконами меньше десятикратной их длины). Также запрещены произвольное изменение высоты полета, кроме случаев, когда это продиктовано взлетом или посадкой; перевороты в воздухе, а также произвольные виражи.
То есть о фигурах пилотажа забыть на годик. Никаких тебе боевых разворотов и горок, да что там: даже о пикировании забыть. Ладно, учтем. Планы обучения моих ребят в полетной части придется отложить.
— Наставник, можно еще вопрос?
На этот раз гребень Змея выразил некоторое неудовольствие:
— Спрашивай.
— Кто помимо вас имеет право сопровождать ученика в полете?
Ответ прозвучал предельно жестко:
— Родители, а больше никто. С ними я еще поговорю.
Класс начал перестреливаться взглядами. Все всё поняли.
Начались занятия по полетам. К этому моменту я принял твердое решение: не проявлять ни малейшего выпендрежа. Разрешение на самостоятельные полеты надобно получить как можно скорее, но такое возможно лишь при условии жесточайшей дисциплинированности. Посему на занятиях я делал ровно то, что требовал наставник: не больше и не меньше. В результате числился отличником.
От своих товарищей по команде я требовал того же самого. Дело было даже не в оценках. Мне от них нужно было истинно армейское умение мгновенно и беспрекословно подчиняться приказам, а я знал, что такое вырабатывается не за минуту и не за час. И месяцев‑то может не хватить.
Зима оказалась мягкой, снег вообще не выпадал. У нас были условия для тренировок. Когда солнце начало пригревать по — настоящему, появилось хорошо знакомое ощущение: все что можно сделать для подготовки к состязаниям, уже сделано. Чуточку подшлифовать умения и знания можно, кардинально улучшить — нет.
И вот она, олимпиада! По прибытии на место я попросил наставника показать мне самые сильные команды. Леррот не затруднился:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
