Я сделал, как он сказал, и обнаружил за дверью большую картонную коробку, до верха заваленную автомобильными и еще какими-то ключами.
– Я, как началось, все ключи забрал, чтобы машины не покрали, – сказал он, глядя себе под ноги. – Все в кабинете лежало. Зря, наверное, людям бы понадобилось, но так вышло. Идите теперь.
Он махнул рукой, словно отпуская нас этим жестом.
– Пал Палыч, вы чего? – удивился я. – Мы же за вами приехали, сами не пойдем.
– Я с женой останусь, чего не поняли? – пристально и сердито из-под лохматых бровей посмотрел он на нас. – Идите, живите, за вами еще люди. Мне не надо такого.
Меня почему-то бросило в краску, словно где-то на уровне спинного мозга мелькнула мысль бросить его здесь, вместе с мертвой женой. Почему мы вчера за ним не приехали? Могли ведь спасти, так еще день ждали… Неожиданно, словно фотовспышка, в мозгу образовалась мысль, и я ее высказал:
– Нельзя так, Палыч. Ты что, с женой здесь сидеть будешь, пока до вас не доберутся?
– Не доберутся, – сказал он, и рука легла на двустволку.
– А хоронить жену твою кто будет? – спросил я. – Хочешь, чтобы без погребения здесь в гнилье превратилась?
– Ну-ну! – мгновенно вызверился он, но ожидавший такого развития событий Сергеич ловко прижал руку с пистолетом к столу.
– Ты вот что, Палыч… – сказал я, вздохнув. – Иди-ка и ты с нами, и тело супруги твоей мы с собой увезем. А там и похороним, есть у нас уже могилки двух хороших людей, под березами, и жену твою там схороним по-человечески, с уважением. За это хоть повоюй, ты ведь мужик, и в летах уже, чего же мне-то тебя учить?
Палыч пристально, но уже не зло посмотрел мне в глаза, потом сказал:
– Соберу Лиду. И сам соберусь.
– Только быстро, – не стал уже щадить его я. – Пока других проблем не накатило.
– Я быстро, – кивнул он, встал, вздохнул и пошел в спальню.
Походка была уже не такая шаркающая, как раньше, чуток взял себя в руки мужик.
– Правильно ты, – пробормотал тихо Сергеич. – Гадством было бы мужика бросить. Довезем мы его жену, ничего страшного.
Палыч собрался быстро – вещей у него только небольшой рюкзак был. Лиду он завернул в одеяла и обмотал поверх простынями сплошь, так что за них схватиться можно было. Ну а запах… что запах? Мы уже привыкли, перетерпим.
Я запросил Леху по радио, и он сразу откликнулся.
– Спускаемся, – сказал я. – Подтягивайтесь во двор и зачищайте. А мы вниз и ждем команды.
– Возвращаемся, – послышался его голос.
Женщину несли Пал Палыч с Сергеичем, уцепившись за простыни в ногах и голове. Я пошел вперед, вскинув ружье и светя по полутемной лестнице фонарем – те две открытые квартиры не давали мне покоя. Труп, лежащий между этажами, Палыч переступил, плюнув на него. А я так и понял, что это он укусил Лиду, не было тут больше никого, кого топором порешили.
Спустились ниже, затем я пропустил своих спутников у себя за спиной, не сводя ствола ружья с дверей, но все было тихо, никто оттуда на нас не бросился. Так и спустились вниз, как раз к первым выстрелам. С улицы донеслись хлопки, одна пуля пробила дверь подъезда и сколола штукатурку со стены, выбив пыльное облако и заставив нас укрыться за поворотом лестницы. Коротко простучала очередь из АК, затем еще раз, снова гулкие выстрелы из «Тигра». Затем Лехин голос в наушнике:
– Выходим быстро, мертвяки подтягиваются понемногу.
– Давай, пошли! – скомандовал я и выскочил на улицу с дробовиком у плеча, а заодно придерживая дверь ногой.
У Лехи хватило ума и сообразительности ничего не сказать, когда завернутое в одеяла тело жены Палыча начали грузить в багажник его «крузака». Он лишь оторопел, и я сделал ему страшные глаза, подразумевая: «Только вякни что-нибудь». Ладно, нам не впервой, хоть давно тела своих возить не доводилось.
Степаныч тоже повел себя правильно. Вышел из-за руля. Перекрестился на тело, обнял товарища, потом усадил рядом с собой, на переднее сиденье.
Ехать оказалось совсем недалеко. Вырвались со двора, куда уже действительно, на выстрелы, что ли, подтягивались мертвяки, затем со Студенческой ушли на Киевскую и по ней добрались почти до самой железной дороги. А затем уперлись в невзрачный бетонный забор с колючкой поверху и железными, крашенными суриком воротами. Рядом с воротами была будка из серого силикатного кирпича со стальной дверью в ней и окном, забранным решеткой.
Машины встали. Я огляделся – ближайшие к нам мертвяки виднелись лишь далеко по улице и в нашу сторону не смотрели даже. Похоже, что сюда их пока ничего не приманивало. Все, кроме водителей, вышли из машин, держа оружие наготове. Даже Пал Палыч расчехлил ружье и держал его на плече, висящим стволом вниз.
– Как внутрь попадем? – спросил я.
– Тут через проходную только… – немного растерянно сказал Палыч. – Там охранник всегда сидел.
Я подошел к окну, подтянулся на решетке, попытался заглянуть внутрь через бликующее стекло. И чуть не свалился навзничь, разразившись громкой матерщиной, потому что прямо с противоположной стороны к стеклу прижалась бледная окровавленная морда мертвяка. Даже стекло загудело от того, как он ударился о него лбом.
– Вон твой охранник, Палыч! – выдохнул я, переводя дух, которого чуть вообще не лишился с перепугу.
– Верно, охранник, – подтвердил Пал Палыч. – Сашкой звали, из ментов. В свободное время у нас дежурил.
Я скинул с плеча «укорот», включил прицел. Треснуло, толкнуло в плечо. В стекле появилась маленькая дырочка в белом кружочке, а белесая морда за окном исчезла. Я обернулся и увидел, как Леха разматывает стальной трос, цепляя его к проушине своего «крузака». Он кинул мне второй его конец, и я закрепил его на оконной решетке. К нашему счастью, она была не как тюремная, а скорее похожа на рамку, держащуюся в бетоне всего в нескольких точках. Так и получилось – один рывок, и могучий вездеход сорвал эту решетку, как будто она вообще ничем не держалась. Осталось лишь разбить и открыть окно, после чего я, зажимая рот и нос рукой и буквально задыхаясь от скопившейся в замкнутом пространстве, да еще с включенным калорифером, вони, заскочил внутрь, попутно подобрав с пола и сунув в карман потертый ПМ – видать, Сашка не рядовой милиционер был и мог служебный ствол с собой уносить. Затем выдернул у мертвеца из кобуры на боку запасной магазин.
Открыть наружную дверь в проходную было делом секунды. Чуть больше потратили на внутреннюю, осторожничали. Леха подтянулся ко мне, затем Сергеич, и мы втроем аккуратно выбрались на территорию. И сразу заметили одинокого мертвяка, стоящего поодаль, у стены большого кирпичного склада. Леха вскинул было «Тигр», но я придержал его.
– Чего ты? – удивился он.
– Не знаю, – покачал я головой. – Но есть у меня впечатление, что мертвяки на выстрелы подтягиваются.
– С чего бы это? – не понял Леха.
– Возможно, соображают немного, – объяснил я. – Где стрельба, там и жратва. Они же трупы своих пожирают.
– И чего делать? – спросил он. – Не стрелять их вовсе?
– Ну почему же? Но только после того, как все внутрь заедут. А то мало ли какие мертвяки нарисуются, еще какой-нибудь морф прискачет и будет нас тут гонять.
– А, ну как скажешь, – согласился Леха.
Ворота изнутри были закрыты на здоровенный висячий замок, который нас поначалу озадачил. К счастью, решение пришло быстро. Я сбегал к машине, прихватив оттуда припасенную на всякий именно такой случай «помпу» и патроны с пулями к ней. Развернул замок так, чтобы удар пришелся «на разрыв», закрепил ржавой стальной проволокой, которую подобрал с земли. Затем мы спрятались за будку, а я высунулся из-за угла, тщательно прицелился и пальнул.
Все вышло, как я и предполагал, замок так просто и винтовочная пуля не разрушит, но попав в него под таким углом, тяжелая ружейная просто вырвала дужку из гнезд. Осталось его снять да и выбросить. Распахнуть тяжелые скрипучие створки и запустить машины во двор, было делом минуты.
Палыч сидел в «Патруле» впереди, показывая дорогу, а мы с Лехой забрались на заднее сиденье, пристроив оружие на крыше. Я скомандовал Шмелю:
– Давай вперед помалу.
– Понял, – кивнул Мишка и плавно тронул вездеход с места.
Степаныч повел вторую машину прямо за нами, бампер в бампер. Не разгонялись, шли на скорости километров двадцать в час, оглядываясь и опасаясь. Мертвяк, которого я не дал поначалу Лехе застрелить, навелся на нас и неожиданно бодро побежал в нашу сторону.
– Стой! – скомандовал я и вскинул автомат, ожидая, когда зомби подбежит ближе.
Морда у него была до самых глаз перепачкана запекшейся кровью, равно как и вся грудь, и руки. Где-то он только что подъел. Не в этом ли секрет его резвости? Очень даже может быть, основа их не-жизни такая же, как и у нашей жизни: надо получить сначала запас энергии, а уж потом ее тратить. И пожирательство трупов «коллег» их тоже здорово должно укреплять, тем более что они вопросами сохранности мяса не заморачиваются – им любое гнилье впрок.
