уходила от нее.
Воспоминания о последних нескольких часах вернулись, они казались одновременно мечтой и кошмаром. Было ли это на самом деле? Действительно ли я летала над Элизиумом? Неужели Ашер сжег мои крылья?
– Не могу поверить, что ты избавилась от своих крыльев, – сказала Селеста, ее голос срывался от рыданий.
Очевидно, это было на самом деле.
Я подняла руку и коснулась ее лица. Слезы подруги стекали по моим пальцам.
– Когда Ашер прошлой ночью пронес тебя через гильдию, я подумала… Я думала, что ты умерла.
Я глубоко вдохнула, и это пробудило остатки агонии от архангельского огня, поэтому я задержала дыхание, что помогло ослабить боль.
– Где мы?
– В отеле. Тебе больше нельзя входить в гильдии.
Я оглядела незнакомую комнату с тяжелыми парчовыми шторами и маслянисто-желтыми стенами.
– Мне нужно к…
– Почему? – голос Селесты звучал так же болезненно, как ощущала себя моя спина.
– Что?
– Почему ты это сделала? Почему избавилась от них?
– Потому что они не собирались позволять ему вознестись.
– Что?
– Джаред наполовину нефилим, и они не позволят собирать души нефилимов.
– У нефилимов есть души?
Я украдкой вдохнула, затем задержала дыхание, пока боль не утихла.
– Да.
Большие глаза Селесты стали еще больше.
– Ты была права, Селеста. Наши законы… ваши законы… – Они больше не были моими. – Они нуждаются в изменении.
Ее зрачки расширились от недоверия.
– Можешь помочь мне сесть?
Подруга обхватила пальцами мои плечи и начала поднимать меня, но отпустила, когда я поморщилась.
– Нет. Продолжай.
Она снова придержала мои плечи и оторвала меня от пуховой подушки.
Мне казалось, что мои кости ломаются одна за другой, как будто огонь Ашера сварил мои позвонки вместе и теперь они отрываются друг от друга. Гостиничный номер покачнулся и исчез.
Когда он появился снова, то был окутан тьмой, а Селеста уютно устроилась рядом со мной, ее сопение наполняло тихую комнату. Я поерзала под простынями, проверяя свое тело. Плоть на моей спине все еще покалывало, но огненных болезненных спазмов не было.
Я отодвинулась от Селесты, затем спустила ноги с кровати. Комната закружилась, но в конце концов все встало на свои места. Я оттолкнулась и встала, обхватив одной рукой спинку кровати на случай, если гравитация сыграет со мной злую шутку. Когда прошло несколько минут, а мое тело так и не рухнуло, я направилась в ванную. Я закрылась изнутри, затем нащупала на стене выключатель. Я зажгла свет и временно ослепла. Я моргнула, и персиковый мрамор – не белый кварц – встал перед моими глазами.
Персиковый внезапно стал моим любимым цветом.
Я включила воду, плеснула холодной жидкостью в лицо, затем уставилась на свое отражение. Мои глаза казались запавшими, а на одной из болезненно-бледных щек красовался синяк. Я приспустила бретельки темно-синей ночной рубашки, которую Селеста, должно быть, вытащила из моего шкафа в гильдии, перекинула волосы через плечо, затем позволила шелку соскользнуть вниз и повернулась.
Два фиолетовых угловатых полумесяца обезобразили кожу над моими лопатками – напоминание о том, от чего я отказалась, чтобы вернуться к Джареду.
Хотя я не сожалела о своей жертве, заявить, что отсутствие крыльев не давило мне на сердце, было бы ложью. Если бы только я могла сохранить и их, и Джареда.
Но это было невозможно.
Поправив ночнушку, я на цыпочках вернулась в спальню и открыла шкаф, но там было пусто, если не считать черных ботинок Селесты, пары махровых тапочек и халата. Я надела тапочки и оставила легкий, как сахарная пудра, поцелуй на лбу моей подруги, прежде чем уйти.
Когда я добралась до вестибюля, то осознала, что у меня нет денег. И мобильного телефона.
Ну что ж… Я разберусь с этим, как только доберусь до дома Джареда.
Я прошла через вестибюль отеля, к счастью, пустынного в этот поздний час. Дежуривший консьерж посмотрел на меня, затем опустил взгляд на мои тапочки, нахмурив брови.
– Bonsoir, – сказала я, проносясь мимо него и выходя через вращающиеся двери.
Портье моргнул, глядя на меня.
– Не могли бы вы вызвать мне такси, пожалуйста, сэр?
Еще раз окинув быстрым взглядом мой странный наряд, он поднял руку в перчатке и свистнул. К тротуару подкатило такси.
– Куда направляетесь? – спросила женщина-водитель, как только я устроилась на сиденье.
– Площадь Вогезов.
Во время поездки она несколько раз взглянула в зеркало заднего вида.
– Не знаю, насколько близко я смогу подъехать туда. Там настоящий цирк.
Я нахмурилась.
– Этот бандит, Джаред Адлер, ну, он слил имена и документы с подробным описанием преступлений во все газеты страны. Пресса назвала их «Файлами Демона». Вы об этом не слышали?
Тревога пробежала у меня по спине.
– Я была в отъезде.
– Такого безумия в Париже не было со времен взрывов пару лет назад.
Я выглянула в окно, жалея, что отель, который выбрали Селеста или Ашер, не был ближе к дому Джареда.
Ожило радио, и пока такси медленно катилось по темному городу, я слышала, как имя Джареда произносили снова и снова. Ночные ведущие размышляли о том, что могло заставить босса мафии так перемениться. Я слышала, как они упомянули смерть Тристана, а затем выдвинули другую гипотезу – секретный агент ГУВБ.
«Я пытаюсь быть лучшей версией себя, Перышко. Я пытаюсь быть достойным тебя».
Одновременно гордая и напуганная его поступком, я теребила пальцами кружевной край своей шелковой сорочки, мой пульс бился все быстрее и быстрее, пока не заглушил звук радио.
Я почти дома, любовь моя.
Когда показался железный забор, обрамляющий ухоженный сквер, я чуть не оторвала ручку от двери машины. Новостные фургоны и полицейские ограждения заполнили улицу Джареда, и яркие лучи прорезали темноту. Гром в моих ушах стал таким громким, что я думала, у меня лопнут барабанные перепонки. Как только машина замедлила ход, я выскочила из нее.
Таксистка опустила стекло.
– Эй. Вы забыли мне заплатить!
– Я пошлю кого-нибудь с деньгами.
Полицейский встал передо мной.
– Эта дорога перекрыта.
Таксистка все еще кричала мне вслед.
– Мне нужно встретиться с Джаредом Адлером, – мой голос дрожал от отчаяния.
– Извините, но я не могу вас пропустить.
Я прикинула, как мне обойти его, и мой взгляд упал на Амира, который спорил с мужчиной, державшим на плече огромную камеру.
– Амир! – закричала я, размахивая руками.
Телохранитель с помятым лицом поднял голову, и его глаза, такие же разбитые, как моя щека, расширились.
– Мадемуазель Лей? – он протиснулся мимо оператора. – Джаред сказал, что вы ушли.
– Я никогда не уйду.
Кто-то похлопал меня по плечу, и я обернулась.
– Mon argent[71], –
