Дугалд сгорбился в кресле.
— Гордость эта не поддельная. Это истинная гордость. Сказать вам кое–что? Только у меня, Великого Лорда Дугалда «Буамарка», нет никакой гордости. Я скромный, я лиловый от забот — потому что только я знаю правду. Все остальные — они не виноваты. Они осознают свое отличие и считают его мерой своего превосходства. Только я не гордый. Только я знаю, кто я такой, — он жалобно застонал. — Ну, я вынужден выполнять ваши требования. Чего вы хотите? Богатства? Космическую яхту? Городской дом? Все это?
— Мне нужна только правда. Правда должна быть известна всем.
— Да что я могу сделать! — протестующее закаркал Дугалд. — Вы хотите, чтобы я уничтожил свой народ? Честь — это все, что у нас есть. Один я только лишен чести, и взгляните на меня! Видите, каково мне! Я отличаюсь от всех остальных. Я — марионетка!
— Вы один знаете это?
— Один. Прежде чем умереть, я уведомлю другого и тем самым обреку его так же, как давным–давно обрекли меня.
В отгороженную часть зала вошел Лорд Парнасс. Он перевел вопросительный взгляд с Гила на Лорда Дугалда.
— Вы все еще занимаетесь своим делом? Мы почти готовы к ужину. — И обратился к Гилу. — Вы присоединитесь к нам?
— Конечно, — согласился Гил. — Буду рад поужинать с вами.
Лорд Парнасс коротко поклонился и покинул отгороженную часть зала.
Лорд Дугалд сумел состроить грубовато–добродушное лицо.
— Ну, тогда давайте рассмотрим этот вопрос. Вы не хаосист. Уверен, что вы не желаете уничтожить испытанное временем устройство общества, в конце концов…
— Лорд Дугалд, — прервал его, подняв руку, Гил. — Как бы там ни было, с обманом должно быть покончено, и обманутым вами людям должны возместить ущерб. Если вы и ваше «общественное устройство» сможете пережить эти шаги, то и флаг вам в руки. Я питаю злобу только к вам и даммарянам, а не к лордам Амброя.
— То, что вы требуете, невозможно, — заявил Дугалд. — Вы явились сюда, чванясь и угрожая, и теперь мое терпение истощилось! Предупреждаю вас и прошу не распространять никаких лживых или подстрекательских басен!
Гил повернулся к двери.
— Первыми, кто узнает, будут Лорд Парнасс и его гости.
— Нет! — с болью воскликнул Дугалд. — Неужели вы уничтожите нас всех?
— С обманом должно быть покончено. Ущерб должны возместить.
Дугалд в отчаянии и пафосе простер руки.
— Вы человек упрямый?
— Упрямый? Вы убили моего отца. Вы две тысячи лет грабили и обманывали. И вы еще ожидаете, чтобы я был иным?
— Я исправлю дело. Вычеты вернутся к 1,18 процента. Нижняки будут получать заметно более высокий доход. Я потребую этого. Вы не представляете, как настойчивы даммаряне!
— Правда должна быть известна всем!
— Но как же наша честь?
— Покиньте Донну. Увезите свой народ на какую–нибудь далекую планету, где никто не знает вашей тайны.
Дугалд издал крик дикой боли.
— Как же я смогу объяснить такой крутой поворот?
— Сказав правду.
Дугалд уставился Гилу прямо в глаза, и Гил, на короткий странный миг, почувствовал себя вглядывающимся в непроницаемую даммарянскую пустоту.
Должно быть, Дугалд тоже обнаружил в глазах Гила нечто, внушающее ужас. Он повернулся и вышел широким шагом в большой зал. Голос его заскрежетал, прорываясь сквозь тихое бормотание и чуть слышный шепот.
— Слушайте меня! Слушайте все! Правда должна быть сказана!
Общество повернулось к нему в вежливом удивлении.
— Правда! — выкрикнул Дугалд, — правда должна быть сказана. Все должны узнать, наконец.
В зале воцарилась тишина. Дугалд дико озирался по сторонам, пытаясь выдавить из себя слова.
— Две тысячи лет назад, — объявил он, — Эмфирион избавил Фортинан от тех даммарянских чудовищ, известных как вирваны.
А ныне явился еще один Эмфирион, чтобы изгнать еще одну расу даммарянских чудовищ. Он настоял на правде. И сейчас вы услышите правду.
Почти две тысячи лет назад, когда Амброй лежал в развалинах, с Даммара отправили новый набор марионеток. И эти марионетки — мы. Мы служили своим хозяевам — даммарянам и выплачивали им деньги, выколоченные из труда нижняков. Это и есть правда, и теперь, когда она известна, даммаряне не могут больше принуждать нас.
Мы не лорды, мы — марионетки.
У нас нет никаких душ, никаких мыслей, никаких личностей. Мы синтезированы.
Мы не люди, и даже не даммаряне. И самое главное, мы не лорды. Мы — прихоти, фантазии, выдумки. Честь? Наша честь так же реальна, как струйка дыма. Достоинство? Гордость? Смешно даже употреблять эти слова.
Дугалд показал на Гила.
— Он явился сюда сегодня вечером, назвавшись Эмфирионом, принудив меня к правде.
Вы услышали правду.
И, когда правда, наконец, сказана, сказать больше нечего.
Зал безмолвствовал.
Прозвенел колокольчик. Лорд Парнасс пошевелился, обвел взглядом гостей.
— Нас ждет банкет.
Гости один за другим медленно потянулись из зала. Гил посторонился. Рядом с ним прошла Шанна. Она остановилась.
— Ты — Гил. Гил Тарвок.
— Да.
— Когда–то, давным–давно, ты любил меня.
— Но ты меня никогда не любила.
— Возможно, любила. Наверное, я любила тебя настолько, насколько могла.
— Это было давным–давно.
— Да. Теперь все по–иному, — Шанна вежливо улыбнулась и, подобрав юбки, ушла своей дорогой.
— Завтра вы должны выступить перед получателями, — обратился Гил к Лорду Дугалду. — Скажите им правду, как сказали правду своему народу. Наверное, они не снесут ваши башни. Если же они придут в неудержимую ярость, то вы должны быть готовы убраться.
— Куда? В Грабленые горы к вирванам?
Гил пожал Плечами. Лорд Дугалд повернулся, Лорд Парнасс ждал. Они прошли в банкетный зал, оставив Гила стоящим в одиночестве.
Он повернулся и вышел на террасу, и постоял с миг, глядя на древний город, который раскинулся, слабо посвечивая огнями до самой Инесы и дальше. Никогда он не видел такого прекрасного зрелища.
Он прошел к аэромобилю.
— Отвези меня в гостиницу «Коричневая Звезда».
Глава 24
Жители Амброя, такие осторожные, такие усердные, такие бережливые, после того как их оповестили по «спай» — системе, несколько часов пребывали в ошеломленном состоянии. Работа прекратилась, люди выходили на улицы, тупо глядели в небо на Даммар, вверх на высотные замки на вашмонтских многоэтажках, а затем сквозь город на Министерство Соцобеспечения.
Люди мало говорили друг с другом. Иной раз кто–нибудь разражался смехом, а затем снова умолкал. Народ начал потихоньку стекаться к Министерству Соцобеспечения, и к полудню на площади стояла уже огромная толпа, сверлящая взглядами мрачное старое здание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
